Хранитель света и праха - Наташа Мостерт

— Ник. Ты должен остановить Оки. Он не может драться сегодня.

Он слышал, как она изо всех сил старается, чтобы голос ее звучал ровно.

— Но что случилось? Почему?

— Вполне вероятно, что он получит серьезную травму. А то и хуже. Ты просто обязан его остановить.

— Миа, я уверен, все обойдется. Это короткий поединок. Оки справится.

— Послушай меня. — Она буквально встряхнула его. — Останови его немедленно. Он в опасности.

Он видел красные пятна у нее на щеках и отчаяние в ее глазах.

— Миа. Успокойся.

Он скорее пытался успокоить себя. Нужно признаться, ей удалось вывести его из равновесия.

— Что, черт возьми, происходит?

— У меня нет времени объяснять тебе сейчас все, Ник. Просто доверься тому, что я говорю. Он не должен выйти на ринг.

Он в полной растерянности смотрел на нее. Но прежде чем он успел что-то ответить, огни в зале снова потухли, а из динамиков загрохотала музыка. На этот раз звучала песня «Larger Than Life» в исполнении «Бэкстрит бойз». Это была боевая песня Оки, и это означало, что он уже направляется на ринг.

— Мне надо идти. — Он снял руку Миа со своего рукава и пожал ее пальцы, как ему казалось, успокаивающе. — Не волнуйся, ладно? Я буду рядом с ним, в углу. Все обойдется, я уверен.

Не дав ей больше сказать ни слова, Ник повернулся и заспешил назад, в раздевалку.

Он ввел в адресную строку ссылку на табло поединков в «Ланкастер таверн» и ждал, пока страница загрузится. Потом он подвел курсор к меню и кликнул по мерцающему линку «Живое обновление».

Первый поединок, Браун против Доркинга, закончился, и протокол результатов был уже на экране. Пять раундов, и, судя по протоколу, Браун победил. Второй поединок был прерван рефери, потому что катмену не удалось остановить кровь у одного из бойцов. Шел последний раунд третьего поединка, Родригес против Литтла, оставалось две минуты. Оки выходил на финишную прямую.

Он откинулся на стуле и закрыл глаза. Как раз в этот момент Оки, должно быть, опьянен адреналином и другими катехоламинами,[59]а кора его головного мозга сияет электричеством. Если он получит травму в этот момент, он даже не почувствует боли. Если кто-то из зрителей будет кричать ему гадости, он этого не услышит. Беснующаяся толпа с открытыми ртами, белые, задранные вверх лица судей — ничто это не доходит до его сознания. Его уши слышат только громовое биение его собственного сердца и команды Джей Си, которые доносятся до него, словно издалека. Возможно, во рту у него пересохло. Может быть, он стирает пот с глаз. Только три раунда. Но никто из тех, кто сам не принимал участия в поединках, не может вообразить себе, насколько изнурительны девять минут полноконтактного боя. К этому моменту ноги Оки наверняка уже двигаются не так четко, как вначале, они слегка ослабли. Когда усталость постепенно берет свое, он вынужден больше напрягаться, чтобы сохранить концентрацию и не позволить рукам потерять точность удара. А по другую сторону пинков и ударов, градом сыплющихся в его лицо и тело, — глаза его противника. Кто из них окажется сильнее? У кого больше мужества?

Он открыл глаза. Протокол результатов на экране обновился. 9:10, 9:10, 9:10 в пользу Родригеса. Оки проиграл.

Он закрыл сайт и вышел из системы. Интересно, сколько Оки еще протянет. Пару дней, наверное. Возможно, три.

Сон повторился. Она снова слышала голос своей матери, который звал ее по имени, увлекая за собой к струящемуся сквозь тьму озерцу света, и она, запинаясь, на ощупь следовала за ним.

Снова множество книг возвышалось на полках вокруг нее, но только одна имела значение. «Книга света и праха». Сразу можно было догадаться, что она старинная и ценная — об этом свидетельствовали ее объем и тщательно выделанная кожаная обложка. Книга тайн.

Сердце ее бешено колотилось. Она раскрыла книгу на первой странице. И тут же ослепла.

Какое отчаяние! Ее сердце упало, и слезы покатились по щекам, когда, взглянув в зеркало, она увидела свои потухшие глаза. Они смотрели на нее, мертвые, безжизненные. Ни капли энергии. Ни капли жизни…

Нет! Миа судорожно вдохнула воздух, как пловец, разрезающий водную гладь. Ее веки распахнулись. Сердце глухо билось у нее в груди. В какое-то мгновение она не узнала собственную спальню. Дождь барабанил в окно, и свет в комнате сделался опаловым. Еще несколько минут она лежала в оцепенении. Потом прикоснулась пальцами к щеке и поняла, что все ее лицо залито слезами. Она села на кровати и уперлась локтями в колени, вжав голову в руки. Она уже не помнила, когда в последний раз чувствовала себя столь отвратительно. После поединка Оки прошло четыре дня. Он был жив и, насколько ей было известно, чувствовал себя вполне прилично. Но страх не покидал ее. И она не могла предугадать, что последует дальше. Что бы сделала на ее месте мать? Ответ был прост: Молли бы снова вышла за пределы. Если хранительницу одолевают сомнения, или она сталкивается с какими-то трудностями, ей нужно посетить пристанище. Но на ее мать не нападала призрачная темная фигура с целью уничтожить.

«Ты умрешь здесь, внутри. Ты умрешь там, снаружи».

Выход из тела всегда был спасительным, освобождающим актом для любой хранительницы, но он также всегда таил в себе опасности. Миа хорошо понимала, что, покидая тело, очень важно не ускользать слишком далеко и возвращаться в подходящее для этого время. Многие исследователи считают, что именно в этом состояла причина, по которой люди, переживавшие внетелесный опыт, часто были близки к смерти. Если ты умираешь в параллельном мире, созданном твоим мозгом, это сигнал к тому, что твое физическое тело также угасает.

Миа было очень страшно снова оказаться в пристанище. Прежде оно было ее убежищем, но теперь в ее убежище пробита брешь. Кто знает, кто затаился там, поджидая ее. И как удалось этому человеку выйти одновременно с ней? Как он сумел проникнуть в ее медитативное пространство? Единственным человеком, которому удавалось когда-либо сопровождать ее в пристанище, была Молли.

Миа открыла мобильный телефон и в сотый раз прочитала последнее сообщение.

«Мы еще потягаемся силой — хранительница и похититель. Но для Оки это не имеет никакого значения. Для него все кончено».

Оки. Она очень переживала за него. Но пока с ним все было в порядке. Конечно, гордость его была задета, после поражения он ходил надутый и угрюмый. Но физическая форма его оставалась отличной.

На щеке у него образовался весьма внушительный синяк, и, несмотря на то что рот во время поединка был защищен, он все-таки умудрился повредить губу. Но, говоря серьезно, все эти мелкие травмы вряд ли могли угрожать его жизни.