Шиллинг на свечи. Исчезновение - Джозефина Тэй

за край сцены, чтобы вспрыгнуть на нее, но остановился: в человеке, стоявшем рядом с Лидией, он узнал своего собрата по перу из «Курьера». Он вовремя вспомнил, что Лидия теперь, так сказать, целиком принадлежала им. Миллион против одного, что ему не удастся перемолвиться с нею словом, так что не стоило и стараться. К тому же у него было чем себя занять. Едва оправившись от неожиданности после заявления Лидии, он немедленно обернулся, чтобы посмотреть, как восприняли ее слова те двое.

Марта побелела как мел. Потом нечто похожее на ярость исказило ее лицо. Одной из первых она поднялась и направилась к выходу так стремительно, что Лежен едва успел спасти от ее каблуков свою упавшую с колен шляпу. Не обращая внимания на Лидию, она стала пробираться к дверям, но поскольку сидела в одном из передних рядов, то прочно застряла на полдороге: там с кем-то случилась истерика.

Джасон Хармер, напротив, остался абсолютно невозмутим. Он продолжал, как и прежде, с видом довольного ожидания смотреть на Лидию. Он не делал попыток встать, пока на него не стали напирать со всех сторон. Тогда он неторопливо поднялся, помог женщине перебраться через опрокинутый стул, похлопал себя по карманам, видимо проверяя наличие перчаток, и только после этого направился к выходу.

Джемми понадобилось немало искусства, чтобы, работая локтями, пробиться к Марте, зажатой у сцены, меж двух радиаторов.

— Безмозглые идиоты! — запальчиво воскликнула она, когда Джемми поздоровался, и с отнюдь не халлардовской невозмутимостью окинула негодующим взглядом толпу.

— Гораздо приятнее, когда вас и их разделяет оркестровая яма, не правда ли?

Марта опомнилась — ведь это действительно были ее потенциальные зрители — и тут же привычно взяла под контроль свои эмоции. Однако она все еще была, как определил для себя Джемми, «на взводе».

— Поразительно! — сказал он, стараясь воспользоваться ее состоянием. — Я имею в виду мисс Китс.

— По-моему, отвратительное зрелище! — откликнулась Марта.

— Почему отвратительное? — с недоумением спросил Джемми.

— Пусть бы лучше пророчествовала на улицах.

— Думаете, это рекламный трюк?

— А как это еще назвать? Откровением свыше?

— Но вы же сами, мисс Халлард, сказали, что она не шарлатанка. Помните, в тот вечер, когда я был у вас дома?

— Конечно не шарлатанка! Она составила несколько удивительно точных гороскопов. Но одно дело — составлять гороскопы, а другое — это дешевое шоу с отыскиванием убийц. Если она не остановится, — заключила Марта после небольшой паузы, — то может кончить, как Эми Макферсон!

Последнюю фразу она произнесла с неприкрытой злобой. Джемми не ожидал от нее такой реакции. Он не мог сказать, чего он, собственно, ждал, но только не этих слов. Пока он молчал, пытаясь собраться с мыслями, Марта уже другим, сухим тоном деловито спросила:

— Надеюсь, это не интервью, мистер Хопкинс? В случае если это все-таки интервью, не вздумайте меня цитировать — я ничего вам не говорила.

— Да будет так, мисс Халлард: вы ничего мне не говорили, — отозвался Джемми. — Если только меня не станут спрашивать в полиции, — добавил он с улыбкой.

— Не думаю, что сейчас они склонны спрашивать вас о чем-либо, — отпарировала Марта. — А теперь подвиньтесь чуть-чуть влево, и тогда я сумею, пожалуй, протиснуться ближе к выходу.

Она улыбнулась, кивнула ему на прощание и, обдав запахом дорогих духов, исчезла в толпе.

«Все такая же! Ничто ее не изменит!» — с досадой подумал Джемми и, энергично работая локтями, стал пробиваться обратно, к месту, где он в последний раз видел Джасона Хармера. Пожилые особы осыпали его бранью, молодые награждали негодующими взглядами, но на Джемми это не действовало: всю жизнь он только и делал, что проталкивался и протискивался сквозь толпы, и теперь выполнял это без особых усилий.

— А что обо всем этом думаете вы, мистер Хармер?

Джасон без видимого раздражения сначала молча окинул его взглядом и потом спросил:

— Сколько?

— Сколько за что?

— Сколько за мои бесценные слова? Вам, должно быть, известно, что мы ничего не делаем даром.

— Осторожный человек может сказать многое и не выдать ничего.

Джасон расхохотался:

— Тебе самое место в Штатах, парень. — Потом совсем другим, уже серьезным тоном произнес: — Что ж, я бы сказал, лекция была очень интересной с познавательной точки зрения. Вы-то сами верите в звезды?

— Нет.

— А я, пожалуй, верю. Во всяком случае, прав тот, кто говорил: есть многое на свете, что нам неведомо. Я повидал чудные вещи в деревне, где родился. Такие, которые никаким разумным объяснениям не поддаются.

— Где это?

Впервые за все время, что Джемми наблюдал за ним, Джасон вдруг показался ему настороженным, даже испуганным.

— В Восточной Европе, — отрывисто проговорил он и продолжал: — Мисс Китс просто чудо. Правда, такую лучше держать на расстоянии. Ведь она способна разом отбить у человека охоту жениться — ей стоит только рассказать, что его ждет. Не говоря уже о том, что она может открыть, что происходит за твоей спиной! Это значит лишить человека возможности иметь алиби! Нет, так не пойдет!

Господи, подумал Джемми, неужели за весь день так и не удастся заставить хотя бы одного из них говорить про то, что интересует его, Джемми? Может, ему все-таки стоит пробиться к Лидии? Может, разговор с ней удастся направить в нужное ему русло?

— Вы считаете, что мисс Китс действительно почувствовала присутствие темных сил в зале в тот момент, когда произнесла эту странную фразу?

— Ну конечно! — сказал Джасон, словно не понимая, почему кто-то может сомневаться. — Неужели вы думаете, что такой человек, как мисс Китс — если бы она действительно не вошла в транс, — стал бы выставлять себя на посмешище?

— Я заметил, вас не удивило ее заявление.

— Я провел пятнадцать лет в Штатах. Меня теперь ничем не удивишь. Видели когда-нибудь Кони-Айленд? А бродягу, который продает золотые копи? А святых на роликах? Нет? Поезжайте на Запад, молодой человек, отправляйтесь на Запад!

— Я отправляюсь в постель, — проворчал Джемми и снова стал пробиваться к выходу. Выбравшись в вестибюль, он несколько приободрился. Поправив воротничок и галстук, он стал следить за текущей мимо людской массой. Выйдя из помещения и вдохнув полной грудью безмятежный воздух Вигмор-стрит, почти все быстро оправились от страха и принялись оживленно обсуждать случившееся.

Но их болтовня не дала Джемми ничего нового. И тут поверх чужих голов он разглядел лицо, которое заставило его снова приостановиться, — лицо блондина, с белесыми ресницами и взглядом безобидного терьера. Он знал этого человека. Его звали Сангер. И последний раз Джемми видел его в Скотланд-Ярде.

Значит, воображение все-таки было