Авантюрист - Роман Терехов

Это невероятно, но факт – быстрый марш по лесу мой отряд совершил идеально: прибыли в намеченный пункт в срок и без отставших. Скорость движения избавленного от обоза отряда осталась практически прежней, зато лес сделался для нас проходимым. Двое разведчиков встретили колонну и проводили кратчайшим и удобным для раненых и тяжело навьюченных животных путем к началу гати. На половине пути болото дало о себе знать характерным запахом гниющей растительности.

Уходящую в болото гать Молчун отыскал без труда – следы недельной давности выдали бандитскую тайну. Видимо, заключил глава разведчиков, о секретном маршруте контрабандистов проведали менее осторожные бандиты: вьючный скот пробил в лесу заметную тропу, помеченную сломанными ветками, взбитым дерном и кучками навоза. По словам Молчуна, серые торговцы применяли разные хитрости, чтобы сохранять в тайне свои пути: заматывали куланам морды и копыта тряпками – в основном для соблюдения тишины, а кроме того, чтобы меньше повреждать растительность. Подвешивали скотине под хвост специальный мешок для сбора навоза. Специальные замыкающие следили за тем, чтобы не осталось четких указателей на местности: кто, в каком направлении и в каком количестве двигался. Ничего подобного здесь не было и в помине: значительный отряд прошел не скрываясь, обозначив свой путь на совесть.

Спросил капрала, не является ли явно оставленный след подстроенной ловушкой. Уставший мозг породил мысль, что все «якобы совпадения» – части коварного плана, мысль при дальнейшем рассмотрении довольно глупую, но, увы, сказанного не воротишь. Ральф из глубин сознания ругнулся словом «паранойя». Я парировал, что здоровая паранойя еще ни одному военному не вредила, особенно на вражеской территории. Тем паче что планшет удивительным образом оказался не защищен паролем. Контрвыпад мага базировался на том, что появление магической карты и мое решение идти по болоту – чистые случайности, а столь зыбкого фундамента для строительства коварного плана совсем недостаточно. Что же до защиты от «кулхакеров», то планшетом способны управлять только имперские маги, коих в Скверну гамионом размером с русинский калач не заманишь. Зачем направлять группу недобитков на болотные острова, когда проще перебить всех на тропе? Или как, скорее всего, запланировано, зажать у Столпов.

Я предложил исходить из худшего: раз проход через трясину обозначен на карте изменников, следовательно, собравшиеся в ущелье враги о нем знают и без внимания не оставят. Дорпат оспорил вывод, ибо сквернавцы выступают не единым фронтом, они действуют как случайные соединения банд грабителей и мародеров, наемных отрядов, баронских дружин и регулярных частей армии вольного города.

Внутренний раздор прервал Молчун, развеяв мои подозрения. Сквернавцы, жители каменистых равнин, боятся болот еще больше, чем дремучих лесов. Именно поэтому очевидное решение контрабандистов, возможно, и сейчас остается для большинства бандитов тайной. Полноценная засада на покрытом стоячей водой пространстве затруднена, опасаться следует дозорных на противоположном берегу и незнания местности, а это уже работа для разведки.

Молчун-Петр рассказал, что найти путь до островка оказалось непросто. Следы людей и животных уходили прямо в темную воду. Мистика? Ничего подобного. Молчун не бросился искать «настоящую гать» – глаза его не обманывали. Болотная тропа продолжалась метрах в тридцати от топкого берега, о чем свидетельствовал просвет в поврежденной растительности лежащего напротив островка. Тщательный промер слегами показал, что под ряской всего лишь по щиколотку воды, которая скрывала довольно широкий настил из деревянных толстых плах.

Но за поросшим густым камышом и кустами островом гать внезапно обрывалась – нащупать скрытый под водой путь не удалось. Кто-то из русинов обратил внимание на странные симметричные «кочки», оказавшиеся при ближайшем рассмотрении опорами. Вода и ряска скрывали перекладины, которые должны были поддерживать настил, способный выдержать навьюченного кулана. Другой солдат заметил стволы мертвых сосен, не свойственных болоту деревьев, расположенных как маячки, указывающие сведущему человеку направление.

