Sin - Mila Moon

не могу бороться с этим вечно. Я знаю, что ты смотришь, я чувствую, что ты рядом… Подними меня ввысь, и я буду петь. О, с тобой всё налаживается. Мы — единое целое. О, ты уносишь всю боль. Спаси меня, если я попаду во власть демонов.

Starset «My Demons»

Джи

Я проиграла.

Это полный провал.

Разгром по всем фронтам.

Защита рухнула.

Поражение.

Game over.

Закрываю дверь ванной и сползаю по ней, прикасаясь ладонями к разгоряченным щекам.

Я горю.

Наверное, температура тела перевалила за сорок градусов.

Либо я попала в Ад за свои пошлые мысли, наводнившие пораженный во всех областях мозг.

Прикасаюсь к губам, а рука медленно соскальзывает на ноги.

Какой же засранец… но… но… Я этого так сильно хотела. Безумно хотела. Еще немного, и кто знает, чем закончился бы поцелуй.

Поцелуй.

Син и я.

Я и Син.

Прикрываю глаза и сглатываю комок переполняющих эмоций.

В голове до сих пор играет, как заевшая пластинка: «Эй, что ты со мной делаешь? Дай мне что-нибудь, во что я могу поверить…».

Да, что он делает со мной.

Его синие горящие глаза, симметричные родинки на щеках, теплое дыхание, запах ментола и духов на коже… «Парящие» черные перья на шее. Как он прикасается, будто собственник.

Вздрагиваю и смотрю на руки, покрытые маленькими «пупырышками».

Хватит. Выбросить из головы. Забыть. Заблокировать.

«Конечно, идиотка, тешь дальше себя иллюзиями…».

Включаю холодную воду и смотрю на розовое лицо: сейчас даже не жаль макияжа, над которым трудилась Черелин. Мне срочно надо охладиться, либо я превращусь в груду пепла на сверкающей белой плитке, нарушая гармонию интерьера.

Натягиваю футболку и залажу под одеяло, накрываясь подушкой, но даже это не помогает приглушить до сих пор орущую музыку, и смех с заднего двора. Лучше бы уехала домой, а не оставалась с ночевкой. Завтра в школу, потом репетиция. Эванс. Снова Эванс. Смотреть на него и создавать видимость, будто случившееся между нами — прекрасный обман.

Время тянется, как резина, но вскоре голоса и разговоры смолкают. За дверью раздаются шаги и тихий смех Черелин. Девушка что-то шепчет Шему, затем следует щелчок закрывающихся дверей, и наступает долгожданная тишина. Но выпрыгивающее сердце не так-то легко утихомирить.

Выхожу пару раз на небольшой балкончик, глядя на повисшую в небе круглую луну. Вытаскиваю сигарету, но так и не закуриваю. Я до сих пор под эмоциями от поцелуя. Как успокоить сердцебиение? Как, если я чувствую его парализующие губы и гипнотический взгляд?

Часы показывают 4:25 am, в школу через пять часов, но вряд ли усну с тем наплывом мыслей, которые атакуют шокированный мозг.

Спускаюсь на первый этаж. На кухне полный погром, куча бутылок, тарелок, пакетов… Ищу чистый стакан и набираю холодную воду, поднимаюсь по ступенькам, но замираю, слыша жуткий вой. Испуганно оглядываюсь и пытаюсь понять, откуда и кто его издает. На улице? Нет. Дома? Осторожно ступаю и останавливаюсь возле закрытых дверей. Болезненный стон раздается снова, будоража внутренности.

Решительно дергаю за ручку и застываю в проеме. Простынь, подушка на полу, а Син, сжавшись, ворочается в кровати. Подхожу ближе, зажимая ошарашенно рукой рот, и смотрю на вспотевшего парня: губы приоткрыты, дыхание тяжелое, будто он пробежал несколько миль. Что с ним? Ночной кошмар?

