Россия за облаком - Святослав Логинов

– Какая стрельба? Я вчера утром уезжал, всё было тихо. Может, охотники?

– Хорошо, если так. Но вообще, вы поосторожнее, особенно если кто-то начнёт Савостиными интересоваться.

– Примерно как вы… – не удержался Горислав Борисович.

– Вот именно, как я. А вы в этом случае постарайтесь поставить меня в известность. Телефон я оставлю.

– С детства не любил играть в казаки-разбойники.

– Поймите, это не игра. Раз мы вас нашли, может найти и ещё кто-то. И он уже с вами цацкаться не станет.

– Кто? Мафия? Ей что, нужны гривенники, которые я из прошлого приносил?

– Не обязательно мафия. Скажем, явится не безобидный Тимурчик, а настоящие террористы. Кавказская война не стихала весь девятнадцатый век. И если какой-нибудь Шамиль получит современное оружие, я не возьмусь предугадать, что произойдёт.

– Я откажусь перевозить оружие.

– У них есть очень верные и мучительные способы заставить вас сделать что угодно.

– Всё равно ничего не получится. Ходить по времени – как песню сочинять – можно только добровольно.

– Хорошо, если так. То есть это нам хорошо, а вам – без разницы. Замучают – и все дела. С исламистами шутки плохи. Потому я и примчался, когда о Тимурчике услыхал. Испугался за вас. Хотя всё хорошо, что хорошо кончается. У вас какие планы на ближайшее время?

– Не знаю, – честно сказал Горислав Борисович. – Хочется бросить всё и уехать в деревню, но надо разбирать эту помойку.

– Знаете что, – предложил майор, – давайте сделаем так: мне сегодня всё равно ехать на базу, так я позвоню, чтобы мне машину сюда подогнали, сам тем временем помогу вам здешнее дерьмо по-быстрому выгрести, а потом подкину вас в деревню.

– Это очень далеко, – предупредил Горислав Борисович.

– Что я, не знаю? Бывал у вас в Ефимках… не так это и далеко, для бешеной собаки сто вёрст не крюк.

– Ну если вас не затруднит…

– Если бы затруднило, я бы не предложил.

Майор поднялся, прошёл в комнату, куда Горислав Борисович так и не осмелился заглянуть, распахнул окно и там.

– Н-да! Они тут весело жили. Бельё грязное стирать будете или выбрасывать?

– Выбрасывайте, всё выбрасывайте! – ответил Горислав Борисович, осторожно, кончиками пальцев, неся к мусоропроводу изгаженную окурками тарелку.

За полчаса Горислав Борисович перемыл посуду, а майор выгреб кучу грязи и вымыл пол. Горислав Борисович подумал мельком, что майор взял на себя самую грязную часть работы, чтобы между делом провести досмотр, но он тут же отогнал эту мысль. Главное – помощь; самому Гориславу Борисовичу было бы выше сил сдирать с постели заёрзанные простыни и выметать из-под кровати побывавшие в деле презервативы.

Машина, которую подогнал пожилой, очень гражданского вида шофёр, оказалась не милицейской «Волгой» и не иномаркой, а обычной «Ладой», правда, последней модели. И скорость она держала такую, что становилось понятно: сто вёрст и впрямь не крюк. На трассе их пару раз останавливали, майор послушно тормозил, не выходя наружу, демонстрировал удостоверение, после чего гаишник козырял и отступал в сторону.

Никогда ещё Горислав Борисович не ездил в деревню с такими удобствами. Он-то привык ночь трюхать на поезде, да ещё и в общем вагоне, а потом трястись до Ефимок на круговом автобусе. А тут – раз! – и с доставкой на дом.

До поворота на Ефимки оставалось километров пятнадцать, когда в майорском кармане замурлыкал телефон.

– Слушаю, – скорости майор не сбавил, машина продолжала подминать последние асфальтированные километры. – Что значит – пропали? Ищите! Всех на ноги поставить! Землю ройте, но чтобы найти! Я скоро приеду, будем разбираться.

Горислав Борисович ожидал, что майор развернёт машину, а быть может, и высадит его посреди шоссе, но майор только прибавил скорость. Очень хотелось спросить, что случилось, но Горислав Борисович не решался и ждал.

– Доигрались! – зло бросил майор. – Савостины пропали.

– Куда?

– А это у вас бы спросить: куда они могли деться?

– Это смотря кто. Никита – человек взрослый, он может куда угодно умотать, хоть на Курилы. Колька тоже бойкий парень, он даже в Москву, не спросясь родителей, гонял. Вот Платон – этот без дела с места не стронется, а Фектя и вовсе за двадцать лет дальше райцентра не выезжала. Да вы у Шурки спросите, она уж точно дома – с ребёнком-то!

– Нету Шурки, и никого нет. Изба на замке.

– Как никого? А скотину они на кого оставили?

– Насчёт скотины – не знаю. Там сейчас наши люди работают, доедем – узнаем.

Телефон вновь мурлыкнул.

– Слушаю! Чёрт!.. Анализы срочно! Чья кровь, чтобы немедленно! Знаю я, что нет данных о савостинской крови… Вы сначала выясните, это человеческая кровь или там баранов резали. Скотина-то у Савостиных тоже пропала? Кстати, Александра недавно в роддоме лежала. Что, ей там анализов не делали?.. Вот и действуйте.

Лицо у майора было такое, что Горислав Борисович пикнуть боялся.

– Значит, так, – твёрдо сказал майор. – Можете плакать, можете ругаться, но домой я вас не отпущу до тех пор, пока не буду уверен, что вам ничто не грозит.

«Обманывает… – с неожиданной прозорливостью подумал Горислав Борисович. – Разыгрывает спектакль с телефонными звонками, а на самом деле в Ефимках всё в порядке».

– Что там случилось? – задал он вопрос, которого только что страшился. – Я должен видеть своими глазами.

– Сейчас доедем – всё увидите. А ночевать поедете к нам на базу.

Горислав Борисович обречённо кивнул.

Впереди показался знакомый, не обозначенный на картах поворот. Майор, не ожидая подсказки, свернул на просёлок, машина качнулась на первом ухабе.

«Дорогу знает, – отметил Горислав Борисович. – Значит, давно за мной следят».

В Ефимках, точно так же, не спрашивая дороги, майор подъехал к дому Горислава Борисовича.

– Проверьте, всё ли в порядке, не пропало ли чего, а потом сходим к Савостиным.

«Кому тут воровать?» – хотел сказать Горислав Борисович, но промолчал. Если за ним следят, то и пропасть могло что угодно. А он-то, дурак, ключ за притолокой оставлял!

На крыльце стояла прикрытая блюдечком крынка молока. Обычно Фектя приносила ему парное. Неужто и впрямь уехали, зная, что уезжают? Вот так, в одночасье собрались… Если бы их увозили силком – хоть майорские люди, хоть кто другой – вряд ли похитители позволили бы оставить молоко уехавшему соседу.

Молоко успело спростокваситься. Значит, вчерашнее, вечерней дойки. Горислав Борисович в это время сидел в райцентре на вокзале, ожидая поезда. Думал, как будет призывать к порядку «абитуриенток», и знать не знал, во что выльется его поездка.