Свет любви - Шеннон Дрейк

Стед оглядел ее, и когда заговорил вновь, тон его был таким, каким он мог бы говорить со скверным ребенком:

— Я уже многое знаю о тебе, Элиза. Я знаю, что ты можешь быть упрямой, нечестной, коварной, надменной, мстительной. Я всегда был уверен, что ты не оставляешь мысли отомстить мне. Я уже говорил, что не терплю бессмысленных убийств. Сегодня ты чуть не вызвала бунт. Нет, с тобой бы ничего не случилось, ты находилась под защитой вооруженных воинов. Пострадали бы только бедняки. А я гораздо охотнее перерезал бы глотку тебе, чем крестьянину, жаждущему получить хотя бы толику того, что даровал тебе Бог.

Элиза обернулась.

— Я хотела только подать им…

— Значит, ты глупа, ибо так не подают. Не будь рядом нас, тебя ограбили бы до последней нитки, изнасиловали и, возможно, убили бы. У тебя есть явная склонность попадать в трудные положения.

— Да неужели? — высокомерно прервала Элиза. — Тогда такую склонность я приобрела совсем недавно. Напомню тебе кое о чем, сэр Стед: ты всего лишь нищий рыцарь, а я герцогиня Монтуанская. Я выше тебя, Стед, и твое дело — выполнять мои приказы. А что касается моей склонности навлекать на себя беду… повторяю снова: какая тебе разница? Я скорее отдамся десятку грязных крестьян, чем соглашусь терпеть прикосновение твоих пальцев.

— В самом деле? — учтиво осведомился Стед.

— Да, это так.

Он отвесил поклон — изысканный и вежливый.

— Ваше превосходство, миледи, всего лишь предположение, которое нам еще предстоит проверить.

Элиза насмешливо улыбнулась:

— Боюсь, такого шанса тебе не представится, Стед. Вскоре мы предстанем перед Элеонорой, Ричард прибудет в Англию, и мы расстанемся.

Стед улыбнулся ей в ответ, и его улыбка вызвала у Элизы ощущение, будто по комнате пронесся пронзительный зимний ветер.

— Тогда запомни, миледи: едва в Англии появится Ричард, я окажусь выше тебя.

— Когда женишься на Гвинет и получишь ее титулы?

— Да, когда женюсь на Гвинет.

Элиза удержала на лице беспечную улыбку.

— Награда, которая ждет тебя, тоже всего лишь «предположение», не так ли, сэр Стед? Вероятно, и его следует подвергнуть проверке.

— Да ну? — с интересом воскликнул Стед. — А может, это правда, будущее иногда можно предвидеть. — Он обернулся и взялся рукой за дверь. — Я принесу тебе поесть. Я не намерен вступать в битву за тебя за ужином. Если ночью тебе что-нибудь понадобится, я буду спать перед дверью.

— Я не желаю, чтобы ты торчал у меня под дверью…

Он рассмеялся, вновь оглядывая ее.

— Ты переменила мнение, герцогиня? Неужели ты предпочитаешь, чтобы я спал в комнате?

— Я никогда не переменю мнения, Стед, — холодно произнесла Элиза. — К тому же леди Джоанна…

— Леди Джоанна направляется в Саутгемптон вместе со своим мужем. По-видимому, она не годится для роли компаньонки — она слишком добра. Поскольку ты предпочитаешь не видеть меня в комнате, я останусь за дверью. Бог свидетель, я считаю тебя недостойной такого внимания, но Ричард, по-видимому, ценит тебя. Потому я постараюсь благополучно доставить тебя к Элеоноре.

Он вышел за дверь — высокая и статная фигура в тяжелых доспехах, которые он носил без малейшего труда.

Дверь резко захлопнулась, и Элизе показалось, что от удара полетели щепки.

Но холод в комнате не исчезал.

Кто он такой, яростно думала Элиза, чтобы так обращаться с ней? Ничтожество! Ничтожество, не имеющее ни титула, ни земель. Простой воин, уставший от сражений рыцарь. Существо, состоящее из дерзости и мускулов, умеющее искусно обращаться с мечом или копьем…

Он коснулся ее и уничтожил…

Боже, она сделает с ним то же самое! Он даже отослал леди Джоанну, а Элиза уже привыкла к ее обществу. Она почувствовала прилив тоски. И он осмелился назвать ее «недостойной»!

Недостойной? Господи, как мучителен и жесток мир… Для Стеда она осталась всего лишь воровкой, сочетанием женского коварства и красоты. Но он еще узнает, он еще поймет, что хитрость может быть такой же мощной, как сталь, доспехи и дерзость.

Элиза слабо удивилась, почему ей так хочется повалиться на пол и разразиться слезами — может, потому, что он прав? Она действительно навлекала на себя опасность и прошлой ночью, и сегодня. Если бы она услышала об этом от Маршалла, она могла бы признать свою ошибку, согласиться с тем, что ей еще предстоит многому научиться, попросить прощения, — не за то, что сделала, а за то, что не подумала, прежде чем сделать. Перед Маршаллом — да, она была согласна на все это, но не перед Стедом!

Она никогда еще не испытывала таких сильных чувств, как сейчас. Это пугало Элизу.

Но времени было не вернуть, Элизу закружила вызванная ею самой буря.

Подобно огню и ветру, она не желала подчиняться никому и ничему.

15 июля 1189 года

Винчестерский дворец, Англия

— Ваше величество! Они здесь! Посыльные Ричарда… они приехали за вами!

Тюремщик неловко упал перед королевой на колени. Элеонора улыбнулась. Она уже заметила приближающихся ко дворцу всадников, разглядела знамена Ричарда Львиное Сердце. При первом взгляде на них ее сердце затрепетало.

Она чувствовала себя невероятно молодо для семидесятилетней женщины. Власть, подобно крепкому вину, согревала ее тело. Суставы, которые ныли от каждого движения, приобрели подвижность, плечи распрямились, спина… Спина ее всегда была прямой, но теперь, казалось, выпрямилась еще сильнее.

Почему бы и нет? Она — Элеонора Аквитанская. Печально известная, но и прославленная; величайшая наследница, дама, королева своего времени. Она ощущала свою силу. Весь мир вновь был открыт перед ней, — ее мир. Она создала английский двор, ее воспевали поэты Востока и Запада…

А теперь она вновь будет править. Но не в браке, а как мать Ричарда.

Это было чудесно. Ей хотелось смеяться, петь и кричать о своей радости, вскинув голову к небесам.

Однако она лишь едва улыбалась, продолжая вести себя сдержанно. Потому, что она Элеонора Аквитанская.

— Встань, добрый сэр, — негромко приказала она тюремщику. — Я еще не готова принять посыльных моего сына. К тому же они проделали долгий путь. Мы сможем предложить им еду и вино?

— Да, ваше величество.

— Кто же они? — Элеонора с грацией, которую не отняли ни возраст, ни любопытство, вновь повернулась к окну. — Черные доспехи… Стед! Ричард прислал Брайана Стеда. Ручаюсь, с ним Уилл Маршалл… Пресвятая Дева! Как предусмотрителен Ричард! Я вижу среди рыцарей женщину!

— Если слухи справедливы, ваше величество, эта леди — Элиза де Буа, герцогиня Монтуанская.