Шикаста - Дорис Лессинг

Такие слова и идеи, никогда ранее не беспокоившие умы сельчан, преподносились им ежевечернее, и всегда на коленях рассказчика спал, хлопал глазенками или мурлыкал какой-либо из деревенских младенцев.

Знайте, что когда-нибудь, через долгое время, не при вашей жизни, даже не при жизни ваших детей или внуков, но придет то время, когда все ваши труды, все ваши тяготы окупятся, принесут плоды, и дети этой деревни и всех остальных деревень и городов мира станут тем, что в них заключено… Запомните это, запомните… Как будто люди с той маленькой мерцающей звезды спустятся в вашу деревню и наполнят ее добром и надеждой. Помните, что это дитя не то, чем оно кажется, в нем гораздо больше, в нем всё: в нем, в ней, все настоящее, прошлое, будущее. Помните это.

Однажды рано-рано утром, еще затемно, четверых спящих пришельцев разбудила запыхавшаяся девчонка, работавшая в монастыре, и сказала, что монахи прослышали о пришельцах, написали «самому королю» и вызвали солдат, и что солдаты уже идут.

Солдаты действительно пришли утром, но странников не застали. Они исчезли в непроходимых окрестных лесах, оставив на склоне холма нагромождение камней в каком-то странном сочетании, ожерелье на шее одной из девочек да узоры, нарисованные цветной глиной на стенах единственного каменного сооружения деревни, оказавшегося хранилищем. Крестьяне уверили солдат, что их зря побеспокоили, мало ли что наболтает взбалмошная девчонка, желающая, чтобы на нее обратили внимание. Слухи о пришельцах дошли до монахов именно от кухонной девчонки.

Солдаты отбыли, после них налетели не столь доверчивые монахи. Они иногда посещали деревню. Крестьян они презирали, хотя мало чем от них отличались, оставаясь почти столь же бедными и почти такими же невежественными. Частенько в те времена мужчины и женщины, собравшись группой, провозглашали себя монахами, чтобы хоть как-то облегчить себе существование.

Солдаты короля приказали монахам проследить, чтобы нежелательные посетители не находили убежища в крестьянских жилищах. Монахи этот приказ передали крестьянам, на них же возложили его исполнение и возвратились в свои кроличьи садки за холмы.

Крестьяне послушно покивали головами и остались при своем особом мнении. Им казалось, что звезды приблизились к крышам их хижин, даже вошли в их дома, но затем вдруг исчезли. Они продолжали трудиться, применять приобретенные навыки, обучая соседей. Они тоже брали на руки младенцев и вспоминали то, что слышали от пришельцев. Ничего из услышанного они не забыли. Дети, которых держали на руках странники, считались отмеченными, выделенными. Иногда с ними случалось что-то необычайное, и они сразу понимали, в чем дело. И окружающие тоже понимающе кивали головами. И дети этих детей переняли что-то у своих родителей. Но народ уже не помнил всех деталей происходившего. Кто они были, эти пришельцы, ангелы, что ли? С крыльями?

Однажды пыльным летним вечером люди сидели на порожках, дети бегали вокруг, тощие собаки дрались и чесались, ослы тыкались мордами в заборы в поисках клочка травы, а люди спрашивали: «Помнишь? Помнишь?» — «Нет, нет, не так это было…» — «Да мне мать все рассказала!» — «Да, но только…»

Тогда мужчина, мать которого лежала на руках у пришельца, поймал пробегавшего мимо своего сына, посадил его себе на колено и сказал: «Давайте попытаемся вспомнить все точно, и будем это повторять каждый год, чтобы сохранить навсегда».

И каждый год с тех пор этот мужчина держал своего сына перед всеми, и они смотрели в небо, смеялись и вспоминали: «Вон, вон та звезда!» — «Нет, та, рядом…» — «Люди из огня!» — «Нет, из перьев!»

Как и многое другое, это проделывалось тайком от монахов и солдат, но, как водится, тайное стало явным. Монахи пронюхали, строжайше запретили, но все равно ежегодно в одном из домов деревни выбирали ребенка, поднимали его, и взрослые повторяли фразы, которые хотели запомнить. В наступившие времена это можно было уже трактовать как бунтовские речи, как помыслы бедных против богатых, со всеми вытекающими отсюда последствиями. «Я не хуже тебя, и мой ребенок ничем не хуже твоего, разодень меня в шелка, и я буду шикарная леди».

Нагрянули монахи и солдаты, кого-то схватили, пытали, казнили. Бунт против короля и религии!

Кто-то поумнее в религиозных верхах спустил приказ учредить ежегодную церемонию в честь Младенца, что и выполнили с похвальными усердием и поспешанием. В деревне вдруг появилась церквушка, которую впоследствии расширяли и перестраивали. Младенец, естественно, стал Христом, но корни выдрать не удалось. Народ упрямо верил, что благословили их, а не монахов, что им, а не монахам показали Младенца. Кто показал? Пришельцы со звезд? Нет, это ведь невозможно! С Луны? Вот еще глупости! Но ведь кто-то откуда-то приходил, что-то говорил, и его изгнали…

Но однажды они снова появятся, и придет конец мучениям, и можно будет вздохнуть и выпрямиться, и поднять взор к звездам….

Такова, добрые люди, туристы и священники, студенты и фермеры, приезжие из соседних деревень, такова история происхождения вашего ежегодного праздника. А мне пора смазывать пятки…

(Передавая информацию в этот период, Джохор расширил спектр интересов вне рекомендованных пределов, полагая, не без оснований, что Колониальная Служба не всегда замечает некоторые трудности местного характера. В долгосрочной перспективе курс развития планетных систем не может зависеть от личных эмоций дня, но, оказавшись на Шикаете, невольно подпадаешь под влияние потоков эмоций, в чем мы, два архивариуса, поместивших здесь эту заметку, убедились на собственном опыте. Уверены, что приведенные ниже материалы не окажутся лишними для интересующихся Шикастой. — Примечание архивариусов.)

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ РАЗЪЯСНЕНИЯ

1

Конфликт поколений. Это терминологическое словосочетание постоянно в ходу на Шикаете, употребляется в бытовых спорах и в дискуссиях ученых.

Явление это, широко известное в живой природе каждому имеющему детенышей животному, превратно понималось в Последние Дни Шикасты. Нет ничего необычного в неизбежном моменте, когда самка отталкивает детеныша-переростка от молочной железы, когда пернатые родители выпихивают из гнезда оперившегося птенца, которому пора надеяться на собственные крылья. В каждой культуре момент, в который ребенок признается взрослым, приобретает ритуальное звучание, является событием настолько же социального, как и психологического характера.

В истории Шикасты встречались цивилизации, стабильно существовавшие сотни и тысячи лет. Стабильные, разумеется, если отвлечься от войн, эпидемий, природных бедствий, без которых Шикаста немыслима. Большинство этих цивилизаций относятся ко времени, когда обитатели планеты жили намного дольше, чем сейчас, в десять, двадцать раз дольше, хотя срок жизни все время с разной скоростью уменьшался. Взрослеющему юнцу предстояла долгая жизнь, если сравнивать с последующими временами. Каждому (каждой) предстоял краткий период перестройки взаимоотношений с родителями, но его сменял долгий период сосуществования с ними во взрослом состоянии. Детство представляло собой краткий период подготовки к жизни. Родители давали жизнь одному, двум, трем — сколько запланировано — представителям вида, зная, что предстоит несколько сотен лет общения с ними.