— Син? — шепчу, боязливо прикасаясь к плечу, но парень никак не реагирует. Вены вздулись, темные пряди прилипли ко лбу, ресницы дрожат.

— Син, — произношу чуть громче и трясу за плечо: он меня пугает до жути.

Не понимаю, что именно происходит, и как я оказываюсь под ним, но парень нависает сверху с распахнутыми обезумевшими глазами, как дикий зверь.

— Ты… чего? — хриплю, глядя на его напряженное лицо.

Он несколько раз глубоко вздыхает и опускает голову на подушку.

— Руки… мне больно… — сдавлено шепчу, и хватка на запястьях сразу же ослабевает.

Ну и ну, как эпизод из ужастика.

— Прости, — говорит приглушенно Син, пока мой взгляд блуждает по напрягшимся татуированным рукам.

Брюнет переворачивается и устраивается рядом, а я, наконец, свободно вздыхаю. Даже забыла, что легкие нуждаются в кислороде. Некоторое время мы лежим в полной тишине, не говоря ни слова, потом он садится на кровати, опуская голову. Глаза непроизвольно рассматривают широкую спину и татуировку: сейчас она кажется более печальной, живой и зловещей.

— И… часто у тебя такое? — осмеливаюсь спросить, не отрывая взгляда от спины Эванса.

— Сейчас — нет, — негромко отвечает он, а плечи опускаются вместе с «крыльями» на лопатках. — Раньше… почти каждую ночь. Когда покурю, кошмары не снятся…

Покурит? Сигареты? Травку?

— А сегодня…?

— Нет.

Он проводит пальцами по волосам, взлохмачивает и уходит в ванную. Что делать? Уйти? Остаться? За дверью шумит вода, затем стихает, и появляется Эванс… в одних боксерах. Я, смутившись, отвожу взгляд на полоску тусклого света, пробивающегося через плотные шторы. Почему я тормозила и не ушла? Встаю и одергиваю футболку, вспоминая, что она слишком короткая. Слишком — значит, нифига не прикрывает. Эванс кидает подушки на кровать и оглядывает меня.

— Я… пойду… спокойной ночи?

Хотя уже раннее утро. Выдыхаю и берусь за ручку.

— Джи, останься.

Послышалось? Может, это вообще сон? Поворачиваюсь и удивленно смотрю на парня, впившегося в меня потемневшими глазами.

— Син, хватит…

— Я серьезно.

Ищу каплю иронии на его лице, но там лишь боль и опустошение. Он ожидает ответа, а я теряюсь, не зная, как поступить. Хочу остаться… Остаться рядом с ним. Опускаю взгляд на пальцы и сжимаю края футболки.

— Никаких игр?

— Никаких игр.

Пару секунд сомневаюсь, но все же делаю несколько неуверенных шагов в сторону кровати и ложусь рядом с Сином, едко бросая:

— И не лапай меня, вот граница, — кладу между нами несколько подушек, слыша смешок.

— Сама не лапай.

— Очень смешно, — фыркаю в ответ. Поворачиваюсь на бок и довольно улыбаюсь. Невероятно. Безумие какое-то. Ощущаю, как «защитная стена» исчезает, и моя спина прижимается к крепкой груди.

— Эй, я же сказала не лапать, — шиплю и стараюсь выпутаться из цепкого захвата. — Будешь сам спать.

Теплая ладонь сильнее прижимается к ребрам, а я немею от его присутствия и ярких эмоций. О Боже… Эта война окончательно проиграна.

— Уверена? — шепчет в волосы Син. Нервно сглатываю и облизываю пересохшие от волнения губы.

— Ничего не будет, Эванс, даже не надейся. Твои уловки не сработают, — недовольно ворчу, чувствуя, как от сильного мужского тела исходит жар. Сердце бешено грохочет в груди и ушах, разгоняя по венам, вместо крови, лаву. Джинет Браун — это фиаско.

— Сегодня не будет, — смеется