Охота на оборотня - Евгений Сартинов

Водитель не торопясь вылез из машины, сам открыл ворота и загнал свое авто во двор. Был он высокого роста, поджар, с красивым тонким лицом и удивительно контрастно темными глазами при светлых волосах.

— Ну, вот и он, наш дорогой доморощенный киллер, — сказал Колодников, наблюдая за происходящим из бинокля. Любопытный шофер Сережа, так и не отходивший от майора за битый час ожидания, коротко хохотнул, а Андрей накорябал в блокноте номер машины гостя Верстаковой. Небольшая рощица надежно прикрывала их.

— Ну что, Серега, поехали обратно, в Кривое. Только сначала спустимся к реке, искупнемся. Не упускать же такую возможность.

— А потом домой? — с надеждой спросил Сергей.

— Нет, в ГАИ. Надо пробить там этот номерок.

Пока Колодников с шофером с наслаждением охлаждали разогретые за знойный день тела, в доме Анны Тимофеевны Верстаковой происходил нелегкий разговор.

Любовники сидели при свечах за столом, ломившимся от еды, и ссорились, доходя до крика — Нет, ты совсем с ума сошла?! Ты знаешь, кто это, кто за ним стоит? — Ашот Айвазян по-русски говорил без акцента. Дело в том, что мать его, русская, с классической славянской внешностью, выскочила в свое время замуж за жгучего армянина Гарика Айвазяна. Отсюда и контрасты внешности Ашота — при темных, почти черных, восточных глазах с поволокой он был практически блондин. Подобное сочетание, да еще высокий рост гарантировали ему стопроцентный успех у женщин.

К тридцати пяти годам Ашот перепробовал массу профессий и сменил не менее десятка мест проживания. Начинал со столицы. Теперь он обосновался в Кривове и раскинул свои «соблазнительные» сети. Любвеобильный армянин не очень-то привык трудиться, но тем не менее мечтал о больших, по-настоящему больших деньгах, заполучить которые можно, лишь влезая в крупные махинации. Отсюда его быстрые перемещения по стране. Десять лет кочевой жизни изрядно утомили Ашота, и когда восемь месяцев назад он прибыл в Кривое, то решил угомониться, смирившись с тем, что сверхдоходов ему нигде все равно не получить. Единственным его желанием было остаться здесь навсегда и жить спокойной, размеренной жизнью. И вот теперь все эти благие намерения коту под хвост!

— Не важно, кто за ним стоит, главное, нам с тобой выбраться из этого положения, — сказала Анна Тимофеевна, пересаживаясь поближе к Ашоту. Тот посмотрел на нее почти что с ненавистью. Правда, сейчас она была необыкновенно хороша: тональный крем убрал морщинки, а новое платье и прическа сотворили просто чудо. Перед Ашотом была совсем другая, незнакомая ему женщина. И он невольно смягчился.

— Аня, это не бизнесмены, это бандиты! И их много, ты это прими! Они просто убьют нас с тобой, и все!

— Не убьют, они сами уже под колпаком у ментов, — хладнокровно парировала Верстакова.

— И ты веришь ментам?! — хохотнул, аж подпрыгнув, кавказец.

— А что, очень неплохие мужики, среднего ума, легко поддаются женскому обаянию. Поверь мне, я уж в мужиках разбираюсь, — говоря это, Анна вспомнила Колодникова и самодовольно улыбнулась. — Ими тоже можно вертеть, как фишками.

— Что менты, что они могут! Они возьмут одного, другого, а остальные-то останутся!

— Ашотик, — Анна Тимофеевна прижалась к своему любовнику, погладила его По руке, — мы на это время куда-нибудь уедем, хотя бы к тебе, в Армению, познакомишь меня с родителями. Поживем там, деньги у нас есть. Хорошая идея, правда ведь?

«Ага, нашла дурака», — подумал Ашот, но виду не показал. Он вовсе не стремился связать себя семейными узами с этой стареющей львицей. В его мыслях будущая жена рисовалась неким ангелом во плоти: молоденькая, хорошенькая, терпеливая блондинка, обожающая своего красивого, умного и богатого мужа.

