А двойня – повод для знакомства? - Зоя Анишкина

– А не рано ли для такого вывода?

– К сожалению, нет.

Милославский задумчиво просматривал данные УЗИ. Они все сохранились в памяти устройства, и теперь не было нужды тревожить датчиками детей. В кабинете воцарилось молчание.

Этот синдром считается одним из самых опасных. Он представляет собой отклонение, когда питание детей через плаценту происходит неравномерно. Кто-то получает больше нужного, еле справляясь с нагрузкой, а кто-то недополучает.

Обычно это приводит к преждевременным родам на ранних сроках или к гибели одного и даже обоих близнецов. Но, к счастью, такое лечится. Следует просто прижечь определенные сосуды, и кровоснабжение деток станет нормальным.

Только делать такое можно на поздних сроках. Но если отклонение стало очевидно уже сейчас…

– Валерий Сергеевич, насколько все плохо?

Он посмотрел прямо на меня. Сейчас было так странно замирать перед его ответом. Ловить каждое слово в надежде, что он явит чудо на ровном месте.

– У вас есть неделя примерно, чтобы согнать гематому и подлечить отслойку. Максимум две, потом операция.

– Но как же… Разве таким малышам ее делают?

В голове не укладывалось, что моим нерожденным детям уже требуется оперативное вмешательство. Хорошо еще, что я лежала, а так бы непременно потеряла равновесие.

Голова кружилась. По факту, я потеряла сегодня много крови, и состояние было вполне объяснимо, вот только почему-то уверена, что причиной была именно не самая хорошая новость.

Боже. Что мне делать?

– Таким малышам не делают. Но мы рискнем. Я обещаю, что ты родишь здоровых детей точно в срок, там, кстати, мальчики, по ходу.

Сквозь слезы улыбнулась. Вот в отношении пола почему-то не сомневалась. От слова «совсем». Чай, гадателей была масса.

Внутри поселились пустота и страх. С одной стороны, я понимала, что он не стал бы разбрасываться словами. Если говорит, что надо рискнуть, значит, надо. Но мне так страшно…

Холод продирал до кончиков пальцев. Поежилась. На меня опустился мягкий плед. Его Мария Сергеевна откуда-то вытащила.

– Вик, ты как? Не переживай! Если что случится, я с него три шкуры сдеру. Верно, Валера?

Тот согласно кивнул. Я зашмыгала носом. Положила ладони на еще плоский живот. Там два мальчика, и сейчас, чтобы защитить их, я должна принять решение.

Иногда не очень выгодно быть врачом. Ты понимаешь все риски и все варианты развития событий. Видишь словно наяву, как может случиться. Вот и сейчас в голове прокручивались десятки сценариев нашего будущего. Страшно.

Я врач, ратующий за доказательную медицину, а перед глазами стояли дурацкие мертвые рыбы в темной воде. Идиотские сны! Вот бы отвлечься…

Мысли медленно приплыли к Егору. Надо обязательно позволить ему все объяснить. Поговорить. И рассказать, что больше сексом с ним я не занимаюсь. Пусть наденет презерватив на себя целиком. А лучше два…

– В принципе, у тебя еще есть время подумать. Здесь много вариантов и…

– Валер, спаси моих мальчиков, ладно? Я согласна на операцию.

Дверь скрипнула, и я вздрогнула. Приложила руки к животу… Застыла. Кожей чувствовала, что это он, но вот что говорить? Что в каждой шутке есть доля шутки, а очередная двойня – правда?

Противоположная стена палаты пестрела картинками. Такими милыми, в пастельных тонах. Недавно ремонт делали, и ВИП-палаты у нас прямо на высшем уровне. Хотя мне бы сошла и обычная. Да что уж, и с девочками можно в двухместной полежать…

– Вик, ты как?

При звуках голоса резко повернула голову вбок. Потому что в нем слышалось столько тревоги и, как мне показалось, любви. Очень хотелось, чтобы так оно и было.

Отец моих детей настороженно стоял прямо посреди входа. Без цветов. Такой помятый и немного уставший. Не сразу сфокусировала взгляд на лице Егора. Вздернула брови в удивлении:

– Загорский, это что?

На лице его красовался некрасивый фиолетовый фингал. Такой прям смачный. Из головы вмиг вылетели все грустные мысли. Стало неоправданно весело. Это, однозначно, нервное. И похрюкивание от едва сдерживаемого смеха тоже.

Он ухмыльнулся и уже увереннее приблизился. Рассматривал жадно, с каким-то маниакальным прищуром. Потом Егор двинулся в мою сторону, настойчиво шагая вперед. Присел на больничную койку.

– Смейся, смейся! Это, между прочим, из-за тебя. Мой отец решил, что это будет достойной наградой за развратное поведение. Скажи, а они всегда будут узнавать все главные новости раньше меня?

Я осеклась. Ну да, вышло как-то не очень. Кажется, на нервах я сболтнула матери лишнего. Того, о чем не думала. Точнее, думала, но не после того, как включила заплывший гормонами мозг. А та, в свою очередь, сразу же доложила Ираиде Григорьевне. М-да. Старые сплетницы…

Зато слышать из его уст «всегда» было особенно приятно. От этого наверняка даже румянец на щеках появился. Осторожно поинтересовалась:

– Больно было?

Он хмыкнул и подсел еще ближе. Вопреки всему от касания его бедер по телу пробежали мурашки. Королева, это вообще лечится? Ты чуть детей не потеряла, строгий постельный режим и никаких волнений, а ты о сексе думаешь!

– Больно, но хорошо, что мой отец давным-давно не в форме, а то мог бы и челюсть сломать.

Он наклонился и серьезно посмотрел прямо в мне глаза.

– Ты же знаешь, что я этого не делал, правда?

Сглотнула, но взгляд отводить не стала.

– Догадываюсь.

Он тяжело вздохнул и лбом прислонился к моему. Такое нежное и интимное движение. Я наплевала на гордость, или как там это оправдание называется, и прижалась к Егору. Как последняя маньячка вдохнула запах туалетной воды и сигарет. Странно, он же не курит…

В таком положении боялась и слово молвить. Мало ли, но спросить была обязана:

– Ты даже не спросишь, сколько их?

Он зарылся в мои волосы и промычал прямо в ухо:

– Королева, мой автомат сбоев не дает, очередями лупит. Наверняка и в этот раз сработало безотказно.

Посмотрела на него и разразилась громким хохотом. Пару минут не могла остановиться, хватаясь за живот. А мне нельзя напрягаться! На дикие звуки даже Милославский прибежал. Выговор сделал, пригрозил выгнать посетителя взашей.

Когда отсмеялась, посидели в тишине. Егор взял за руку, и тут слова были излишни. Как два дурачка застыли. Он приобнял меня и едва ли не с ногами залез на кровать.

В таком положении пролежали еще немного.

– Если не ты, то кто это делал?

Не хотелось прерывать момент, но, пока не узнаю хотя бы немного подробностей, не успокоюсь. Иначе не усну. Даже если Егор будет храпеть под боком. Или девочек пустят в палату, что еще более нереально.