Грозовая вспышка - Кэрол Финч

– Черт побери, если бы ты послушала меня, всего этого бы не случилось, – хмуро произнес Кейл своей легкомысленной компаньонке. – Тебе не нужно было во время бури смотреть, не смыло ли твой загон!

Высказав то, что он думает о ее идиотском поведении, даже если она не могла расслышать ни слова, Кейл почувствовал облегчение. Сняв ее с лошади, он втащил Мики в палатку и уложил на койку. Мики была без сознания. В свете лампы он внимательно оглядел ее тело. Оно было покрыто множеством порезов и ссадин.

Кейл стащил с Мики одежду и поспешно укутал ее теплыми одеялами. После этого он поднял голову Мики, чтобы влить ей в рот бренди. Конечно, она могла захлебнуться, но у него не было никаких других медицинских средств. К его облегчению, Мики дважды глотнула и после этого тут же заснула.

Кейл откинулся, чтобы посмотреть на ее обострившееся лицо. Губы отдавали пугающей синевой, а кожа была белой как полотно. Однако одеяла мерно поднимались и опускались от ее дыхания.

Не будучи в состоянии просто сидеть и ждать, Кейл выбрался из палатки, чтобы посмотреть, какой ущерб нанесла река его загону. Как он и предполагал, Санданс, повинуясь команде, сбил верхнюю перекладину, и теперь лошади разбрелись во всех направлениях. Только мулы проигнорировали возможность вырваться на волю, чтобы поесть свежей травы.

Решив, что сбором скота он займется утром, Кейл повернул на юг. Палатку Мики надо было перенести на более высокое место. Он тут же принялся за дело, не задумываясь над тем, одобрит Мики его решение или нет. Кейл вытащил из палатки все вещи, а затем ее сложил. Потом он взвалил все на спину Санданса и перевез в свой лагерь. Разбить палатку снова у него заняло всего полчаса. На этот раз она стояла строго перпендикулярно, а не с наклоном, как Пизанская башня. У Кейла все никак не проходило возбуждение от бурной ночи, и потому он начал размещать вещи в палатке точно так, как они были установлены до переезда.

И тут на него, наконец, обрушилась усталость – внезапно, словно подкравшись. Он три часа держался только на нервах – но теперь, когда все было сделано, можно было вернуться и лечь рядом с Мики, чтобы она была под надежной охраной. Вдруг ему пришла в голову мысль – а что, если он сейчас вернется, а она... Он с негодованием прогнал эту мысль. Ки полна воли и решимости. Она обязательно выживет. Однако тревога никак не проходила. Когда Кейл вернулся в палатку, Мики спала, и он почувствовал острое желание прижать ее к себе, согреть своим теплом, передать ей часть своей жизненной энергии.

Словно хрупкого, беззащитного ребенка, Кейл осторожно привлек ее к себе, ощущая холодное и безжизненное тело. Когда он обнимал ее раньше, он испытывал совсем другое. Но тогда его захлестывала страсть, неодолимое желание ею обладать. Теперь же он боялся за нее. Он хотел прижать ее к себе и держать так, пока Мики не оживет, пока в ее глазах не появится снова знакомый блеск.

Хотя Кейл знал, что Мики этого бы не одобрила, будь она в сознании, он прижался к ее губам. Пусть это означает проигрыш пари. Она же никогда не узнает, что он ее целовал и обнимал, когда она спала. Санданс об этом не расскажет, а сам Кейл признаваться в этом не собирался.

Наконец после столь долгой мучительной борьбы с собой Кейл смог выразить свои чувства. Его убаюкивали шум дождевых капель по крыше палатки и мягкий стук сердца Мики. Кейл ощущал этот стук своей обнаженной грудью. От всего этого Кейл начал погружаться в беспокойный сон.

Весь остаток ночи Кейл так и провел, прильнув к Мики, осуществив, наконец, свою мечту прикоснуться к единственной женщине, которая каким-то чудесным образом сумела растопить его сердце. Она лежала неподвижно, и это пугало его. Возможно, она была на пороге смерти. Если ей суждено умереть, то ее последние минуты не должны быть ужасными, решил он. А если Бог услышит его молитвы и она останется жива, то Кейл больше не позволит Мики отправляться куда-либо без него. Он не мог представить себе, как сможет существовать без этой упрямой и вспыльчивой женщины. Мир без синих глаз и улыбки Мики неизбежно стал бы серым и унылым.

Мики пробудил от сна нескончаемый стук дождевых капель по палатке. Ее тело было тяжелым, словно к нему прикрепили якорь. Когда она попыталась двинуться, ее тут же пронзила острая боль в мышцах. Оглянувшись, Мики нахмурилась. Она была явно в своей палатке, но у нее было ощущение, что она у Кейла. Отчего? Она отдалась ему? Ему удался его дьявольский план?

Внезапно на нее обрушились воспоминания о ночном кошмаре. Мики задрожала как осиновый лист. С трудом она сползла с койки, словно это могло избавить ее от ужасных сцен, что встали перед ее глазами.

Хотя на ней было только одеяло, Мики подошла к выходу из палатки. Но не успела она сделать и шага наружу, как на нее ястребом налетел Кейл.

– Зачем, черт побери, ты поднялась с кровати?! – воскликнул он.

Мики была слишком слаба и плохо соображала, чтобы найти, как обычно, ядовитый ответ. Она лишь молча смотрела в рассерженное лицо Кейла. Его одежда промокла сверху донизу, а черные волосы прилипли ко лбу. Кейл напоминал измочаленную швабру. Но сейчас Мики это было совсем безразлично. Она никогда никому не была так рада. Тем не менее ей не понравилось, что ее хотят держать в кровати.

Когда ее бледное лицо озарилось улыбкой, Кейл почувствовал, как оттаяло его сердце. Суровые черты его лица разгладились. Какое-то время они молча стояли друг против друга. Каждому хотелось обнять другого – и оба колебались. Мики не хотела показать, как она благодарна ему, а Кейл не желал проигрывать пари и терять куш, который стоил для него много больше, чем Мики подозревала.

– Чувствуешь себя лучше? – неуверенно произнес он.

– Думаю, мне придется пролежать дня три, чтобы оправиться, – хрипло выдавила из себя Мики.

Кейл неловко переступил с ноги на ногу. Ее слова его не удивили. Уже несколько дней она лежала неподвижно, наполняя его сердце страхом, что не выживет.

Пройдя мимо Мики, он вошел в палатку и стянул с себя рубашку.

– Я переносил твой загон на более высокое место. Постоянно льет дождь, но молний нет, – как бы между делом сказал он.

Мики кивнула, зная, что ее собеседник под молнии не полезет. Неуверенными шагами она подошла к койке и опустилась на нее. И только тут она поняла, что находится в своей палатке, стоявшей всего в двадцати футах от палатки Кейла.

– Почему ты переставил мою палатку? – измученным голосом спросила она. – Не думаю, что нам следует располагаться так близко. У людей может создаться неправильное впечатление.

Повернувшись, Кейл с досадой посмотрел на нее.

– Я перенес твою палатку, потому что она была на заливаемой водой равнине. Я уже говорил тебе, что не следует располагаться там, но поскольку ты упряма как черт, ты меня не послушала. Если бы я не перенес твою палатку, ее бы унесло рекой вместе с загоном.

Кейл замолчал, ожидая недовольных замечаний, но Мики только сложила руки на коленях.