Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию - Дэн Джонс

Королевские выезды представляли собой великолепное зрелище. Визиты монарха тяжким грузом ложились на плечи англичан, которым приходилось оказывать ему гостеприимство, однако королевский двор привозил с собой и некоторые выгоды: в правление Иоанна он был не просто странствующим цирком, а еще и передвижным судом.

Куда бы ни поехал король, мысли его занимало правосудие. В юности его обучал главный судья Генриха II, один из ведущих ученых-правоведов того времени, Ранульф Гленвиль. Его стараниями Иоанн глубоко проникся ролью короля как верховного судии. Он интересовался правом и с небывалым рвением участвовал в судебных заседаниях. Король искренне вникал в самые мелкие и незначительные случаи, а его правосудие пользовалось спросом. Он привозил с собой профессиональных судей и вместе с ними выслушивал дела, накопившиеся за время их отсутствия.

Сохранились удивительные свидетельства того, как правосудие Иоанна меняло жизнь обычных людей XIII века. Самые разные люди выигрывали от его вмешательства. Он помиловал маленького мальчика, который случайно убил товарища, бросив в него камень. Он отозвал обвинение, предъявленное умственно отсталому мужчине, признавшемуся в преступлении, которого явно не совершал. Он с головой погружался в мельчайшие детали дел, которые практически не касались его королевских интересов или прерогатив. Его беспокоила тяжелая участь бедноты.

Все это было крайне необычно: прежние короли Англии не делали ничего подобного. Генрих II был великим законодателем, но его прежде всего интересовала передача судебных полномочий короля специально созданным институтам на время его длительных отлучек. Ричард – просто в силу того факта, что практически не жил в Англии в годы своего правления, – следовал примеру отца. Короля Иоанна, напротив, завораживал отлаженный механизм закона и порядка Плантагенетов. Он был склонен к ручному управлению и всегда готов лично вмешаться в решение самых разных вопросов – от споров между великими баронами до мальчишеских драк.

Конечно, Иоанн не мог руководить правительством и судебной системой в одиночку. Хьюберт Уолтер, архиепископ Кентерберийский и опытнейший управленец, умер от гнойной язвы на спине в июле 1205 года, и Иоанн – как свидетельствуют сразу несколько хронистов – воскликнул: «Вот теперь я наконец-то стал настоящим королем Англии!» Избавившись от Уолтера, король окружил себя новыми советниками и помощниками. Некоторых пригласили из бывших континентальных владений. Люди вроде Питера де Роша, Питера де Моле, Фалька де Броте и Жерара д'Ате выделялись своими иностранными именами и манерами, напоминавшими англичанам, что их король – чужестранец, хоть ему нынче и приходится жить исключительно в Англии. Однако нельзя сказать, что правительство полностью захватили иностранцы. На высоких постах хватало и коренных англичан: Джеффри Фицпетер служил юстициарием, Уильям Эли – казначеем, а Хью Невилл – главным лесничим.

После 1206 года приоритетная цель Иоанна и его людей была проста: им нужна была звонкая монета. Чтобы вернуть утраченное во Франции, королю требовались огромные деньги: на оплату армии наемников, на подкуп континентальных союзников, чтобы те выступили против Филиппа. Перед Иоанном стояла более дорогостоящая задача, чем перед его предшественниками.

Когда с Капетингами воевали Генрих II и Ричард I, у них было преимущество: и тот и другой в основном защищали свои земли, а не завоевывали их с нуля. На возведение оборонительных рубежей вдоль Сены и мзду союзникам в Германии и Фландрии Ричард тоже истратил немало, но в его распоряжении была еще и Нормандия, и остальные домены Плантагенетов, а не одна только Англия. Этой роскоши Иоанн был лишен. Англия была практически единственным источником доходов младшего Плантагенета, мечтающего вернуть свое наследство.

Иоанн приступил к делу извлечения дохода с решительностью, бросавшейся в глаза. Враждебно настроенный к нему хронист Роджер Вендоверский распространял байки, будто Иоанн был скупердяем, который экономил даже на чаевых. Эти нелицеприятные выдумки отражали всеобщее убеждение, что король – сквалыга, озабоченный лишь тем, как бы обобрать своих подданных до последнего пенни. Но, честно говоря, пенни буквально валялись под ногами. Даже после правления Ричарда, изнурительного для экономики, Англия оставалась источником значительного богатства. Разъезжая по стране, Иоанн повсюду замечал приметы процветания. В начале XIII века торговля и производство росли рекордными темпами, а европейское серебро из новых копей, наводнившее страну после 1180 года, подтолкнуло денежную инфляцию.

В 1207 году Иоанн сделал первую серьезную попытку завладеть этим богатством. Он ввел новый налог – 13-ю долю, или один шиллинг с каждой марки, – на все движимое имущество в стране. Королевские сундуки пополнились невероятной суммой в 57 425 фунтов, что превышало доход казны за два года. Этому предшествовала череда экспериментов с налогами на товары, прибыль, земли и собственность, растянувшаяся на два десятилетия, но 13-я доля стала самым успешным из них, что говорит как о богатстве Англии, так и о способности короны присваивать его с помощью хорошо организованной системы королевского правления. И хотя Иоанн этого не мог предугадать и не планировал, 13-я доля сформировала модель субсидии – шаблонного налога, источника регулярных доходов английской казны в Средние века и в эпоху Тюдоров.

Но прямым налогообложением богатых англичан дело не ограничилось. Для Иоанна самым очевидным способом получить с королевства больше денег была система правосудия. Тут он использовал две взаимосвязанные тактики. Во-первых, правосудие само по себе приносило прибыль. Когда Генрих II заложил основы всепроникающей системы королевского правосудия и управления, которая распространила закон короля на всю Англию, и сделал должность королевского шерифа ключевой в местном правительстве, он поступил так не из бескорыстной любви к административным реформам. Напротив, он четко понимал, что правосудие – доходное предприятие. Королевская канцелярия делала деньги, продавая приказы. корона преуспевала благодаря штрафам и конфискациям собственности, которые осуществлялись во исполнение судебных приговоров. Путешествовавшие по стране разъездные суды не только восстанавливали закон и порядок, но и приносили короне деньги, а сопровождавшие их лесные суды, агрессивно отстаивавшие права короны на огромные лесные угодья, представляли собой предприятия по извлечению чистой прибыли без каких-либо затрат.

Между 1207 и 1210 годом лесные суды отправлялись в дорогу один за другим, а Иоанн выжимал тысячи фунтов из графств, где присваивали себе лесные угодья или попустительствовали охоте без королевского позволения. В эти годы одни только лесные суды пополнили казну суммой в 8738 фунтов, что в два раза больше, чем было собрано в период между 1198 и 1201 годом. Такой успех свидетельствовал как об эффективности и размахе, с которым корона могла использовать правосудие для извлечения прибыли, так и о том, что, потеряв Нормандию, Иоанн был намерен эксплуатировать свои королевские права по максимуму.

Второй способ, каким Иоанн наживался на судебной системе, был теснее связан с политикой и со временем доставит ему немало проблем. Он использовал систему правосудия как инструмент непосредственного налогообложения, а заодно и политического контроля великих баронов Англии.