Удавка из прошлого - Борис Бабкин

Соловьев тяжело вздохнул и покосился на стоявшую на подоконнике бутылку с самогоном.

– Не вовремя ты, Гусь, мне долг отдал, – прошептал он. – Может, принять трохи? – Он перевел взгляд на стоявший на стуле у кровати стакан. – Наверное, нельзя резко останавливаться. Хотя я слово этой молодухе дал… – Он выругался, достал сигарету и, ломая спички, сумел зажечь только пятую. Прикурив, выпустил дым и покосился на бутылку. Потом взял пульт и включил телевизор…

– …пропал Топориков, известный в криминальных кругах как Топорик, – говорила диктор местного канала. – Ему неожиданно стало плохо, и его, по словам официантов бара, увезла «скорая помощь». Но ни в одной из больниц Топориков не был обнаружен. Милиция от комментариев воздержалась. Однако из наших источников стало известно, что ведется розыск трупа Топорикова. Следовательно, милиция уверена, что Топориков убит. Мы уже не единожды сообщали вам, уважаемые телезрители, что в городе…

– Правильно делают! – Соловьев выключил телевизор, взял бутылку и метнул ее в открытое окно.

Под окном раздался крик.

Соловьев бросился к комоду, схватил двустволку и, переломив стволы, сунул в них два патрона. Прижимаясь к стене спиной, он вскинул ружье. В окно влетела бутылка. Разбившись, она вспыхнула огнем. И тут из раскрытого окна дважды ударили выстрелы. Соловьев, пригнувшись, бросился к двери. Распахнув ее, нажал на курок. Стоявший на крыльце парень с пистолетом получил заряд картечи в грудь и с высоты трех ступенек упал. В комнату, освещенную разгоравшимся пламенем, стреляли через оба окна.

– Ратуйте! – раздался истошный крик с соседнего двора. – Люди добрые! Пьяница обезумел! Ратуйте, люди добрые!

– Еду! – Бросив на рычажки телефонную трубку, участковый в спортивных штанах, сунув босые ноги в кроссовки, схватил кобуру с пистолетом и рванулся к двери. – Позвони в отдел! – выскакивая, крикнул он. – На хуторе пожар и выстрелы!

Длинноволосый парень, выскочив из джипа, вскинул руку с пистолетом. Ему на голову опустился конец лома. С проломленным черепом он свалился.

– Твой черед, парень, – усмехнулся небритый здоровяк. – Нечего тут шмалять. Елки-палки! – рванулся он вперед. – Соловьев горит! Сюда! Сгорит Соловьев!

– Возьми! – Соседка бросила через забор огнетушитель сбивавшему с комода пламя Соловьеву. Двое мужиков топтали дымящийся мокрый брезент на полу. Вбежавший здоровяк схватил тлеющий матрац и выбросил его в окно. Соловьев тушил пеной из огнетушителя порог.

– Что это было-то? – спросил один из топтавшихся на брезенте мужиков.

– Солярка, – ответил другой. – Запах не чуешь, что ли? А чего это они, Соловей, на тебя наехали?

– Хрен их знает! – Соловьев отбросил пустой огнетушитель. – Хотя меня предупредили. Выходит, хорошо, что я этой бабе слово дал и не нажрался. Иначе хана. А вы-то как здесь оказались?

– Да мы к соседке твоей за самопалом пришли. Хоть и хреноватый самопал, но цена у нее не кусается, как у остальных. А тут глядим – трое с пушками к тебе во двор перелезли. Там тачка стояла, «Нива» нерусская.

– Джип, – усмехнулся здоровяк. – Я там ломом одного сделал. Он выскочил и дуру вскинул, я его и приголубил.

– Во-во! – кивнул первый. – Мы притаились и смотрим. А ты, видать, засек и пузырь швырнул. Прямо в лобешник тому, который стрелять хотел. Ну тут и началось. Мы с Павлухой одного выхватили и давай окучивать. Здоровый кабан и махаться умеет. Мне носопырку расшиб. Павлухе по ребрам съездил, – кивнул он на другого.

– До сих пор болит, – прижал тот ладонь к левому боку. – Может, сломал, сучара. И одного еще мы сделали у угла. Я ему кирпич на голову уронил, – хохотнул он.

– Что тут? – В комнату вбежал участковый.

– Да все путем, Зуб, – торопливо проговорил здоровяк. – Мы просто пожар тушили.

– Ты цел? – посмотрел на Соколова участковый.

– Да. Только обжегся малость. А ты шустро прибыл. Видать, запали в душу слова той…

– Тут три трупа, – войдя, недовольно проговорил лысый майор милиции. Фуражку он держал в левой руке, в правой был пистолет. – Что за дела, Зубин? – строго спросил он.

– Без понятия. Кто-то хотел поджечь дом, стреляли. Соловьев защищался… и вот еще граждане, – кивнул он на мужиков.

– Нашел граждан, – усмехнулся майор и, вытащив платок, вытер вспотевшую лысину.

– Граждане великой России, – насмешливо забубнил один, – защищали своего товарища от нападения. Кстати, оказали просто героическое сопротивление.

– Заткнись, герой! – отмахнулся майор.

– А вы, товарищ майор, не отмахивайтесь! – неожиданно строго, по-военному четко произнес участковый. – Они граждане России и сошлись в схватке с четырьмя вооруженными бандитами. Так что…

– Один живой, – заглянул в разбитое окно старший сержант. – Голова пробита, но жив и в сознании.

– В камеру и врача, – приказал майор.

– Пусть врач сразу осмотрит, – посоветовал Соловьев, – а то всякое бывает, может кони двинуть.

– Без советчиков обойдемся! – прикрикнул на него майор.

– Тебе, Фечинов, верно говорят, – заметил входящий в комнату плотный мужчина лет пятидесяти. – Что тут случилось?

– Товарищ подполковник, – вытянулся майор, – на дом…

– Свободен, – перебил его тот. – Я с Соловьевым поговорю. И вы все свободны, – кивнул он остальным. – Зубин, опросите граждан. Приехал, называется, в отпуск! – Он покачал головой. – У тебя, Виктор, видать, судьба такая – постоянно с бандами разборки учинять, – усмехнулся он.

– Здрасьте, Владимир Петрович. Я, собственно… – Соловьев замолчал.

– Врача раненому! – крикнул подполковник.

Майор выскочил из дома. Трое мужиков и участковый вышли.

– Ну, рассказывай, – сказал подполковник. – Хотя пойдем на улицу, а то тут сильно дымом пахнет. Все потушил-то?

– Да вроде все, – кивнул Соловьев. – Хорошо, в бутылке солярка была, а не бензин. Да и как-то сразу мужики появились, а то бы сгорело все. Пойдемте во времянку, там и поговорим.

– Я скажу брату, чтоб фляжку принес, – подмигнул ему подполковник.

– Завязал, – твердо произнес Соловьев.

– Давно? – улыбнулся Владимир Петрович.

– Сегодня. Это мне и жизнь спасло. А то бы…

– На ружье разрешение есть?

– И даже охотничий билет.

– Что?! – крикнул по телефону Борисов. Выслушав, выругался и тут же спохватился. – Ой, извините ради Бо-га. – Он виновато взглянул на Аллу Викторовну и Варю. – На Соловьева напали. Но он жив. Там трое убитых и один раненый. Так, – посмотрел он на Андрея, – немедленно туда. Хотя нет, поедет Варя, а ты останешься тут и до прибытия оперов никуда. Понятно?

– Так точно, – кивнул Андрей.