Тайны исчезнувших цивилизаций - Александр Варакин

Великодушие император проявлял лишь напускное и показное. И то за него полагалось платить. Например, заподозрив одного явившегося ко двору родосца в нехороших намерениях, кесарь приказал его пытать. А потом вспомнил: ведь сам же написал ему любезное письмо с приглашением приехать развеяться, молодость вспомнить… Фи, как нехорошо вышло! Отпустить?.. Расскажет всему свету о гостеприимстве императора… И приказал: добить!

Конечно, с памятью становилось плоховато — сказывались пьяные оргии… Да и дружка-то, видимо, для того и позвал…

В один из таких «обедов» "на вилле под названием «Грот» близ Таррацины с потолка вдруг посыпались градом огромные камни — много сотрапезников и слуг было раздавлено, но сам он, вопреки всякому ожиданию, спасся" (Светоний). Верный слуга Сеян (по словам Тацита) защитил Тиберия от камней своим телом… С ним император расправится чуть позже.

А пока в качестве мести всем происходит несчастье в Фиденах: на гладиаторских играх обрушивается амфитеатр, и гибнет двадцать тысяч народу! Император оставляет Капри и едет на материк. Впрочем, пребывает он там очень недолго и возвращается к своим «делам» на красивом острове с одной-единственной пристанью, да и той малюсенькой, ибо остальное — неприступные скалы. Раздолье! Никакому десанту взять Капри не под силу — не развернешься. Ленин и Горький тоже любили этот островок…

Вообще-то говоря, имя Тиберия звучит так: Тиберий Клавдий Нерон. За безмерную любовь к алкоголю новичка в лагерях звали Биберием Калдием Мероном (bibere по-ла-тыни — "пить, caldum — "подогретое вино", merum — "чистое[5]вино"). Пьяному — море по колено: даже смертельный «Грот» Тиберий пережил, вопреки всем надеждам. Не пережил только старости и душной подушки. За три дня до смерти императора был еще знак — от землетрясения на Капри рухнула башня маяка. "А в Мизене (на бывшей вилле Лукулла! — Прим. автора), когда в столовую внесли для обогревания золу и уголья, давно уже погасшие и остывшие, они вдруг вспыхнули и горели, не погасая, с раннего вечера до поздней ночи" (Светоний).

С огнем у Тиберия были свои счеты, более счастливые, чем с сооружениями из камня. "В сражениях, — пишет Све-тоний, — он никогда не полагался на удачу и случай; все же он принимал бой охотнее, если накануне во время ночной работы перед ним вдруг сам собою опрокидывался и погасал светильник: он говорил, что эта примета испытана его предками во всех войнах, и он ей доверяет…" В годы побега Тиберия Клавдия Нерона, ярого противника триумвиров (отца Тиберия) и красавицы Ливии они попали в лесной пожар, и Ливия, держа у груди сына, опалила волосы и даже край его одежды. За несколько дней до возвращения с Родоса на крышу дома Тиберия сел орел! Феноменальный случай: орлы на Родосе и вообще в близлежащем регионе ни тогда, ни теперь не водились и не водятся. "А накануне дня, когда он узнал о своем возврате, ему при переодевании показалось, что на нем пылает туника. Еще раньше, когда он выступил в свой первый поход и через Македонию вел войско в Сирию, перед Филиппами вдруг сам собою вспыхнул огонь на алтарях, некогда воздвигнутых победоносными легионами" (Светоний).

Впрочем, счастливее огонь или камень, вопрос астрологический, а мы твердо знаем лишь то, что, не будь у императора «букета» пороков, мы не имели бы точных датировок или других нюансов, связанных с неординарностью цесаря.

В 1957 г. в Сперлонге (к югу от Рима), между Террачи-ной и Гаэтой, был раскопан «Грот»! Так вот, в том самом подземном гроте находился большой нимфеум (помещение с водоемом в центре). Пещера была заполнена обломками мраморных скульптур и полуразрушена. Археологи нашли несколько тысяч фрагментов. Среди них были части шестиметровых статуй, другие обломки от фигур, тоже в полтора-два раза больших обычного человеческого роста.

Находка поразила итальянских ученых: стилистика некоторых фигур в «Гроте» была сходной со знаменитой группой "Лаокоон и сыновья", ныне находящейся в Ватикане.

Предположили даже, что Ватиканская группа — копия с этого найденного оригинала. Была обнаружена и плита с именами трех родосских скульпторов — Афинодора, сына Агесандра, Агесандра, сына Фания, и Полидора, сына По-лидора. Среди обломков было много фрагментов змеиных тел…

Нет, скульптура в Ватикане осталась оригиналом; при дальнейшем изучении находки оказалось, что найдены ранее неизвестные работы прославленных мастеров I века до н. э. Возможно, среди фигур «Грота» и была группа Лаоко-она, но только в другой интерпретации, не схожей с ватиканской. Другой сюжет установлен благодаря обломкам надписи-эпиграммы поэта Фаустина, друга Марциала, в которой говорится о фигуре Скиллы, похищающей спутников Одиссея. Группы располагались у водоемов нимфеума с проточной водой — круглого и квадратного.

Фрагменты фигур, обвитых змеями, видимо, относятся к сюжету нападения чудовища на корабль Одиссея. Сам Одиссей из этой группы, вероятно, тот, что прибег к защите Палладиума. Сохранился фрагмент, изображающий фигурку Афины, судорожно обхваченную рукой.

У входа в грот найдена большая мраморная группа, изображающая Ганимеда, похищаемого орлом. Орел и тело Ганимеда — из голубого мрамора. Голова Ганимеда исполнена отдельно, из белого мрамора. Группа — римская копия бронзового оригинала работы Леохара. Выделяется качеством голова Афины в высоком коринфском шлеме — копия с Афины Мирона, другие римские копии с греческих оригиналов…

Может быть, кого-то совершенно не тронет, а кого-то успокоит сам факт находки, попавшей в музей, — ведь посреди образцов высокого искусства, сам не чуждый поэзии, в I веке нашей эры кесарь Тиберий творил дикие свои мерзости…

Античный историк Геродот, изгнанный из родного города Галикарнаса в юном возрасте за участие в восстании против персов, поселился на острове Самосе. Здесь он задумал создать труд по истории войн между греками и персами, а затем и более того — о том, как народы борются против персидских завоевателей. Для сбора материалов он решил объездить страны, где происходили главные события персидских войн, увидеть все исторические места собственными глазами и, если это возможно, самому побеседовать с очевидцами событий или хотя бы выслушать местные предания о них.

Результатом этого глобального исследования стал великий, не стареющий по своей значимости в веках труд — "История в девяти книгах, или Музы".

Многочисленные эпизоды «Истории» писались греками задолго до Геродота, даже его дядя Паниасид начинал писать историю греческого народа, но именно Геродот создал столь грандиозный во всех отношениях — ив историческом, и в географическом, и в этнографическом, и в философском планах — труд, что выдающийся древнеримский мыслитель и оратор Марк Тулий Цицерон с полным на то основанием впервые назвал Геродота "отцом истории". Звание это осталось за великим греком навсегда.