Прошедшие этой тропой до нас унесли с собой несколько десятков секций настила, специально изготовленных легкими и съемными. Молчуновцы, переправившиеся со всеми предосторожностями на следующий остров, обнаружили, что история со сваями и маячками повторилась. Мостки, сбитые из толстых отесанных жердей, нашлись на третьем острове в густых кустах. Между вторым и третьим островами оказалось примерно равное расстояние. Получалось, что, переправившись на второй островок, контрабандисты вынуждены были демонтировать мостки, чтобы проложить дорогу на третий остров, где и спрятали снятые секции настила.

На острове один из разведчиков вернул мне подзорную трубу. Надвигающиеся сумерки не помешали разглядеть вполне проходимую, хотя местами подтопленную тропу, петлявшую между поросшими осокой кочками и затянутыми ярко-зеленой ряской провалами. Командир разведчиков предположил, что возвращаться караван будет той же тропой. Картина выходила странная – следы оставили, но мостки убрать не поленились.

– Отличная работа, капрал Молчун! И хорошие новости. Значит, путь через болото еще остается в тайне.

– Иначе бы здесь давно проложили постоянную гать… – продолжил мою мысль Белов.

– На полдня работы, – поддержал разговор Буян.

– Непонятно только, зачем нужны такие сложности с настилом, – размышлял я вслух. Переправлять караван пришлось частями, поскольку остров не смог вместить всех людей и куланов за раз. Солдаты и обозники протискивались мимо нас со снятыми секциями настила, чтобы голова колонны могла пройти на третий остров и двигаться дальше по обычной, без причуд, гати. Затем кому-то придется, стоя по колено в иле и по пояс, а то и по грудь, в вонючей жиже, передавать эти деревяшки назад…

– Это – пепельная лиственница, обработанная особым образом… – поведал Молчун. – Совсем не гниет. Я видел такое… в канализации Фрайбурга.

Я не успел поинтересоваться, что забыл Молчун в клоаке, как Ральф встрепенулся и поведал мне, что Фрайбург – крупнейший портовый город Колоний, мощная военно-морская база, центр восьми имперских культов и штаб-квартира имперской торговой компании. Агенты, продажные офицеры и контрабандные стволы – все эти изделия гордо несли клеймо «Сделано в Империи». Чтобы уберечь свою голову от преждевременной поломки, я решил тупо ненавидеть все, что так или иначе связано с этой самой Империей. Как ни странно, подселенец не возражал.

В сгущавшихся сумерках при свете масляных ламп и факелов мои чудо-богатыри одолели два километра зигзагообразной – от острова к острову – гати и встали лагерем на двух клочках суши по соседству. На один все не вместились. Нас окружала чахлая растительность, плотная, хоть ножом режь, вонь и навязчивые звуки живой природы. Уставшие люди чувствовали себя неуютно, но альтернативы не имелось, пришлось разбивать лагерь.

Бесконечный и богатый на события день закончился и для меня. Натруженные ноги подкашивались от усталости, голова отказывалась соображать, но сон-лентяй надвигался нехотя, словно делал мне одолжение. Полусидя-полулежа на одеяле поверх жидкой охапки камыша, я пялился в карту, гадая, какие испытания нас ожидают завтра. Список личного состава и погибших, составленный Беловым, пробежал глазами, собрался было отметить что-то существенное, но потом передумал и вложил документ в девственно чистый журнал боевых действий, заполнение которого отложил на потом. Созвал командиров и выяснил, что дозоры выставлены, никто во время марша не отстал, личный состав поужинал и отдыхает. Раненые перенесли марш удовлетворительно. Скот разгружен, стреножен, накормлен. Женская часть обоза живет своей собственной жизнью, без эксцессов. На всякий случай напомнил о режиме маскировки: никаких «пионерских» костров, громких разговоров и хождений с огнями. Посещать отхожие места приказал строго парами. Обязанность следить за порядком и исполнением приказов по традиции легла на плечи свеженазначенных мастеров и сержантов. Я же растянулся на постели из камыша и солдатских одеял, полюбовался звездным небом и, забыв распустить совет, провалился в страну снов.