Невеста для фейри. Зеркало Оберона - Дарья Светлая

Следующим моим партнером стал кто-то из высокородных слуа. Я мило улыбалась ему и на автопилоте говорила что-то о единении дворов и равноправии благих и неблагих. Мой партнер одобрительно кивал, улыбаясь бледными губами мертвеца.

Сама же отмечала мрачные взгляды, что бросала на меня Файбала, напиваясь в дальнем углу. Улыбалась банши, брауни и пикси, что радостно поднимали кубки за мое здоровье.

В другой ситуации мне показался бы забавным вид Динь-Ши, сжимающей в руках драгоценный сосуд величиной с наперсток. Но сейчас я считала шаги танца, чтобы не ошибиться, улыбалась и думала, думала, думала…

Мне нужно срочно куда-то деть кинжал, пока Оберон не нашел его и не впал в ярость. Он ждет от женщин только плохого. Мне будет сложно оправдаться перед ним, доказать, что не собиралась его убивать.

Но моим планам не суждено было сбыться. Король оказался легок на помине. Перехватил меня у слуа и мы закружили отдельно от всех. Танцевал мой муж даже лучше чем Мидир.

— Что тебе наговорил мой брат?

— Подосадовал, что я досталась не ему, и посвятил в свои фантазии. Ваш брат на редкость мерзкий тип, Ваше Величество — без запинки солгала, молясь, чтобы Оберон не увлек меня в спальню сейчас и я успела выбросить кинжал. Но удача была не на моей стороне.

Король вдруг замер и музыка в момент утихла:

— Продолжайте веселиться. Королева устала. Мы удаляемся в наши покои.

Оберон

Я дал Мидиру разрешение на танец со своей женой, но даже не предполагал, как среагирую на это! В улыбке друга, адресованной Эйлин, мне чудилась попытка соблазнения, хоть я и не видел, чтобы мой главный советник задействовал гламор.

Сначала мысленно посмеялся над своим порывом вмешаться и перехватить мою женщину у друга. Но вот Мидира сменил Гвидион и я почувствовал, что едва держусь, чтобы не заморозить всех в этом зале, кроме нее!

Я ринулся было к своей королеве, но тут мне под ноги бросилась изрядно выпившая Файбала, бормоча о том, что умрет, если не пригласит короля на танец. Глянул на нее так, что красная роза, вплетенная в волосы, и длинные ресницы в момент покрылись инеем. Победительница предыдущего отбора протрезвела, тут же осознала, что от превращения в лед ее отделяют несколько секунд и быстро ретировалась.

Отыскал глазами Эйлин и вновь двинулся к ней, через расступающуюся толпу придворных. Сейчас эта несносная женщина кокетливо улыбалась знатному слуа, удивленному таким обращением до глубины его холодной души.

Красота королевы рядом с его мертвенной бледностью смотрелась еще более ослепительной. Не выдержал, переместился и молча забрал жену из объятий неблагого. Тот быстро удалился, явно заметив, что я едва держу свою силу в узде.

Страсть и гнев смешались в сердце и я не знал, чего было больше. Древний сидхе потерял контроль от желания обладать молоденькой полукровкой. Кому рассказать — не поверят!

Меня злило, что снова, как слабоумный попадаюсь на подобные уловки, забыв о том, сколько пришлось вынести из-за женщин. Но теплое, гибкое тело в моих руках, ее запах, ее взгляд, пьянили сильнее нектара и эля!

И вот, я плюнул на все традиции. Не стал ждать окончания бала, когда Пророчица отведет мою жену в спальню и подготовит к ночи. Вместо этого, перенес ее туда сам и заставил себя остановиться, замер, ожидая ее реакции. Страх или желание? Паника или доверие?

Слабый голос здравого смысла твердил, что только идиот мог на что-то надеяться. Я не сделал ничего, чтобы завоевать ее сердце. Только глушил гламором, потому что страшился глубины тех чувств, которые вызывала во мне маленькая полукровка.

До Эйлин многие женщины видели меня в зеркале, но ни одна даже не подумала выпустить. В результате я с каждым годом все больше злился на весь женский род.

Настолько, что, выйдя из зеркала, хотел наказать Эйлин своим поцелуем. Хотел позже иметь удовольствие наблюдать, как она бегает за мной, заглядывая в глаза, словно верная собака. Хотел ее сломать.

И сейчас, пока в глазах моей женщины плескалась нерешительность, вновь призвал гламор. Сделал выбор за нее, испытывая неимоверное облегчение оттого, как Эйлин с тихим жалобным стоном подалась ко мне. Как же мне нужны ее прикосновения!

Так женушка не будет бояться и отвлекать меня своим страхом. Потому что помимо желания, я сдерживаю еще и силу короля неблагих, которую мне в процессе нужно будет очень медленно высвобождать.

Удивительно, но неожиданно понял, что испытываю стыд, прячась за гламором. Хотелось сделать все по-другому. Увидеть реакцию Эйлин на настоящего меня, а не на чары. Узнать какая она на самом деле.

Уже доведя ее до пика, я полностью отпустил силу и с радостью осознал, что моя королева без напряжения приняла все, что я дал ей этой ночью. Она выдержала и не станет зависимой, что не может не радовать, ведь именно с этой женщиной, мне отныне предстоит считать столетия.

Я благодарно поцеловал свою королеву, и она ответила с не меньшим пылом, несмотря на то, что гламор давно развеялся.

В тот момент я дал себе обещание, больше не использовать свою природную притягательность в постели с женой. Между нами не должно быть ничего искусственного. Только мы сами и наши чувства. Кто знает, возможно, однажды я смогу думать о том, что женат без содрогания? Может, она сумеет прогнать дурные воспоминания, что до сих пор не дают мне спокойно спать по ночам?

Обессилено откатился в сторону, на разорванное второпях и брошенное здесь же, на кровати, свадебное платье. Поморщился, когда серебряная вышивка царапнула спину.

Хотел сбросить ненужную тряпку на пол, но почувствовал под боком, в кармане платья, недвусмысленно твердый, тонкий, длинный предмет.

Это ощущение заставило меня окаменеть. Казалось, я вновь чувствую потоки крови, толчками вырывающиеся у меня из груди. Ее липкость, ее запах и холод, вымораживающий самую мою бессмертную душу. Я словно наяву вновь услышал жестокий смех, который пытался забыть долгие годы. Этот смех не умолк в моих ушах, даже когда я убил свою истязательницу.

До последнего не желая верить, но, уже зная, что увижу, извлек из кармана свадебного одеяния знакомый кинжал. Клятая железка с костяной рукоятью, засияла в лунном свете холодным, хищным блеском. Именно этим орудием меня долго и со вкусом терзала королева Мэб.

Сел и медленно обернулся, чтобы видеть лицо Эйлин. Не узнал собственный голос, когда показал ей находку и хрипло выдохнул лишь одно слово:

— Зачем?

Глупый вопрос. Страх в ее глазах уже показал мне все что нужно.

Эйлин

— Оберон… я все объясню! Послушай… — мне было страшно смотреть на это лицо, еще недавно живое, теперь же теряющее краски одну за другой. Повелитель выцвел, словно старый снимок, лишь глаза по-прежнему яростно горели лазурью и серебром.