Восемнадцать капсул красного цвета - Владимир Корн

– Здесь.

Дверь в кабинет была прикрыта. Вряд ли в нем самом пряталась тварь, но Прокоп выразительно взглянул на Чужинова, и тот дал ему знать: понял. Взявшись за круглую дверную ручку, Глеб осторожно ее провернул и застыл, дожидаясь команды.

Гуров, держа обрез двумя руками, старательно изображал прикрытие, по очереди наводя оружие по обе стороны коридора. Но поскольку расположился он напротив дверей, Прокоп только усмехнулся, затем коротко кивнул Чужинову: открывай.

В кабинете было пусто.

Прокоп сразу же метнулся в угол, туда, где в полумраке из-за плотных задернутых штор виднелись очертания оружейного сейфа. Глеб, ухватившись за край массивного письменного стола, подбородком указал Гурову на противоположный: помогай. Стол, не на шутку тяжелый, около двери оказался только за два приема.

– Свинцом он, что ли, набит? – вполголоса пробормотал Гуров.

– Дуб, – сообщил Прокоп, занятый тем, что азартно набивал патронами очередной магазин для «Вепря». – Позапрошлый век, знали бы, во сколько мне его реставрация обошлась! Благо Ленка не в теме. Все, – через некоторое время сообщил он, – жаль, что у меня их всего семь штук, – добавил Киреев, имея в виду магазины. – Там, внизу, у входа, сумка еще должна быть, бросил, когда все началось, не до нее было. Подобрать бы ее, но тут уж как получится. Олег, держи маслины для своего карамультука. И ты, Глеб, возьми таких же, – протянул он пластиковую упаковку вместимостью на сто двадцать штук.

– Мне-то они к чему? – принимая коробку, поинтересовался Чужинов, затем с надеждой взглянул на Прокопа.

Патроны 7,62х39 распространены и для отечественного охотничьего оружия, так что неплохо бы к ним получить еще и нечто вроде нарезных «Сайги» или «Вепря». Но, увы, чуть ли не жестом фокусника Прокоп извлек из сейфа лишь помповое ружье. Кстати, весьма неплохое, не какой-нибудь там «Мосберг» – «Бенелли».

– Патроны пригодятся, – туманно пояснил Киреев, – а пока держи, – протянул он дробовик. – Перемычки нет – магазин на шесть патронов, хорошая штука.

«Бенелли» тоже был неплохо тюнингован, но без коллиматорного[28]либо голографического прицела, как и «Вепрь» в руках у самого Прокопа. Что в общем-то понятно: они прошли практически одну и ту же школу, которая учила, что в один далеко не самый прекрасный день в результате тактических ядерных ударов электроника полностью выйдет из строя и тогда вся надежда останется только на мушку с целиком.

Обращаться с подобным оружием Глеб умел, и ему ничего не стоило перезаряжать его на импульсе отдачи, и все же так ему хотелось, чтобы у Прокопа нашлись патроны для бесполезно висевшего за спиной АК-74, но увы.

Прокоп кивнул одобрительно, наблюдая за тем, как сноровисто Глеб снаряжает «Бенелли» патронами.

– Ну что, теперь попробуем пробраться в цоколь? Там у меня тоже кое-что имеется.

– Что-то подозрительно тихо, – заявил Гуров, когда они покинули кабинет и направились по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж. – Ни одной тварюшки не видно.

– Не накличь, – обронил хозяин дома, по-прежнему идущий первым.

Глеб через окно взглянул на крышу церкви, чтобы увидеть там Леху с Михалычем, добросовестно озирающихся по сторонам. Их вид не вызывал тревоги, слишком спокойными они выглядели.

Как Прокоп и говорил, на первом этаже, у входных дверей, действительно валялась сумка. Прокоп подхватил ее и, повесив на плечо, удовлетворенно заявил: еще сотка патронов.

– Нам сюда. – Прокоп подвел их к одной из дверей и уже взялся за ручку, когда снаружи раздался выстрел и вслед за этим истеричный Лехин вопль:

– Андреич, спасайтесь – их тьма!

– С крыши не свались. – Голос Прокопа прозвучал как будто бы спокойно, но хорошо было видно, что сам он напрягся. Особенно после того, как выяснилось, что дверь упорно не желает открываться.

Выстрелы двух ружей раздавались один за другим, пока наконец не осталась только одностволка Михалыча.

– Андреич? Вы где? – Голос Лехи сорвался почти на визг. – Я пустой!

– Ну что там? – Гуров лихорадочно переводил ствол карабина от одного окна на другое, все как один с разбитыми стеклами. – Долго еще?

Громко хрустнуло, и в руках Киреева осталась дверная ручка.

– За мной! – Откинув ее в сторону, Прокоп побежал по коридору.

Внезапно появившуюся в оконном проеме тварь, вероятно самую шуструю из тех, что, судя по Лехиным крикам, неслись по направлению к ним, Чужинов снял на бегу, навскидку. И сразу же обернулся назад, слыша шумное дыхание других где-то уже совсем рядом.

– Глеб! – Голос Прокопа, и без того низкий, прозвучал совсем глухо. – Не отставай!

Они пронеслись через кухню, на ходу захлопнув за собой дверь, как будто эта тонкая застекленная преграда могла остановить тех, чей тяжелый топот раздавался чуть ли не за самой спиной.

– Сюда!

Для Чужинова было ясно, что они по-прежнему стремятся попасть в полуподвальный этаж, в котельную, хотя сам Глеб непременно постарался бы выбраться на крышу, но Прокоп здесь хозяин, и потому следовало ему доверять.

Киреев снова замешкался у дверей, и следующим выстрелом Глеб разнес в клочья появившуюся сквозь дыру в стекле двери морду твари. Затем выстрелил еще и еще, а когда патроны в помповом ружье закончились, выхватил наган, показавшийся ему настолько жалким, что он даже заскрипел зубами от бессильной ярости.

Грохнул обрез Гурова, зарядил во весь магазин «Вепря» Прокоп, сам Глеб несколько раз нажал на спуск револьвера, и когда за ними наконец с лязгом захлопнулась металлическая дверь, все трое как по команде осели на пол – даже такой плотности огня едва хватило, чтобы приостановить бросившихся на них тварей.

– Ну и дела. – Прокоп вынул из карабина пустой магазин, вставил новый, дернул затвором, поставил оружие на предохранитель и только после этого продолжил: – Нет, ну надо же, в собственном доме! И кто бы мог раньше такое предположить, а?! Иначе бы я не одну башенку пристроил – четыре, вместо окон первого этажа – бойницы, двери, как в казематах, и стены толщиной в шесть кирпичей. Э-э, братан! Не надо так на меня поглядывать! – обратился он вдруг к Олегу Гурову. – Это не от меня так смердит – от сумки. В ней помимо патронов еще и кое-какие харчи были. Понятно, что за неделю в такую жарищу от них духан пошел. Смотри-ка что удумал! Мне, Олежа, еще и не в таких переделках бывать приходилось!

И действительно, со стороны Прокопа явственно наносило каким-то запашком.

В котельной под самым потолком имелось окошко, на дворе стоял день, света хватало, и хорошо было видно, как Киреев, заранее страдальчески сморщившись, открыл застежку-молнию на сумке. Покопался в одном отделении, извлек все, что в нем было, а саму сумку отбросил далеко в сторону, в самый угол.