Черный корсар - Эмилио Сальгари

Падая, каталонец истошно завопил, затем перевернулся на спину, пытаясь освободиться от тяжести, пригвоздившей его к земле и не дававшей ему подняться.

— На помощь! — кричал он. — Спасите! Это ягуар!

Оправившись от изумления, корсар немедленно бросился на помощь несчастному. Занеся шпагу, он молниеносно вонзил ее в тело зверя, тот, почувствовав боль, бросил каталонца и обратился к новому противнику.

Мгновенно отпрянув назад, корсар выставил блестящее острие шпаги и поспешно намотал плащ на левую руку.

Поколебавшись, мгновенье, ягуар яростно бросился на людей. Наткнувшись по пути на Ван Штиллера, он повалил его наземь, затем обратился к Кармо, стоявшему неподалеку, намереваясь опрокинуть его мощным ударом лапы.

По счастью, корсар не терял времени даром. При виде опасности, грозившей его флибустьерам, он рванулся к зверю, нанес ему несколько ударов шпагой, но тут же отступил, чтобы не угодить зверю в лапы. Рыча, тот пятился, собираясь вновь наброситься на врага, но корсар не давал ему ни минуты передышки.

Испуганный, а может быть, и тяжело раненный зверь внезапно повернул назад и одним прыжком вскочил на ветку соседнего дерева, откуда через несколько минут донеслось грозное завывание.

— Назад! — крикнул корсар, опасаясь, что хищник вновь перейдет в наступление.

— Гром и молния!.. — воскликнул Ван Штиллер, тут же вскочивший на ноги без единой царапины на теле. — Не пристрелить ли нам его, чтобы другим не повадно было?

— Нет, не смейте стрелять! — приказал корсар.

— Еще немного, и я размозжил бы ему голову, — промолвил чей-то голос за ним.

— Как? Ты еще жив? — удивился корсар.

— Спасибо моим доспехам из бычьей кожи, синьор, — ответил каталонец. — Не надень я их под одежду, лежать бы мне сейчас с кишками наружу.

— Осторожно! — предупредил Кдрмо. — Эта проклятая тварь вот-вот на нас бросится…

Не успел он умолкнуть, как зверь снова прыгнул почти к ногам корсара, но второй прыжок совершить не успел.

Шпага бесстрашного мореплавателя вонзилась ягуару в грудь, пригвоздила его к земле, а тяжелый приклад аркебузы африканца с силой опустился ему на череп.

— Каков дьявол!.. — воскликнул Кармо, с силой пнув зверя, дабы убедиться, что он наконец мертв. — Из какой породы этот окаянный зверюга?

— Сейчас узнаем, — сказал каталонец, подтаскивая ягуара за хвост поближе к месту, освещенному луной. — Весу-то в нем ничего, а какая смелость, какие когти!.. По прибытии в Гибралтар надо будет поставить свечу Гваделупской богоматери за наше спасение.

Зверь, столь дерзко напавший на путников, своими очертаниями напоминал африканскую львицу, однако размером он был невелик: метр пятнадцать — метр двадцать в длину и не выше семидесяти сантиметров.

У него была круглая голова сероватого оттенка, вытянутое крепкое тело, хвост длиною в полметра, большие острые когти, густая, но короткая шерсть палевого цвета, более темная на спине и почти белая на животе.

Каталонец и корсар убедились теперь, что имели дело с одним из тех зверей, которых испанцы называют кагуаром, или пумой. Иногда их называют американскими львами.

Эти звери, довольно распространенные и в наши дни как в Южной, так и в Северной Америке, отличаются, несмотря на сравнительно небольшие размеры, исключительной свирепостью.

— Акула меня подери! — воскликнул Кармо. — Маленький зверь, да удаленький: любой лев может призанять у него храбрости.

— Понять не могу, как только он не перегрыз мне горло, — заметил каталонец.

— Говорят, они моментально задирают угодивших им в лапы животных.

— Как бы то ни было, а надо идти дальше, — заключил корсар. — Из-за этого кагуара мы потеряли драгоценное время.

— Мы идем быстро, капитан.

— Знаю, Кармо, но не забудь, что Ван Гульд намного нас опередил. В путь, друзья!

Бросив тело кагуара, флибустьеры двинулись дальше через бесконечные заросли леса, с трудом пробиваясь сквозь сплетения лиан и корней, преграждавших им путь.

Вскоре они вступили в район топей и болот. Здесь даже самые скромные растения разрастались до гигантских размеров. Путникам казалось, что они ступают по какой-то огромной пористой губке, ибо из-под ног при движении сразу же начинала сочиться вода.

Быть может, здесь в лесу таились опасные воронки с засасывающим песчаным дном, получившие название зыбкой саванны, в которых находят смерть любые существа, раз ступившие на предательскую поверхность.

Каталонец, уже бывавший в этих местах, проявлял крайнюю осторожность. Срезав ветку, он то и дело прощупывал ею почву, смотрел вперед, чтобы убедиться, что лес не кончается, и время от времени наносил удары по кустам и корням.

Это объяснялось не только боязнью быть поглощенным трясиной. Он побаивался также и пресмыкающихся, которыми кишат джунгли.

В царивших вокруг потемках легко было наступить на уруту, чей укус ведет к параличу пораженной части тела, или на кораллового аспида, укус которого нередко смертелен.

Внезапно каталонец остановился.

— Опять пума? — спросил Кармо, шедший за ним следом.

— Нет, я просто боюсь идти дальше, пока не взойдет солнце.

— Почему? — спросил корсар.

— Почва уходит из-под ног, синьор. Значит, мы недалеко от опасной саванны.

— От зыбкой саванны, быть может?

— Боюсь, что да.

— Но мы же теряем время.

— Через полчаса начнется рассвет, к тому же и у беглецов тоже, наверное, не все идет гладко.

— Что делать! Придется ждать восхода солнца.

Они легли под деревом и с нетерпением стали ждать, когда рассеются густые сумерки.

Только что погруженный в тишину, огромный лес огласился вдруг странными звуками. Тысячи квакш и жаб принялись квакать так, что едва выдерживали ушные перепонки.

До путников доносился лай, заунывное мычание, оглушительный скрип, словно тысяча жерновов нежданно пришла в движение. Иногда казалось, что в кустах засела не одна сотня простуженных, полощущих себе горло людей или армия плотников, работающих паровыми пилами.

Время от времени с деревьев раздавался пронзительный свист. Это свистели небольшие ящерицы, обладающие, однако, столь мощными легкими, что их свисту позавидовали бы современные поезда.

Звезды начали уже бледнеть, а заря — разгонять сумерки, когда вдали послышался слабый выстрел, который невозможно было принять за кваканье лягушек.

Корсар вскочил на ноги.

— Это выстрел из аркебузы! — сказал он, глядя на каталонца, также приподнявшегося с земли.