Тайна «Libri di Luca» - Миккель Биркегор

Катерина подошла ближе и остановилась рядом с Йоном, прижав ладони к щекам. Йон обнял ее одной рукой за плечи и слегка к себе прижал. Это было приятно, и девушка с благодарностью прильнула к его плечу.

— Я сделал ему обезболивающий укол, — сообщил врач, взглянул на них и снова повернулся к Иверсену. — Следующие пять часов он проспит, но, похоже, состояние его уже стабилизировалось.

— Что это было? — спросил Йон.

— По всей видимости, приступ страха, — ответил врач; в голосе его чувствовалась уверенность. — Иной раз такое случается с теми, кто пережил травматический шок. Вспоминая, что с ними произошло, они могут спровоцировать у себя подобный приступ. Это очень опасно для человека его возраста. — Врач кивнул им с одобрением: — К счастью, вы вовремя оказались здесь, и мы успели принять необходимые меры. В противном случае все могло окончиться сердечным приступом.

— А не могло это быть спровоцировано чем-то другим?

Врач покачал головой:

— Маловероятно. В физическом отношении от пожара пациент почти не пострадал. Видимых ран нет, как и признаков сотрясения мозга, так что иные причины вполне можно исключить.

Йон и Катерина переглянулись. Йон криво усмехнулся.

— Можно нам остаться с ним? — спросила Катерина.

Медсестра пожала плечами:

— Если желаете. Но ведь врач сказал, что он проспит еще не менее пяти часов.

— Нам бы очень этого хотелось.

Пока Йон ходил за покупками, Катерина оставалась у постели Иверсена. Она прислушивалась к дыханию старика. Оно было спокойным и ровным. На лице Иверсена было теперь умиротворенное выражение, совершенно непохожее на дикую гримасу, которая совсем недавно так испугала Катерину. Похоже, из них двоих Иверсен чувствовал себя здесь гораздо лучше. Катерина не выносила больницы, особенно такие, где ничто не исключало возможность атаки со стороны улавливающего. Поскольку никаких других объяснений происшедшего с Иверсеном Катерина подобрать не смогла, она решила, что к этому был причастен кто-то из улавливающих; по глазам Йона девушка поняла, что он пришел к тому же заключению.

Да уж, что и говорить, не самый приятный способ уйти из жизни.

Раз за разом в ее сознании всплывало лицо Иверсена, искаженное болью и страхом. Внезапно она пожалела, что отослала Йона и осталась в больничной палате одна.

В душе Катерины снова проснулось чувство вины. Она считала, что смогла уже навсегда от него избавиться. Однако смерть Луки и то, что произошло теперь с Иверсеном, пробудили прежние неприятные воспоминания. Все ведь случилось так давно, и она уже столько лет об этом не думала; между тем оказалось, что это равносильно тому, чтобы пытаться закрасить ржавчину: рано или поздно она все равно проступит. Катерина обнаружила, что сидит и машинально щиплет себя за подбородок в том месте, где у нее был небольшой шрам.

Дверь приоткрылась, и в палату с пластиковым пакетом в руках боком вошел Йон.

— Ну как дела? — шепотом поинтересовался он.

— Без изменений, — ответила Катерина обычным голосом. — По-прежнему не приходит в себя.

Йон положил пакет на прикроватный столик.

— Газеты, сладости, зубные щетки, — перечислил он. — На ночь нам даже выделят одну кровать. — Он снял пиджак, повесил его на крючок за дверью и сел на стул с противоположной стороны постели Иверсена.

Некоторое время оба молчали, но Катерина была очень довольна, что теперь была уже не одна.

— Ты кого-нибудь видела? — наконец нарушил молчание Йон. — Я имею в виду тогда, в коридоре, после того, как все случилось?

Катерина покачала головой:

— Никого из тех, кого бы я знала. А по внешнему виду человека невозможно определить, использовал ли он в ближайшее время какие-то свои исключительные способности. Это ведь не то же самое, что разгуливать с дымящимся пистолетом.

— На каком расстоянии действует ваш дар?

— По-разному, в зависимости от того, насколько сильны способности. Обычному, если можно так выразиться, улавливающему необходимо быть в соседнем помещении или этажом выше либо ниже.

— А тому, чей дар столь же силен, как у тебя?

— Немного дальше — может, на один или два этажа.

— Получается, вовсе не обязательно иметь визуальный контакт?

— Нет, но стены уменьшают расстояние и снижают эффективность воздействия.

Йон задумчиво кивнул несколько раз, полностью погруженный в какие-то свои мысли.

— Значит, убийца моего отца мог находиться вне «Libri di Luca»? — сказал он наконец.

— В принципе, да, — подтвердила Катерина. — Однако с твоим отцом легко бы никто не справился, поэтому я думаю, что тот, кто на него воздействовал, должен был проникнуть в магазин, чтобы достичь максимально сильного эффекта. — Она вздохнула. — По сравнению с Лукой бедняга Иверсен вовсе не так силен.

— Тем не менее он определенно представлял для кого-то угрозу, — констатировал Йон.

— Или же кто-то просто не хотел рисковать, — медленно сказала Катерина. — Когда Лука читал, он всегда был чрезвычайно сосредоточен, и от него невозможно было уловить никакой иной информации, кроме той, что непосредственно связана с текстом. Как только Лука приступал к чтению, он как будто бы закрывался для всего прочего. Иверсен же не такой. Он, как и многие другие Чтецы, часто теряет концентрацию, что может позволить нам уловить кое-что из того, что он держит в подсознании.

— Следовательно, он не в состоянии хранить тайну?

— Это происходит помимо его воли, — пояснила Катерина. — Находясь в обществе улавливающего, он может раскрыть какой-либо секрет, сам совершенно того не желая.

— И кто-то испугался, что Иверсен обладает информацией, знать которую мы не должны?

— По крайней мере, этим объяснялось бы то, что, несмотря даже на его состояние, они продолжают преследовать его по пятам. — Катерина внимательно посмотрела на человека, лежащего между ними на больничной кровати. На лицо его вернулись прежние краски, и только кусочки пластыря, которыми были заклеены мелкие порезы, говорили о том, что он не совсем здоров. — Вопрос лишь в том, знает ли он сам то, о чем не должно стать известно нам.

Минуло почти семь часов, прежде чем им удалось получить ответ на этот вопрос. Катерина и Йон попеременно дежурили у кровати; пока один из них спал в соседней палате, другой оставался со стариком. Иверсен очнулся во время дежурства Катерины, и, пока медсестра его осматривала, девушка бесшумно выскользнула из палаты и разбудила Йона.

Пациент был на удивление бодр и в хорошем расположении духа, и это окончательно убедило медсестру, что присутствие посетителей пошло ему на пользу. У Иверсена даже проснулся аппетит, и он с удовольствием принялся за пару сэндвичей, принесенных ему медсестрой.