Не вспомню - Джессика Броуди

Слезы вновь наворачиваются на глаза, но я успеваю сморгнуть их.

Теперь я готова отдать ситуацию под контроль Дзену.

– Пойдем. Нам пора.

– Постойте! – окликает нас Коуди. – Может, я чем-то смогу быть вам полезен?

Я оборачиваюсь и невольно улыбаюсь. Он с виду так напуган, но тем не менее полон желания помочь.

– Спасибо еще раз, Коуди. Но ты ничем нам не поможешь. Будет лучше всего, если ты сейчас же отправишься домой и скажешь своим родителям, как и всем, кто спросит, что понятия не имеешь, где я. Ты меня не видел.

– Но… – пытается возразить он.

– Пожалуйста, – обрываю его я. – Просто иди домой.

– Если ты попала в беду, я действительно хочу помочь!

Я печально качаю головой.

– Пойми, Коуди, ты не в силах ничем…

– Вообще-то есть кое-что, в чем мы нуждаемся, – вмешивается вдруг Дзен. – И, возможно, он способен нам это дать.

У Коуди загораются глаза. У меня такое впечатление, что отчасти он все еще боится Дзена, но любопытство в нем пересиливает.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, метнув в Дзена неодобрительный взгляд.

Он же смотрит на Коуди и сообщает:

– Нам не помешало бы иметь автомобиль.

Я смотрю, как Коуди осторожно переступает через несколько распростертых на полу тел, не подающих признаков жизни. Представшая передо мной сцена не для слабонервных. Гостиная в незнакомом доме, куда Коуди привел нас, сплошь завалена пустыми полиэтиленовыми пакетами, объедками, алюминиевыми банками, самыми разнообразными предметами гардероба, но что пугает больше всего – это тела людей.

Со стороны они выглядят мертвыми.

Мне сразу же вспоминается вода. Мое пробуждение посреди океана в окружении сотен мертвых пассажиров самолета.

А я ведь до сих пор не понимаю, как оказалась в том месте.

Впрочем, я все еще не понимаю очень многого.

Но, пожалуй, впервые с того момента, когда я очнулась среди обломков авиалайнера, я с надеждой и оптимизмом могу рассчитывать на то, что получу наконец ответы на все свои вопросы.

Я глубоко вдыхаю воздух.

– Они мертвы? – спрашиваю я, заранее страшась возможного объяснения.

Но слышу только смех. Смеется Коуди.

– Мертвы? – переспрашивает он. – Приглядись. Они попросту отрубились.

– То есть они деактивированы? – допытываюсь я, вспоминая необычное устройство, продемонстрированное мне Рио.

Коуди снова разражается смехом, на этот раз ему вторит Дзен.

– Вот именно, – кивает Коуди. – Деактивированы. Это случается, когда пьешь всю ночь напролет.

– Пьешь? – Я снова в недоумении оглядываю комнату.

– Да. Алкоголь, если ты знаешь, о чем я. – Коуди склоняется и заглядывает под красную подушку, которой накрыто лицо одного из лежащих людей. Я тоже с любопытством бросаю на него взгляд. Молодой человек с виду одного с Дзеном возраста. У него длинные темно-русые волосы, которые служат своего рода сетью для ловли, потому что в них попалось несколько кусков пищи. Когда подушку приподнимают, он издает протяжный стон от внезапно яркого света и неуклюже протягивает руку, чтобы набросить пряди волос себе на лицо.

При этом его пальцы нашаривают один из застрявших объедков, и, так и не открыв глаз, он вытаскивает их из колтуна на голове, сует в рот и начинает вяло жевать.

Коуди иронично ухмыляется.

– Приятель сказал мне, что его старший брат собирался сюда вчера на вечеринку.

Он подходит к некой личности, раскинувшейся на стоящем рядом диване, склоняется, чтобы разглядеть лицо, и корчит брезгливую гримасу.

– Судя по всему, погуляли здесь на славу.

Он распрямляется во весь рост, поворачивается ко мне и улавливает мое недоумение.

– Держу пари, ты ничего не помнишь и об алкоголе, верно?

Я смотрю на Дзена в поисках поддержки, но он отвечает мне лишь мимолетной улыбкой, значение которой остается неясным.

– Не помню, – приходится признать мне. – А что это?

– Жидкая субстанция, превращающая человека в законченного придурка, – объясняет Коуди.

Я уже открываю рот, чтобы выяснить смысл слова «придурок», когда вмешивается Дзен:

– Это сленг. Определение для того, кто ведет себя глупо или грубо.

– Или учится в колледже, – добавляет Коуди от себя.

Он наклоняется, чтобы подобрать с пола одну из алюминиевых банок, смятую посередине.

– Видишь? – Он показывает ее мне. – Это было пиво. Один из наиболее распространенных алкогольных напитков. Некоторые люди употребляют его, чтобы снять напряжение, в то время как другие, – обводит он рукой группу обездвиженных подростков, – как, например, вот эти придурки, накачиваются им до такой степени, что лишаются остатков разума.

– У меня такое чувство, что ты этих людей недолюбливаешь, – замечает Дзен.

Коуди подходит к очередному «трупу» и приподнимает голову, вглядываясь в лицо.

– И как ты только об этом догадался?

В девушке, рядом с которой он стоит, я сразу узнаю знакомые черты. Это Лэйси из примерочной в универмаге. И на ней та самая синяя юбка, которую она держала в руках, когда скрылась в кабинке вместе с подругами.

Однако по неведомой причине с нее исчезла блузка. Остались лишь юбка, белый пояс (о котором я тоже тогда слышала) и бюстгальтер.

Я изумленно качаю головой. Смогу ли когда-нибудь понять, как живут обычные девушки?

– Ты разыскиваешь кого-то конкретного? – спрашиваю я у Коуди.

– Да, – цедит он сквозь зубы, а его лицо приобретает еще более сердитое выражение.

Потом он сдергивает бейсболку с парня, устроившегося ночевать на обеденном столе.

– Ага! Вот и он!

– Кто? – спрашиваю я и подхожу ближе, чтобы всмотреться в лицо молодого человека на столе. Оно мне незнакомо.

– Тревор Штольц. Самый большой придурок из всех присутствующих. И самый богатый.

Коуди склоняется над парнем, а потом кривится, словно в нос ему ударил крайне неприятный запах.

– Не такие уж мы и крутые, а, Тревор? – Он явно не может произнести это имя без отчетливого презрения в голосе.

– Прости мое любопытство, – Дзен делает шаг в нашу сторону, – но каким образом все это поможет нам добыть автомобиль?

Коуди от усердия даже высовывает кончик языка, роясь глубоко в карманах джинсов Тревора. Тот при этом и бровью не ведет. Очевидно, алкоголь – очень мощный деактиватор.