Незримые - Рой Якобсен

Ингрид наблюдает за ними из окна. Ларс и пасторша идут к причалу, останавливаются, Ларс открывает рот и принимается кричать на нее. Карен Луисе зажимает уши и чуть склоняется вперед. Ларс все кричит, пасторша наклоняет голову все ниже, но потом выпрямляется и почти бежит к пристани. Ларс разворачивается и бросается к дому, врывается в кухню, хватает кочергу и бьет ею Ингрид по голове, так что на стол и на расписку брызжет кровь. Глаза у Ингрид застилает темнота. Она слышит его голос. И видит, как Барбру хватает его, а он вырывается, и дергается, и кричит. Придя в себя, Ингрид трогает рану на лбу, видит кровь, поднимает кочергу и дважды бьет ей Ларса по голове. Тут и Барбру кричит – оттолкнув сына, она обхватывает руками Ингрид, та вырывается и кусается. Широко раскрыв глаза, Феликс наблюдает за ними. Сюсанна засунула палец в рот и улыбается. А Мария ставит малышку на пол, поднимается и идет к раковине, где берется за насос и приводит его в действие, и пробует на вкус воду, и все быстрее надавливает на насос, и тогда Барбру выпускает из рук Ингрид, подходит к Марии, и обнимает ее, и выключает воду.

– Вода, вода…

Становится тихо.

Ларс вспоминает, что ему надо рыбу проверить, потому что и так уже чересчур тепло. Он идет к вешалам, а следом бежит Феликс. Феликс показывает на рану у него на лбу – не больно? Ларс слизывает кровь, до которой дотягивается языком и, нырнув под вешала, заглядывает рыбе в брюхо – одной, другой, но ни мушиных личинок, никакой другой дряни не находит. Феликс снова спрашивает, не больно ли. Ларс не отвечает, он прикидывает, подсчитывает и окидывает взглядом остров, чтобы в чем-то удостовериться. И говорит:

– Пошли, мама воду вскипятит.

Он видит, как Ингрид с Марией выходят во двор, Мария в светлом платье, и на Ингрид тоже платье, она держит Марию за руку, словно ребенок, Мария или Ингрид, и Сюсанна тоже с ними, они идут по грядкам к южному берегу, распугивая птиц, и те взлетают и падают на них, словно белые трепещущие листки бумаги, Ларс и голоса их слышит, только слов не разбирает, и он снова говорит, что надо пойти к Барбру, она вскипятит воду.

Глава 51

В деревне у них два дела, и сперва надо зайти к священнику. Туда Ингрид отправляется одна, хоть Ларс и против, но они с Феликсом сторожат ялик с сушеной рыбой и чаячьими яйцами, пока Ингрид, оцепенев от неожиданности, сидит в пасторском доме.

Причина этого в том, что пастор в щадящих выражениях и тем не менее безжалостно перечисляет имущество, за долгие годы приобретенное Хансом. Не то чтобы у отца Ингрид в жизни земной имелись огромные богатства, насколько Малмберге может судить, нет, Ханс стремился не только владеть Баррёем, но и построить на нем что-то, как любой наследник стремится оставить после себя больше, чем сам получил, таков жизненный круг, закон жизни. Но это означает, что Ингрид всегда считала незыблемым морским утесом то, что на самом деле было всего лишь трухлявым плотом, и у ее отца едва хватало сил удерживать его на плаву.

Она раздумывает, знает ли об этом мать, и спрашивает об этом пастора. И пастор отвечает, что не знает, а взгляд его просит Ингрид спросить об этом еще кого-нибудь, кого непонятно.

Ингрид говорит, что спрашивает просто на всякий случай.

Малмберге поднимается, бесшумно проходит по ковру на кухню и приносит Ингрид малиновый морс, а себе кофе, снова садится и, выдвинув ящик, переходит к сути. Суть же заключается в том, что Ингрид получает закладную, несколько квитанций и свидетельство о смерти отца, а также документ о передаче имущества. Сейчас она законная владелица Баррёя, единственная наследница, так как сыновей у ее отца не осталось и психически здоровой супруги тоже. Вручение проходит со всей торжественностью, словно нечто большее, чем они сами, наполняет эту комнату, где со стены за ними украдкой наблюдает безымянный апостол.

Ингрид немеет от страха.

Но еще ее распирает от гордости, и она читает свидетельство о передаче имущества, перечисление маленьких и крупных островов и шхер в королевстве, которое перейдет к ней, как только она достигнет совершеннолетия, пахотная земля, пустошь, права на воду, и торф, и ягоды, и всякую живность, и дрова, и мореный лес… готический шрифт, обозначенные пунктиром строчки, синие чернила, темные изысканные буквы, красная печать…

Пастор спрашивает, как самочувствие ее матери.

Ингрид поднимает глаза и задумывается.

И отвечает, что не знает, – спит она теперь не с матерью, а с Сюсанной и кошкой в южной зале, а Мария спит одна в старой комнате Ингрид. Днем она сидит на кухне или выносит стул на улицу, что твоя Барбру, в хлев заходит изредка и ужин тоже стряпает нечасто и медленно, приниматься за работу ей приходится на час раньше прежнего…

Священник кивает.

У нас коров чересчур много, – говорит ему Ингрид, – а земли мало. И нам лошадь нужна.

Она уже давно об этом думает: отец был словно живая машина, он один мог косой скосить двадцать молов[6]. Ларс в прошлом году осилил три, Барбру – два, а Ингрид – один. Они попытались впрячь в старую косилку корову, но намучились и молоко потеряли, хотя на картофельных грядках корова может помогать, там им всего и нужен только нож от плуга и отвал, но соотношения между пастбищем и пашней у них неверное, не могут они его выдержать…

У пастора Малмберге складывается впечатление, будто он усматривает расчет, где имеются две противоречащие друг другу тенденции, а Ингрид ищет золотую формулу жизни на Баррёе, отношение между животными, землей, людьми и морем, тонкое равновесие, которое необходимо поддерживать со всей чуткостью, чтобы на острове могло жить столько-то или столько-то жителей, не меньше и не больше, а ровно сколько их есть, – и пастор улыбается.

Они доходят до того, чтобы подвести своего рода итоги. Священник хвалит зрелость ее характера, снова выдвигает ящик и, словно в качестве последних наставлений, пододвигает к Ингрид несколько документов. Это копии свидетельств о крещении Феликса и Сюсанны. Он просит ее позаботиться о том, чтобы Феликс осенью пошел в школу на Хавстейне. Он, Юханнес Малмберге, уже взял на себя смелость записать его туда.

Ингрид поднимается и говорит да, хотя знает, что придется непросто: если сама она за этот год стала матерью, то Ларс стал отцом и даже больше. Причем у самого Ларса и в мыслях нет возвращаться за парту.

Но эта встреча