Отражения свободы - Светлана Залата

– И сдашь нас Ордену.

– Какому? Который, если меня увидит – то лишит силы за нападение и скорее всего просто-напросто убьет за побег? Прекрасная идея. Но нет, надеюсь, что я больше никогда не увижу никого из них.

– В таком случае – сдашь своему наставнику.

– Ему плевать. Между нами нет никакой связи, – Саша чуть пожимает плечами, чувствуя укол горечи. – У него есть более важные дела, чем возиться со мной. Послушайте. Я пришла сюда в надежде сохранить свою магию и свободно жить, не мешая другим. Только и всего. Но пока я не знаю вас, то просто не могу дать клятву. Вассалитет – это навсегда. Никакой обратной силы, никаких исключений. Мне нужно время чтобы принять все происходящее здесь, принять необходимость и правильность такой клятвы. Которая, к тому же, должна быть принесена с полного согласия сторон, иначе – откат. Мне нужно время чтобы принять это согласие для себя, вот и все. Все слишком, – она сбивает на секунду с речи, чувствуя как всегда не вовремя подступающие к горлу слезы, – слишком быстро для меня.

Андрей не отвечает. Он оглядывает ее долгим, тяжелым взглядом, который Саша даже не пытается встретить, уставившись в землю и борясь со слезами, прилагая все силы чтобы дышать спокойно и ровно. Слишком много эмоций. Только-только она начинала понимать, что и как, привыкать, а теперь придется вновь бежать, жить в лесу, в одиночестве…

Иногда в по-настоящему сложные моменты она не всегда могла сдержать слезы, как не пыталась. Как ненавидела себя за излишние эмоции и неумение их приглушать.

Саше казалось, что она со временем привыкнет к местным порядкам и полюбит это место, сможет жить здесь свободно. По-настоящему свободно. Кто бы что ни говорил, и с кем бы тут в прошлом это не случалось. Но теперь эта иллюзия рассыпалась в прах. Единственной возможностью сохранить магию была потеря свободы. Вассалитет.

«Свобода». Какое ироничное название для поселения, где никто не свободен.

Для нее все недавние события были слишком… Слишком. Исчезновение Ани, загубленная практика, третий шанс, та чудовищная атака, кровь на асфальте, вытекающая вместе с чужой жизнью и так и не найденный амулет. Побег, секундное очарование лесной сказки, рассыпавшееся в миг, когда она увидела опустившую в пол глаза кухарку, называющую ее «госпожой». Сомнения, разговоры, сомнения, попытки примириться с реальностью… Бессмысленные и бесполезные.

И сейчас эмоции, казалось, улегшиеся, вышли на первый план. Опять. Чертова слезливость, всю жизнь портившая такие вот моменты своим вторжением. И как ребенком она не могла сдержать слезы, так и не может сдержать их и сейчас.

Пауза затягивается, но Андрей наконец разрывает тишину.

– В одиночку ты не выживешь, сколько бы не хотела верить в обратное. Я мог бы изгнать тебя, но я не тиран и не глупец, – он делает движение рукой, и Саша ощущает уже знакомые наручники. Очень знакомые, пусть и пропитанные незнакомой, колючей, неприятной магией. – На территории Свободы ты больше не сможешь применять свой дар. Зачем бы и кто бы тебя не прислал – он ничего не получит от нас. Если тебя нужно время, то у тебя оно есть. И проведешь ты его вместе с селянами, раздумывая над тем, чего стоит дар и на что ты ради него готова. Когда надумаешь – вернешься сюда и найдешь меня. Не раньше. До тех пор тебе нечего делать среди Затронутых.

Андрей поднимается с лавки – и растворяется в воздухе, уходя через Отражение.

А Саша еще десяток минут старается успокоиться. Успокоиться и решить, что делать дальше.

Саша не удивилась оказавшись уже виденной поляне. Не удивилась темному лесу за ручьем. Не удивилась даже Человеку в Черном, который стоял на теперь появившемся сразу мосту. Но она едва не отшвырнула гостя прочь, за пределы этого места, когда поняла, что смотрит в лицо собственного отца.

– Ты мертв!

– Я – нет, – Человек в Черном покачал головой. Его голос вовсе не был похож на голос отца, и потому лицо казалось просто чужеродной маской. – Но мой облик выбираешь ты, и тот, кем я выгляжу, может быть мертв.

– Ты уже приходил ко мне в этой маске, так? Ты говорил мне о клятве, говорил избежать ее любой ценой! Какое ты имеешь право носить это лицо?!

Неожиданно большая волна едва не сбивает Человека в Черном с ног, и Саша понимает, что теперь вместо ручейка поляну разделяет полноводная река, а небольшой мостик на ее глазах буквально уходит под воду.

– Успокойся, – Человек в Черном поднимает руки. – Если вода смоет меня, то никаких ответов ты точно не узнаешь.

– И что я могу сделать?

– Успокоиться, – еще раз повторяет гость, словно непонятливому ребенку. – Это место подчиняется тебе. Успокойся сама и успокой его. Ты же сама хотела нашей встречи.

Хотела. Сейчас Саша хорошо помнит, как ложилась спать с одной-единственной мыслью – еще раз увидеть человека, рассказавшего о камне и силе и задать ему вопросы. Или хотя бы отдохнуть вновь на поляне вместе с волком. И если речка продолжит шириться, вода смоет Человека в Черном. Это будет по-своему правильно. Но она смоет и это место. И все вокруг.

И ответы Саша очень, очень хочет услышать.

– Это твой мир. Сделай его таким, каким ты хочешь видеть.

Ее мир. Правда – ее.

Спустя секунду река грохочет все так же. Но уже чуть дальше от поляны, прокатываясь по опушке леса и смывая из него темноту, заливая корни елей, сосен, дубов и многих других, росших, кажется, в полном беспорядке деревьев. Темнота, правда, возвращается вновь. Но вода теперь текла в отдалении, теперь хотя бы не пытаясь смыть Человека в Черном, который вновь стоял на мосту через небольшой ручей.

– Сядь, – Саша сама опустилась на землю. Чувствовала она себя крайне неуютно без волка рядом – и поблизости от этого чужака. Но ей нужны были ответы. – И перестань выглядеть…так.

– Не могу, – насколько же невероятно странно было говорить с человеком с лицом отца и знать, что это не он. Знать, что настоящий отец мертв уже не один год. – Это твой мир. Здесь я ни над чем не властен.

Саша едва не рычит про себя и пытается заставить гостя выглядеть иначе. Спустя десяток бесплотных попыток представить кого-то еще на его месте она зарабатывает только головную боль и ощущение, что еще немного и река вновь окажется ну очень близко.

– Ладно, – она садится, поворачиваясь боком к этому созданию. Совсем выпускать его из виду Саша не намерена, но смотреть на лицо отца не хочет. – Но я все вижу.

– Не сомневаюсь, – сухо усмехается Человек в Черном. – Как я уже сказал – я в твоей полной власти. Ты сама звала меня.

– Звала. У меня есть вопросы.

– Спрашивай. Я для того и пришел.

– Ты приходил ко мне дважды, так? Первый раз в доме Ани – это был ты?

– Дважды, – Человек в Черном кивает. – Где и как – решаю не я.

– Но это было не здесь. Почему?