Мой опасный ректор академии космодесанта - Татьяна Гончарова

— До встречи, Кас, — хмыкнул Дрэго и отключил связь.

Он озорно покосился на меня, и распорядился:

— Турели, Лика. Запусти на прогрев и подготовь снаряды РК-1075. На орбите будет жарко.

Глава 42. Жара

Не знаю, какую жару собирался устроить на орбите ректор, но неизвестной Кассии я точно устрою огненную жару. Хвост был со мной солидарен. Белая кисточка свирепо щелкнула по обивке кресла, и яростно намоталась на мою лодыжку. Как же мне хотелось, чтобы это оказалась чья-то наглая тонкая шея.

— Лика, готовься к работе в пси-режиме, — тем временем разъяснял мне ректор. — Серые восьмёрки вы не изучали. Это истребители новейшего класса, засекречены. Сразу три штуки — это очень серьёзно. Учитывая, что мы на простеньком десантном модуле, шансов у нас не то, чтобы много. Их, скорее, совсем нет.

Я бросила на него быстрый взгляд.

— Но… — протянула я выжидающе.

В ответ на приподнятые брови Зартона, умудряющегося закладывать немыслимые виражи, я добавила:

— Но у тебя есть секретное оружие. Так?

Он усмехнулся.

— Два псионика, владеющие экстра-линиями, серьёзная сила, Лика. Мы с тобой ещё не изучали работу в спайке, но, уверен, ты справишься.

Его хвост заботливо поправил мою злобно подрагивающую кисточку и размотал ее обратно.

— Не скручивай, — пояснил он. — Помешает. В пси-режиме нужно, чтобы свободной была.

Если он хотел меня этим успокоить, то достиг противоположного эффекта. То есть, его не моя злость и ревность к неизвестной из его прошлого волнует, а чтобы я была эффективной в пси-режиме! Рррр…

Ну и пусть. Моя рихтова гордость изящным движением подняла голову, развернула гребень и взмахнула хвостом. Пусть себе идёт трахает их глубинно, хоть в вертикаль, хоть диагональю.

Странно, но именно это позволило мне полностью собраться.

Повоюем. Мои движения стали строго-точными, выверенно-продуманными и изящно-скоростными. Тумблеры и кнопки мелькали под моими пальчиками. Снаряды занимали свои места. Я выполняла приказы ректора быстро, чётко, без малейшего промедления или сомнения.

Едва удержалась, чтобы закусить губу от одобрительных взглядов Зартона.

Когда ректор потянул на себя рукоять и наш модуль, поскрипывая и жалобно постанывая обшивкой, стал забираться в вертикаль, мой хвост вытянулся, а я была тотально, совершенно спокойна.

Идеальный десантник. Никаких эмоций. Только негромкий голос моего командира и молниеносные выполнения его приказов.

Мы вышли на заданную высоту, и тут же Зартон заложил влево, уходя от пучка импульсов неизвестного мне оружия, поблескивающего синеватыми линиями.

На экране с увеличением угадывался треугольник точек, рванувших в стороны, уходя из угла обзора.

— Пси к бою. Объём двадцать тысяч семьсот пять. Держись фарватера…

Зартон быстро сыпал вводными. Я, внутренне шалея от запредельных цифр, выпрямила хвост, пробежалась мысленно по гребню, разглаживая шерстинки.

Этот рихт, по совместительству командор, точно знал, что делать.

— Пси. Пошла.

В моём восприятии я оказалась внутри громадного сетчатого квадрата, в котором на нас стремительно двигались с трёх сторон хищные серые капли, нацелив на нас остриё.

— Подсветил. Дави единицу.

Рядом с каплями появились цифры, единица засветилась красным.

Команду «дави» я понимала.

Я поймала ритм ведущего, выровняла по нему дыхание, скользнула направляющими в выстроенный им фарватер и выплеснула экстра-линии прямо на мчащийся к нам, плюющийся импульсами истребитель.

Радуясь возможности безопасно выплеснуть бушующую во мне спрессованную ярость, я обрушилась на железо со всем своим озлобленным-рихтовским пылом. Я давила сталь, ощущая, что давлю своё приютское детство, застарелые обиды на бросивших меня родителей и насмешки других детей.

— Второй, Лика.

Новые направляющие. Новая цель. Новая злость. Вместо прочнейшего неизвестного мне авиационного металла — я крушила линиями свои многочисленные слезы от унижений из-за своей белой масти, чувство неполноценности из-за короткого пушистого хвоста и недо-гребня на спине.

“Моль”, “Белка”, “Заморыш”, “Глиста” — это самые приличные клички из того множества обидных слов, что меня награждали.

Забыть! Стереть их из памяти навсегда!

Думала, наконец-то, обрела уверенность и твердую почву под ногами. Хвост перестал быть моим триггером. Я приняла его и новую себя. Радовалась своей уникальности.

Неправда. Сама себя обманывала. Радовалась, что мою уникальность оценил один единственный рихт. Тот, что стал небезразличен. Думала и я ему…Дура! Нельзя сейчас!

Вернула мысли в боевое русло.

Думают нашли легкую добычу? Я им покажу Заморыша! Кровью умоются.

Краем сознания я отмечала, что Зартон полностью взял на себя управление турелями, и расстреливал то, что основательно помяла я.

Как этот гад умудрялся управлять нашим модулем, стрелять и при этом всё время корректировать мою работу в пси-режиме, было за гранью моего понимания.

Я понимала одно. Сейчас я была ещё одним его оружием. Ещё одной турелью. Которой он умело управлял. Научил. И теперь пригодилось. Гадство. Бесит его идеальность!

— Достаточно, он уже и так всмятку, — в голосе Зартона осторожное беспокойство. — Третий за пределами. Не увеличивай объём. Я подтяну его, после этого дави.

Модуль тряхнуло. Затем ещё и ещё.

— Разгерметизация заднего отсека, — прокомментировал Зартон. — Пойду вниз. Держись.

Вроде и так пристёгнута была. Но держаться пришлось. Всеми конечностями, потому что трясло и болтало нас жёстко.

Пришлось даже хвост прицепить к голени, потому что я им несколько раз ощутимо приложилась о какие-то железяки.

Вывалилась из пси. Всхлипнула от боли в хвосте — обо что это я его шарахнула?

И чуть не всхлипнула второй раз.

От нахлынувшего разом чувства защищённости и спокойствия — Зартон властно обвил хвостом мою ногу и ушибленный хвостик.

Время будто остановилось. Нас болтало и трясло, а я только и могла, что падать в черноту ночного взгляда моего рихта, подавляющего мою волю, растворяющего всё вокруг…

Всё исчезло. Только он. Только его власть. Только моё подчинение.

Плотный импульс его воли — ловлю его приказ быстрее мысли, на уровне нейронов — разворачиваю пси-контур. Позволяю его силе просочиться внутрь меня. Сплестись со мной.