Тайна дочери пророка. Камни Фатимы - Франциска Вульф

– Однако я должен…

Но Саддин жестом оборвал его речь.

– Вы знаете правила, Ахмад аль-Жахркун, – произнес он холодно. – И вы их приняли, когда в первый раз обратились ко мне за помощью.

– Но это…

– И то, что я вас сегодня все-таки принимаю и слушаю, во многом определено тем, что Аллах преподнес нам сегодня большой подарок, и я готов в знак благодарности Всевышнему забыть свой гнев. Но на будущее рекомендую вам придерживаться наших договоренностей. В следующий раз я буду вынужден отказаться от деловых отношений с вами.

– Надеюсь, кобыла и ее жеребенок живы-здоровы? – спросил Ахмад и, к удивлению, даже немного обрадовался своему вопросу.

Саддин кивнул.

– Аллах оказал нам свою милость. Ну, рассказывайте, что же у вас такого срочного, что не терпит отлагательства и вы даже были вынуждены ворваться в мое жилище.

Ахмад недовольно поджал губы. Кочевник, и в этом не было никакого сомнения, считал его просьбу пустяковой, незначительной и хотел как можно быстрее выслушать визиря и забыть о нем. Благодаря закону гостеприимства, испокон веков считавшемуся у кочевников священным, этот важный разговор происходил не в чистом поле. А если бы кобыла и ее жеребенок не выжили? Что тогда могло бы произойти с ним? Но, на счастье, Аллах в своей бесконечной доброте и мудрости воспрепятствовал этому.

– Я здесь из-за камня, того сапфира, который был у дикарки, когда ты ее видел, – немного помедлив, сказал Ахмад. – Драгоценный камень у тебя?

– Нет.

Ответ прозвучал быстро, холодно и уверенно. Но Ахмад смотрел на кочевника недоверчиво, с подозрением. Лгал ли тот ему? И тут он вспомнил, что Саддин, как все негодяи и мошенники, в разговоре имел обыкновение взвешивать на золотых весах каждое свое слово. Может быть, Ахмад неверно задал вопрос?

– Я, наверное, не так выразился. Возможно, он был у тебя и ты уже продал его, вот о чем хочу спросить. Я должен знать это.

Последние слова прозвучали слишком быстро, поспешно. То была ошибка, которую допустил Ахмад. Ведь Саддин мог начать подозревать что-то и повысить цену за камень. Но по-другому он не мог. Ему нужно было знать ответ. Визирь пребывал в столь сильном нервном напряжении, что у него побелели костяшки пальцев сжатых в кулаки рук. Сердце билось, казалось, у самого горла, на лбу выступил холодный пот.

– Почему?

Советник, не понимая, взглянул на кочевника.

– Зачем вам надо знать это, Ахмад?

Ахмад почувствовал, как кровь ударила в лицо. Почему он не использовал время с толком, ожидая, когда кочевник примет его? И Аллах не вразумил его тщательно обдумать каждое свое слово? Что же он должен ответить кочевнику?

– Я хотел… я подумал… – запинаясь, бормотал визирь, в растерянности пытаясь подобрать подходящие слова.

Саддин покачал головой. Усмешка обнажила прекрасные, идеальной формы, зубы – ряд великолепных белых жемчужин на лице ловкача и мошенника.

– Не старайтесь зря, глубокоуважаемый друг. Послушайте моего совета. Вас очень интересует камень. Вам хотелось бы завладеть им. У дикарки его нет, иначе вы не стали бы наводить у меня справки. – Глаза кочевника сузились. – Вы уже обыскивали комнату дикарки? – Он прищелкнул языком. – Вы удивляете меня, Ахмад аль-Жахркун. Я и не предполагал, что вы можете вести себя таким образом.

Ахмад чувствовал, как в нем поднимается волна гнева. Что воображает о себе этот негодяй? Как отваживается в открытую издеваться и унижать человеческое достоинство визиря?

Но, несмотря ни на что, ему необходимо знать, действительно ли камень Фатимы находится у Саддина. Он опять сжал зубы и загнал гнев внутрь.

– Я предполагаю, что дикарка отдала камень Замире. Замира мертва. Поэтому я должен спросить у тебя…

– Не я ли лишилЗамиру жизни? – прервал его Саддин. В глазах его появился гневный блеск. – Для этого у меня не было причины. Могу заверить: у Замиры вашего камня никогда не было.

– А как ты это докажешь? – спросил Ахмад. – Дикарка могла дать ей камень. И если она сейчас мертва…

– Смерть Замиры – дело рук неспособного, безрассудного, глупого человека, – поспешно прервал его Саддин. – Но, слава Аллаху, он уже заплатил за это и без моего вмешательства.

Ахмад растерянно провел рукой по волосам.

– Но где же тогда камень?

– Откуда мне знать? У меня его нет, не было и у Замиры, иначе она отдала бы его мне. – Саддин с сожалением воздел руки к небу. – Мне очень жаль, что больше нечего сказать вам. Если бы я знал, какую ценность представляет собой камень, я взял бы его себе и сохранил для вас. И все было бы в порядке. Но вам следует признать, что вряд ли в моей власти исполнять такие желания. – Саддин поднялся и помог встать Ахмаду. Стало ясно, что аудиенция окончена. – Осмелюсь предположить, что неотложные дела, о которых вы мне рассказывали, не позволят вам более задерживаться. Глубоко сожалею, разговор с вами был весьма поучительным. У меня, кстати, тоже есть дела, не терпящие отсрочки.

У выхода Ахмад остановился. Ожидая, пока ему принесут обувь, рассеянно скользил взглядом по палаткам. Неожиданно что-то привлекло его внимание. Ахмад протер глаза и посмотрел еще раз. Но нет, он не ошибся. Там, наверху, прямо над воротами, висело что-то, напоминавшее человека.

– Саддин! – закричал он. – Иди скорей!

– Что там опять? – В явном раздражении Саддин подошел к Ахмаду.

– Только посмотри! – воскликнул визирь и схватил молодого человека за руку. – Там, наверху, на городских воротах, висит кто-то.

Саддин мельком взглянул.

– Ну и что? Он висит там вот уже два дня.

– Но кто-то должен его снять и предать земле, пока вороны не взялись за дело?!

– Они уже начали клевать, – возразил Саддин, и довольная улыбка заиграла на его губах. – Поверьте мне, мир станет лучше без Малека аль-Омара.

– Малек? Но ведь ты сам просил меня освободить его, – вырвалось у Ахмада. – А теперь радуешься его смерти?

– Вас это удивляет? – От смеха кочевника мурашки пробежали по спине Ахмада. – Вы не единственный человек, который просит у меня помощи или… – он сделал глубокий вдох, – …который нарушает договоренности. Желаю вам доброго пути, Ахмад аль-Жахркун! И всегда помните о моих словах.

Он поклонился, поднес руку ко рту и лбу и исчез в глубине палатки.

Наконец слуга принес обувь Ахмада. Как во сне, шел визирь по палаточному лагерю вдоль городской стены. Слова Саддина были обидными. Кочевник даже не дал себе труда облечь иронию и злые насмешки, как это принято, в вежливую деликатную форму и, таким образом, смягчить их. Он даже осмелился угрожать Ахмаду! И все же кочевник не лгал. Его ответы звучали открыто и честно, даже более, чем хотелось ему и самому Саддину. У кочевника никогда не было камня Фатимы, и он не убивал Замиру. Но если камня не было ни у него, ни у дикарки, то где же, ради всего святого, он тогда находится?