— Ашотик, ты не бойся, ты дашь показания, что видел, как эти двое тащили мешок. И все! Менты дальше все сами сделают. Мы предупредим следователей, что нам угрожают, и уедем. Не хочешь к твоим, давай куда-нибудь за границу, отдохнем. Там сейчас замечательно, у моря не так жарко, как у нас.

«Какая глупая баба, я ей про одно, она про другое! Что толку, что мы троих-четверых посадим? А остальные сорок или пятьдесят бандитов в Железногорске?» — подумал Ашот, отпивая холодное шампанское.

Анна пошла в решительную атаку. Она уселась на колени к своему обожаемому, красивому, но чуточку глупому любовнику и приникла к его губам. Несмотря на аховую ситуацию, Ашот завелся с полуоборота. Он давно уже предпочитал иметь дело с такими вот одинокими женщинами, для которых секс — самое важное в жизни, в отличие от замужних женщин, для которых он только развлечение, а для Ашота совсем небезопасное. Новый запах парижского парфюма свел его с ума, и армянин, развернувшись, повалил на диван свою искусительницу и начал торопливо сдирать с нее вечернее платье.

Николай Кочин был достаточно осторожным человеком только до той поры, пока дело не касалось денег. Приторговывая по мелочам, он мечтал о большом куше, таком большом, чтоб враз решить все проблемы. Кушем Николай считал три-четыре тысячи рублей, большую сумму он просто не мог себе представить.

Сегодня днем судьба подкинула ему шанс, хотя с утра хронически не везло.

Во-первых, в кармане не было ни гроша, во-вторых, приперся Мазуров, в-третьих, никто ничего у него так и не купил. А тут еще Кочина турнули с насиженного места менты, откровенно тянувшие с торговцев небольшую мзду. Покорно собрав свои железяки, Николай бесцельно побрел по рынку, оглядываясь по сторонам в поисках знакомых, у которых можно было бы стрельнуть если не Денег, то хотя бы сигарет. И в этот момент судьба-индейка повернулась к нему лицом.

— Никола! — услышал он и, обернувшись, увидел На другой стороне улицы своего старинного знакомого, Гошку Маренина. Этот сутуловатый, длинный парень тридцати двух лет был так же, как и Кочин, мелким тунеядцем с такими же запросами и с такой же степенью успеха. Родство душ, судеб и характеров сближало этих двух пасынков удачи.

— Иди сюда, работенка есть! — крикнул Маренин.

Николай резво поспешил к приятелю.

— Чего там у тебя?

— Алиеву надо машину разгрузить. Стольник на рыло отстегивает. Ты как, не против колымнуть?

Алиева Кочин знал — азербайджанец, плохо говоривший по-русски толстый мужик лет пятидесяти.

— Нет проблем, разгрузим.

Минут через пять на машине подъехал Алиев. Усадив доморощенных грузчиков в потрепанную иномарку, он отвез их на окраину города, к большому, внушительных размеров гаражу, около которого уже стоял фургон, старый «зилок». Отключив сигнализацию, Алиев открыл ворота и махнул рукой шоферу грузовика. Тот развернул машину и подал к самым воротам.

— Хватит, — буркнул Рамиз, — дальше они сами.

В фургоне оказались многочисленные ящики с продуктами: тушенка, сгущенка, коробки с сигаретами и чаем. Кочин забрался в кузов и подтаскивал провиант к борту, Гоша таскал его в склад, а сам Алиев стоял рядом, зорко наблюдая за происходящим. Николаю бросилась в глаза коробка с надписью «Парламент», и ему в этот момент еще нестерпимей захотелось курить. Подняв вожделенную коробку, он отметил, что она тяжелей остальных. Кроме того, фирменная упаковка оказалась вспорота и грубо, видимо наспех, заклеена широким, прозрачным скотчем. Он было хотел сказать об этом хозяину, но тот махнул рукой.