Свободный полет одинокой блондинки - Эдуард Тополь

Тем временем Алена, оправив на себе костюм Нефертити, вышла на улицу и заняла свое место перед рестораном «Боккаччо».

А в доме напротив Красавчик уже вскрыл отмычкой почтовый ящик № 16, извлек из него десятка полтора стандартных длинных конвертов и изучал их один за другим. На конвертах были обратные адреса: Национальный Парижский банк, банк «Французский кредит», «UBS», «Дойче-банк»… Когда он дошел до десятого конверта, на рю Массена послышался вой сирены и вдали возникла легковушка с пожарной бригадой.

— Атас! Пожарные! — сообщила в микрофон Алена-Нефертити, глядя на подъезд дома, в котором находился сейчас Красавчик.

Но никто не выходил из этого подъезда, и Алена занервничала.

Между тем легковушка с пожарными, пробившись в потоке туристов и машин, остановилась рядом с Аленой, пожарные выскочили из машины и — мимо Алены — бегом ринулись в подъезд, где Долгорукий застрял в лифте.

— Быстрей! Он сейчас выйдет! — в панике крикнула Алена в микрофон, и прохожие с изумлением оглянулись на эту говорящую Нефертити.

А Красавчик спокойно запер почтовый ящичек № 16, вышел на улицу и не спеша удалился, смешавшись с потоком туристов, — как раз тогда, когда Долгорукий выскочил из своего подъезда. Расталкивая толпу, Долгорукий бегом перебежал улицу, лихорадочно набрал код в подъезде со стеклянной дверью, влетел в подъезд и облегченно вздохнул: его почтовый ящик № 16 был цел и закрыт. Открыв этот ящик, Долгорукий успокоился окончательно: пачка банковских конвертов лежала на месте.

Алена и вправду жила под крышей дома напротив ресторана «Боккаччо», в крохотной каморке величиной со школьный пенал. Косой потолок, узенькое слуховое окно, топчан да тумбочка с чайником на электроплитке.

Открыв над паром этого чайника три украденных у Долгорукого конверта, Красавчик рассматривал извлеченные из них бумажки. Это оказались стандартные банковские сводки о ежедневных начислениях процентов по вкладам S.I.C.A.V. — «+ 234.027 франка» значилось в сводке из Парижского национального банка, «+ 45.290 фунтов стерлингов» — в сводке из Bank of London, «+ 78.720 марок» — в «Дойче-банке»…

Алена через плечо Красавчика заглянула в эти бумажки:

— Ну что?

— Его зовут Алексей Нечаев, и это его ежедневные проценты по застрахованным вкладам в денежные рынки. То есть он не играет на бирже, это делают за него банки, гарантируя ему сохранность основного капитала.

— Да? И что это нам дает?

— Но какие должны быть капиталы, чтобы получать такие проценты!.. И почему не на свой адрес?.. — рассуждал вслух Красавчик. — Где его окна?

— Вот, внизу, — показала Алена, подойдя к окну.

Теперь из-за тесноты каморки они стояли практически прижатые друг к другу, и Красавчик просто обязан был поцеловать Алену или хотя бы обнять ее.

Но Красавчик, не заметив этого, высунулся в окно.

— Ты ничего не увидишь, там шторы закрыты, — сказала Алена, прижимаясь к Красавчику и приближая к нему свое лицо.

Но Красавчик и на это не обратил внимания, сказал:

— Я должен попасть в его квартиру… Ты говоришь, он выходит из дома только за почтой и в «Руль»?

Алена обиженно отвернулась и выбежала из комнаты.

— Алена!.. — Красавчик сокрушенно вздохнул, собрал бумажки и пошел за ней. — Алена!..

Как-то вечером, проиграв в «Руле» очередную тысячу франков, Долгорукий вышел из казино и направился домой, на рю Массена. По дороге привычно заглянул в «Мезонпресс», где торгуют газетами и журналами на всех языках мира, купил «Известия», «Коммерсантъ» и «МК» и, открыв «Коммерсантъ», двинулся дальше.

Тут из-за угла выехал открытый кабриолет прокатной фирмы «Rent-a-car», за рулем машины сидела одетая по-деловому молодая японка, рядом с ней на сиденье лежали карта Ниццы, фотокамера, диктофон и блокнот. Ведя левой рукой машину, японка держала в правой японский путеводитель по Лазурному берегу. Когда машина поравнялась с Долгоруким, японка прижала ее к тротуару и обратилась к Долгорукому на плохом, с японским акцентом французском:

— Мсье, пардон, вы не знаете, где здесь студия «54»?

Долгорукий посмотрел на нее.

Японка с типично японской просительной улыбкой повторила по-английски:

— Sorry, I’m looking for studio «fifty four»…

— Я вас понял, — ответил ей Долгорукий на сносном французском. — Извините, мадемуазель, а вы знаете, что это за студия?

— Конечно. — Японка показала свой путеводитель. — Здесь сказано, что это самый закрытый секс-клуб на Лазурном берегу… — И, увидев изумленное лицо Долгорукого, спохватилась: — О, мсье! Извините, я не в этом смысле… Я корреспондентка «Асахи», это самая крупная газета в Японии. Наши читатели очень интересуются Францией. Я должна написать серию очерков о самых интересных местах. Клуб «54» есть в этом списке, но почему-то в путеводителе нет его адреса. А я обязательно должна туда попасть.

Долгорукий усмехнулся:

— Боюсь, мадемуазель, что вы туда не попадете, даже если я дам вам адрес.

— Почему?

— Понимаете… Как бы вам объяснить?.. — затруднился Долгорукий. — Это «ченч-клаб»…

Японка смотрела на него не понимая.

— Хорошо, — решился Долгорукий, — я объясню. Дело в том, что в семейной жизни рано или поздно возникают рутина и охлаждение, и тогда начинаются измены — муж изменяет жене, жена мужу. Но это Франция, французы нашли выход из положения, они создали «ченч-клабы». Супруги приходят в такой клуб, обмениваются партнерами и занимаются сексом на глазах друг у друга. А когда это так открыто и честно, то это уже не измена, понимаете?

Черненькие глазки японки зажглись от любопытства.

— О, это очень интересно! У нас в Японии это тоже очень большая проблема. Я обязана туда попасть! Пожалуйста, где это находится?

— А вы приехали с мужем?

— Нет, я одна.

— Тогда вас туда не пустят. Туда пускают только парами.

— Я заплачу за двоих! У нашей газеты есть деньги!

— Дело не в деньгах.

— Но я журналистка, я только посмотреть…

— Мадемуазель, — строго сказал Долгорукий, — вас не пустят, это не шоу. Извините. — И, отойдя от машины, пошел прочь.

Но минуту спустя кабриолет догнал его.

— Мсье, тысячу извинений! — позвала его японка.

Долгорукий остановился:

— Слушаю вас.

— А там проверяют свидетельства о браке?

— Что вы, мадемуазель! Это Франция!

— В таком случае… В таком случае, мсье, вы не могли бы пойти туда со мной?