Юрген Лаос - Вячеслав Еропов

Нужно прочесть ее воспоминания, но только не здесь. Скоро объявятся серые тени Александра или, что еще хуже, его противный сын Назар. Ральф аккуратно положил Агнес на плечо и быстрым шагом направился в мастерскую.

Юрген вернулся в мастерскую ровно в полночь, обогнув Майскую улицу, удачно миновав ледяное озеро. Его окружал шум сотен людей, шедших вокруг. Все шептались о каком-то переполохе возле источника, случившегося из-за семейства Мейденов.

«Неужели люди так ненавидят Мейденов, что приписывают им каждое преступление? Я ведь знаю, они никогда бы не ступили на Малеконскую улицу», – рассуждал про себя Юрген, пока не открыл дверь в мастерскую и не обнаружил Агнес без сознания. Кинув финдов у порога, он сразу кинулся к ней.

– Не надо, Юрген, – Ральф преградил ему дорогу. – С ней все будет в порядке.

Юрген непонимающе взглянул на Ральфа, стоявшего стеной между ним и Агнес.

– В каком это смысле?! – вскипел Юрген. – Что вы с ней сделали?

– Ничего. Я нашел ее возле озера, которое она заморозила.

– Зачем она это сделала?

– Без понятия. Я пытался прочесть воспоминания, но ее мана слово заморозилась. Даже не знаю, придет ли она в сознание.

– Вы шутите? – громко спросил Юрген, не веря, что все это произошло за его отсутствие. – Она что, умерла?

– Сердце ее бьется, значит не умерла.

– Пропустите, – Юрген уверенно обогнул Ральфа. – Когда я выясню, кто это сделал…

И тут Юрген внезапно остановился, вспомнив, что Александр со вчерашнего дня терроризирует Моховую улицу.

– Это случилось возле озера? – голос Юргена стал более холодным, жестким.

– Буквально в двух шагах от мастерской.

– Все ясно.

Юрген положил руку на лоб Агнес, пытаясь привести ее в чувства. Она была совсем холодной, мана почти не двигалась внутри ее тела.

Кто же так с тобой, Агнес?

Когда я узнаю, ему не поздоровится.

Юрген глубоко вздохнул и, не проронив ни слова, двинулся в сторону озера. Ральф не посмел ему ничего сказать. После происшествия с Агнес, Юргена будто подменили. Поэтому старик молча последовал за ним, чтобы в случае чего помочь, или же напротив, образумить и остановить.

Перед Юргеном предстала ледяная простынь, вывернутая наизнанку, так что было непонятно, где дно озера, а где его поверхность. Агнес явно сопротивлялась, ее гнали от самого берега до острова с источником. Юрген задействовал ману, наполнил ей окружающее пространство.

– Если ты хочешь прочесть воспоминания, то на это уйдет очень много времени, – предупредил Ральф. – Придешь в себя ты только утром.

– Я должен узнать, что произошло.

Ральф осмотрелся.

– Удивительно, что еще никто из подопечных Александра сюда не явился, – задумался он. – Что-то здесь нечисто.

Но Юрген уже не слышал Ральфа. Он соединился с маной каждого жителя, присутствовавших во время нападения на Агнес, и погрузился в их воспоминания.

Воспоминания

– И почему мы должны изучать всяких тварей?

Из жилого дерева вышли три юноши. Один из них запустил в воздух семена огненных цветов и тут же взорвал их.

– Не знаю, Назар, – мальчик с рыжими волосами подпрыгнул, сорвал с дерева листок, поджег его. – Наверное, чтобы лучше убивать их.

– Зачем это делать «лучше»? – уточнил Назар. – Просто связался маной с этой тварью, вонзил в нее нож. И дело с концом.

– Надеюсь, мне не попадутся лизуны. Терпеть их не могу. – скривился третий мальчик.

– Или дивайны, да? – мальчик с темными волосами толкнул плечом рыжего, – ты же все про этих крылатых тварей прочел в своей библиотеке?

– Почти закончил читать второй том, – задумчиво ответил тот. – Но есть куда опаснее твари. Источник всегда определяет существ, которые нам по силе.

– Не удивлюсь, если мне попадется линга, – весело отозвался Назар. – А вам дикие физнаи! Вот будет потеха.

Они остановились в тени, укрывшись от жаркого солнца. Со стороны берега подул прохладный ветер. Люди стягивались к озеру. Девочки, сняв с себя обувь и носки, болтыхали ногами в прохладной воде.

– А если ты не пройдешь испытание? – с притворной озабоченностью спросил Назар у рыжего. – Позор на всю семью ведь.

Тот равнодушно пожал плечами.

– Тогда буду сдавать в следующем году.

– Слабаки вы, – небрежно сказал Назар. – Вот если я не пройду испытание, отец меня вышвырнет из дома. А твоим родителям, похоже, плевать на репутацию? Вы ведь даже не на Малеконской улице живете.

– И что?

– Да ничего. Смотри, так и останешься в своей библиотеке.

– Эй, парни! Чувствуете? Холодом веет, – крикнул третий.

Назар кинул строгий взгляд в сторону девочки со светлыми волосами. От нее несло странной маной, – колючей, холодной.

– Это же Агнес Мейден, – засмеялся рыжий. – Что он здесь делает?

– Без понятия, – пробурчал Назар. – Хорошо, что мой отец этого не видит. Он терпеть не может этих сумасшедших. Они только портят жизнь всем вокруг, а сами ничего полезного не делают. Не связывайтесь с ними маной, а то сами станете сумасшедшими.

– Зачем они живут вообще?

– А зачем живут твари? Чтобы гадить, – выпалил Назар.

– Тогда может ее того…прогнать отсюда? – как бы спрашивая разрешения, обратился третий к Назару. – Видите, люди перепуганные уходят с берега.

– Пойдемте развлечемся, – сказал Назар, махнув рукой в сторону Агнес.

Растерянно оглядываясь по сторонам, Агнес медленно брела в сторону озера. Родители велели ей на несколько дней погостить у друга семьи на Майской улице. Но ей никак не сиделось у незнакомой семьи, поэтому она решила вопреки запрету отца хоть чуть-чуть взглянуть на центральное озеро деревни.

Мана проходящих мимо людей отдалялась от нее, как от чего-то опасного. Она осмотрелась, пытаясь найти хоть что-то странное в округе, но тут же сдалась. Мир благоухал. Прекрасные жасмины, к которым она никогда прикоснется, иначе заморозит. Сидящие недалеко девочки, чья мана никогда не соединится с маной из семьи Мейденов. Агнес прикусила губу, пытаясь сдержать себя.

– Эй, вали с нашей улицы! – послышалось сзади.

Назар с разбега толкнул Агнес в спину, отчего та свалился в воду. Рыжий рассмеялся.

– Чтобы мы тебя не видели больше на нашей улице, – выдал он. – Мейденам здесь не место!

Окружающие тихо наблюдали со стороны за мальчишками. Некоторые воспринимали происходящие с воодушевлением, другие – с негодованием. Но никто не осмелился вступиться за Агнес.