Идеальная жизнь - Джоди Пиколт

Когда я наконец перестала дрожать, дрожь стала бить Алекса. Он выкрикнул мое имя и взглянул на меня глазами льва.

— У тебя это в первый раз… ну, понимаешь? — прошептал он.

Я обиженно отвернулась.

— А разве не понятно?

Алекс улыбнулся.

— Ты на меня смотришь так, как будто я только что закончил создавать небо и землю.

Я пыталась оттолкнуть его, чтобы между нами образовалось хоть немного пространства. Теперь, когда все случилось, я уже не была уверена, что следовало это допускать.

— Прости, — пробормотала я. — У меня было не очень много мужчин.

Алекс, продолжая меня обнимать, повернулся на бок.

— Знаю, — ответил он.

Я зарделась, думая о женщинах, с которыми он, должно быть, переспал; о том, насколько они интуитивно лучше знали, что делать. Он приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть на него.

— Я не то хотел сказать. Я хотел сказать, что чувствую, что ты моя. — Он нежно меня поцеловал. — В конце концов, ты не будешь заниматься этим со многими мужчинами.

Он улыбался, произнося эти слова, но еще крепче властно сжал губы, как будто я собиралась куда-то сбежать. Я нерешительно провела пальцем по его груди и почувствовала, как он зашевелился внутри меня. Я крепче сжала бедра и услышала, как он застонал.

— Господи, — прошептал он, — что ты со мной делаешь…

Я сделала вид, что отстраняюсь от него.

— Откуда мне знать, что ты не играешь? — спросила я.

Алекс усмехнулся.

— Касси, — ответил он, — когда я играю, у меня никогда настолько хорошо не получается.

Если бы Свен, каскадер, не свалился с гриппом, мы бы с Алексом не поссорились. Но утром в понедельник — утром после случившегося — я пришла на съемочную площадку, изо всех сил пытаясь вести себя как ни в чем не бывало, и обнаружила, что поменяли сцену, которую должны были снимать. Вместо сцены, в которой герой прыгает с невысокого утеса с печально известной черной веревкой, Алекс и Джанет Эггар играли одну из любовных. Джанет Эггар — молодая актриса, по словам Алекса, играла свою самую первую любовную рабочую сцену. Берни сказал мне, что роль Джанет в этом фильме совершенно несущественна; ее вписали в сценарий только для того, чтобы она могла продемонстрировать свою грудь, многие пойдут в кино только ради этого. Я наблюдала, как она металась от костюмера к гримеру. Она стояла ко мне спиной в распахнутом халате, чтобы ей наложили на тело основной тон.

Я пыталась поймать взгляд Алекса. Он уехал на съемочную площадку намного раньше меня, поэтому я не успела узнать об изменениях в плане съемок, иначе не стала бы приезжать сюда и пытаться понять, что он думает о минувшей ночи. Он отвез меня назад в гостиницу и простился у двери моего номера, нежно поцеловав на прощание, так что у меня внутри все запело. Чтобы не давать пищу слухам, он отправился в свой номер, а я всю ночь пролежала без сна, обнаженная, под вентилятором на потолке, касаясь своего тела в тех местах, где несколько часов назад касался его Алекс.

Когда встало солнце, я в очередной раз сказала себе, что не стоит чего-то ожидать. Насколько я знала, на съемках каждого фильма кто-то из членов съемочной группы приударял за кем-то. Я могла убеждать себя сколько влезет, но поняла, что мне не суждено было сдержать данные себе самой обещания.

Алекс был в джинсах, с голым торсом, и настроение у него было отвратительное. Он рявкал на реквизиторов и орал на Чарли, осветителя, за то, что тот путается у него под ногами. Когда Дженнифер принесла ему сценарий, извинившись за пятно — на страницу пролили кофе, — я думала, он ей голову оторвет.

Но когда Алекс посмотрел на бледную, дрожащую перед камерой Дженнифер, то, казалось, подобрел. Я видела, как его взгляд скользнул по ее распахнутому халату, потом возвратился к лицу. Он подошел к Берни и что-то пробормотал. Режиссер поднял вверх руки, призывая к тишине.

— Это будет закрытая съемка, — объявил он. — Все, кто непосредственно не задействован в этой сцене, могут возвращаться в гостиницу, встретимся там после обеда.

Я видела, как Берни вел Джанет к палатке, к кровати, на которой прошлой ночью мы с Алексом занимались любовью. Он что-то говорил ей, оживленно жестикулируя. Она кивнула и задала пару вопросов. Я услышала, как отъезжает последний джип, и поняла, что здесь осталась всего горстка людей.

Я никаким образом не была задействована в этой сцене — любые технические советы, которые я могла бы дать, ничем не могли помочь такой, как Джанет Эггар. Но я увидела, как она ложится на узкую кровать… Потом ее черты превратились в мои собственные, и я поняла, что ни за что не уйду.

Берни подошел ко мне.

— Вы еще здесь? — удивился он. — Неужели вы не слышали, что я сказал?

Я не успела даже рта открыть, как Алекс оказался рядом и положил руку мне на плечо.

— Она остается, — просто произнес он.

Берни занял свое место у камеры и прогнал с Алекс и Джанет всю сцену в костюмах. Если бы меня так не смущало место съемок, я наверняка бы рассмеялась: не могла себе представить, что можно по команде поворачиваться в нужную сторону, когда целуешься; слушать, куда класть, а куда нет руки, как дышать. У Джанет и Алекса, у каждого под подушкой, лежал освежитель для рта, и, когда Берни наконец остался доволен поставленной сценой, они брызнули немного освежителя в рот и профессионально повернулись к кровати.

Джанет сняла халат за белой простыней, которой Алекс, как рыцарь, прикрывал ее от объектива камер. Затем, как будто он всегда этим занимался, Алекс сбросил джинсы и совершенно голый забрался на кровать.

Дубль получился ужасным. Голос Джанет треснул на середине фразы; она целовала Алекса так, как будто лежала в постели с трупом. Когда Алекс, вопреки указаниям Берни, стянул с Джанет простыню до талии, актриса замерла и села, сцепив руки перед грудью.

— Простите, — смущенно сказала она. — Можно еще раз?

После еще двух ужасных дублей Алекс провел рукой по лицу и встал. Он обернулся, и все на площадке заметили, что он возбудился. Я опустила глаза и не сводила взгляда с отворота своих шортов. Он уверял, что со мной не играл. Он должен был играть с ней.

— Ладно, — произнес Алекс. — Все раздеваются.

Берни стал что-то бормотать на идиш, но Алекс продолжал говорить, заглушая голос режиссера:

— Будет честно, раз мы с Джанет разделись донага, если вы разденетесь до белья.

Он оглянулся через плечо на улыбающуюся Джанет.

Первым просьбу Алекса исполнил один из операторов: снял футболку и штаны, открыв миру огромное пузо, свисающее над трусами фирмы «Джоки». Ли-Энн, ассистентка Джанет, тоже сбросила одежду и осталась в одном лифчике и трусиках.

— Это как в бикини, — пояснила она, ни к кому конкретно не обращаясь.