Скажи "Goodbye" - Мария Амор

— Ох, Сашка, не представляю, как я буду жить так далеко ото всех, и от тебя в особенности! Мне тебя будет страшно нехватать!..

Не просто нехватать. Оставить Сашку — это вроде как оставить ребенка. Кто будет её подбодрять, кто будет жучить за мотовство, за постоянные поблажки самой себе и за бесполезные самобичевания? За годы их дружбы они уже с трудом мыслили жизнь друг без дружки. Каждая смотрелась в другую, как в зеркало, и видела в глазах подруги свое отражение — иногда льстящее, иногда смущающее. Какая радость в новой шмотке, если ее не увидит и не оценит подружка? Как пережить роман, если нет рядом кого-то, кому можно каждый день пересказывать все перипетии предыдущего вечера, включая интонации и подтексты, с тем чтобы потом все это вместе бесконечно обсуждать и обдумывать? Кто будет поддерживать Сашку и давать ей ценные, остающиеся втуне советы? И как найдет себе Мурка другую подружку, которая будет к ней так привязана, которой она будет так нужна? Кто еще будет так смешить ее, и рядом с кем не страшно будет стареть и толстеть? Никакой муж не может полностью заменить лучшую подругу… Потерять ее, это как потерять все те годы жизни, которым она была свидетельницей и соучастником…

За пару недель до отъезда позвонила Рина Вольман, и попросила Муру приехать к ней в студию, попозировать. Мура поехала, и Рина рисовала ее весь день, и потом подарила ей пару подписанных эскизов. Один из них Мурка передарила Сашке.

— Держи, Сашка, на добрую память!

— Это кто тебя нарисовал?

— Рина. Красиво, правда?

— Да, очень. Только жалко, что не похоже… — Сашка насупилась, и небрежно сунула рисунок в сумку.

Мурка заметила, что Саша совсем расстроилась, и ей захотелось утешить подружку.

— Сашка! Как же я по тебе скучать буду! Надо что-то придумать, чтобы и ты перебралась ко мне!

— Ну, ну, почему без меня? Будем ездить друг к другу в гости! К тому же, не забывай, на старости лет обязательно поселимся в одном доме престарелых, — и подружки обнялись и засмеялись сквозь слезы.

* * *

Александра просто не находила себе места. Видит Бог, она никогда не завидовала Мурке, хотя у той были и обеспеченные родители, и своя квартира. Сашка была выше этого. Она была куда красивее Мурки, и худее, и поклонников у нее было больше, и удачи и успеха тоже, так что любое сравнение было бы неуместным. А теперь все вдруг поменялось. Нет, конечно, она и теперь ей не завидовала! Ну, то есть… может, слегка и завидовала, но только светлой, хорошей завистью. Конечно, она радовалась за подружку, что у той все сложилось так невероятно удачно, но просто обидно было, что у нее, Сашки, воз и ныне там. Причем, каждый раз, когда она советовалась с Муркой, та твердила какие-то мантры про то, что Сашка сама должна управлять своей судьбой, преодолевать свои обстоятельства. Интересно, а чем Мурка управляла, и что она такое преодолевала? У самой-то все было делом случая. Ничего в ней не было такого, что могло бы оправдать такую внезапную заокеанскую страсть… То есть, она очень симпатичная девушка, и отличная подруга, и Сашка любит ее всей душой. Но если объективно, то таких — пруд пруди. Хорошо советовать другим, когда самой так везет. Но все же, что-то в ее совете есть. И раз нет слепого везения, то приходится рассчитывать только на собственные силы.

И Сашка решила последовать совету подруги — не плыть по течению, а взять судьбу в свои руки, и пойти к гадалке. Провидице ни в чем признаваться не придется, она сама все будет знать.

Об этой гадалке ей давно толковала Элла, хозяйка бутика, у которой она когда-то работала. Неспроста Александра всегда чувствовала существование неких высших, непостижимых сил, управляющих людскими судьбами, и именно поэтому ей до сих пор было страшно пытаться влиять на свое будущее, тем более, что и так все шло не плохо, но теперь она позвонила Элле, и дала себя убедить. По словам Эллы, знаменитая Оделия просто изменила всю ее судьбу: побывав на паре сеансов, Элла с мужем развелась и сразу встретила нового мужика, и все у нее стало замечательно. Потом, правда, она и с новым мужем не ужилась, но это только из-за того, что он оказался ужасной сволочью, и гадалка тут совершенно ни при чем.

Уже на следующей неделе она заехала за приятельницей, и они вместе поехали в Тверию, где жила Оделия. Сашка немножко нервничала. Заставила Эллу двадцать раз поклясться, что та ничего про Александру гадалке не рассказывала, волосы туго стянула в конский хвост, надела очки, простую белую майку и черные брюки. Инкогнито, так сказать. Тащились безумно долго, через Тель-Авив, поскольку напрямую, по территориям, через Иерихон, ехать побоялись. По дороге много смеялись, вспоминали те дни, когда Сашка, только-только приехавшая в Израиль из Воронежа, и потом, по возвращении из Голливуда, работала у Элки, и Элка ей рассказала, что у нее до сих пор стены в магазине украшены Сашкиными фотографиями. Им оказалось настолько приятно снова пообщаться, что Сашка пообещала себе встречаться с ней почаще, несмотря на постоянный недостаток свободного времени, которое почти все уходило на Опру, Максима и Муру. Иногда чертовски надоедает вести умные разговоры с интеллигентными людьми, а с Эллой Александре не приходилось все время стараться соответствовать, и можно было с облегчением расслабиться и быть самой собой.

Наконец они доехали до Тверии и запарковались у невзрачного домика с поросшим сорняками газоном.

Пришлось довольно долго ждать в приемной, и хотя вокруг не было ничего сверхъестественного, от этого ожидания Сашка еще больше разнервничалась, и к тому моменту, когда какая-то бабка позвала ее зайти в комнату гадалки, она уже вся трепетала. Оделия оказалась полной, некрасивой, но приятной женщиной. Она улыбнулась Сашке и предложила не волноваться.

— Все, мамале, будет хорошо, — успокаивающим тоном на иврите с восточным акцентом сказала гадалка.

Она подала Саше чашку кофе, по ее указке Сашка кофе выпила, потом Оделия взяла эту чашку, быстро покрутила и, перевернув вверх дном, поставила на блюдце. Деловито, без выкрутасов, перевернула чашку, заглянула в нее и задумалась. Александра сцепила руки от волнения.

— Проблема твоя решится, только если ты примешь меры, — жестко, даже требовательно сказала Оделия.

Александра вздрогнула, потому что не ожидала, что та сразу так вот попадет в самую точку. Ее охватил не страх, а какая-то сила, исходившая от этой простой женщины. Как будто вокруг нее существовало мощное силовое поле, и Сашка в него попала, но сила эта была силой добра, и девушке захотелось полностью этой силе отдаться. А Оделия продолжала:

— Деньги придут, но сначала будет много хлопот. Суеты много. Но деньги счастья тебе не принесут.

Сашка проглотила слюну и спросила:

— А личная жизнь?

— Вижу третий дом.

Александра обомлела. Нет, никак не могла Элка разболтать о Сашкиных предыдущих двух замужествах!

— Мягкая ты очень, ранимая, чувствительная, — продолжала гадалка и сокрушенно поглядела на Сашку.