Несвятая троица - Андрей Двинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Герцог усмехнулся.
– Партнеров-нелюдей, вы имеете в виду?
– Ах, ваше сиятельство, вы же знаете, как придворные перенимают привычки и лексикон своих монархов, – усмехнулась баронесса, опускаясь на скамейку беседки. – Но в данном случае мне бы хотелось избежать внимания всех наших партнеров.
Герцог присел рядом.
– Не будет ли нескромностью с моей стороны спросить, чем эти люди так заинтересовали вас, леди Ми? Я уже начинаю ревновать, – фривольность тона герцога была насквозь фальшивой. Хищный Нос впился в Диану взглядом, в котором можно было прочесть что угодно, кроме ревности.
– Знаете, ваше сиятельство, иной раз лишние знания приносят слишком большие печали. Это как раз тот самый случай.
– Но Диана, – Хищный Нос встал и заходил по беседке. – Возможно, зная больше, я смогу быть вам более полезен.
– Ах, ваше сиятельство, – Диана добавила металла в голос. – Оградите нас от назойливого внимания. Поверьте, уже этого будет достаточно для безмерной благодарности лорда Дингера.
– Ну хорошо, – герцог вдруг успокоился. – Я немедленно дам указание дель Вилю удовлетворить ваши даже самые… экзотические пожелания.
– Вы так милы, ваше сиятельство, – очаровательно улыбнулась Диана, понимая, что наступило время для небольшого пряника. – Перед самым отъездом из Захрана я так чудесно пообедала с графиней Терельи. По большому секрету она призналась мне, что граф склонен поддержать закупку боевых артефактов для армии у Шартанской торговой компании.
– Какая прекрасная новость, – Хищный Нос расплылся в улыбке. – Уже только за то, что вы привезли мне ее, я в неоплатном долгу перед вами, леди Ми!
– Тогда я надеюсь, что ваш повар не забыл рецепт тех удивительных миног под ореховым соусом, которыми вы угощали меня в прошлом году?
– Ни в коем случае, милая Диана, ни в коем случае. Мало того, я уверен, что стол уже сервирован, – герцог подал руку, и Диана, встав, усмехнулась про себя. Она единственная из женщин высшего света обожала эту рыбу, и ассоциации, возникшие сейчас у герцога, были написаны у него на лице.
Вадим Третьяков, Шартан, Шар, 24-го изока, вечер, ночь
Когда мы выехали из леса, солнце почти зашло. На фоне темнеющего неба, возвышаясь над колосящимися полями, появился красивый, словно с картинки, город. На первом плане выделялась крепостная стена с шестью высокими, коническими башнями. Одна, с воротами посредине, выглядела заметно больше остальных. Сама стена оказалась очень внушительным сооружением, особенно это стало заметно, когда мы приблизились: огромный вал, обложенный большими, серыми камнями, скрепленными более светлым раствором. В верхней его части, через равные промежутки темнели прямоугольные узкие бойницы.
В сам город нас не пустили. Как оказалось, ворота закрывались с закатом солнца, мы опоздали совсем немного. Однако Цепала трагедии в этом не увидел, направив фургон прямо на луг, окружавший крепостную стену. Кроме нас тут было достаточно много народа: фургоны, телеги, палатки, костры – далеко не все стремились ночевать внутри городских стен. Найдя место возле посадского колодца, мы припарковались, и я постарался элегантно соскочить с ящера. В прикиде местного стражника я сам себе нравился неимоверно, но, откровенно говоря, тяжелая кольчуга, шлем и кожаные штаны натерли все что можно и нельзя. Я очень хотел их немедленно с себя скинуть, переодевшись в обычную одежду, но не получилось. Беркут развил бурную деятельность: надо было срочно, пока совсем не стемнело кормить-поить нашу скотину, искать дрова, доставать воду и делать еще кучу всяких хозяйственных дел. Под конец он озадачил меня вопросом сигнализации для рапторов, лошадей и наших шмоток в условиях многолюдья, и мне пришлось крепко поднапрячь мозги.
Решение лежало на поверхности: каждую ценную вещь требовалось пометить специальной схемой и очертить периметр. В случае перемещения схемы за него начинался фейерверк. Проблема была в том, что я таких схем еще не делал и вообще пока смутно себе представлял, как к ним подойти. Для подобных задач требовалось осуществить «беспроводную» связь между сетками. В памяти стеха такие структуры имелись, но не было понимания принципов их действия. Требовалось время, чтобы в этом всем разобраться, и за один вечер этого точно нельзя было сделать. Поэтому я воспользовался готовыми решениями из памяти нелюдя: они были неуклюжи, энергоемки, не имели дополнительных функций, как, например, определение местонахождения. Но знак, в случае кражи, они подавали, это я проверил.
Наконец, поставив палатки, мы уселись вокруг костра, глядя голодными глазами на котелок, в котором варилась каша с кониной. Я переоделся и завернулся в одеяло – после захода солнца сразу стало прохладно. Дина подсела ко мне и прижалась, как котенок. Она весь день была какая-то тихая и ласковая, такое ощущение, что ее что-то мучило, но она боялась меня спросить или попросить. Дорогой мне пришлось отвечать на вопросы о вчерашнем ужастике и, в конце концов, рассказать ей и Териму про нас всю правду. Они клятвенно заверили, что никому ничего не скажут, но вопросов посыпалось еще больше, столько, что я чуть мозоли на языке не натер, отвечая.
Я для себя так и не решил, как к ней относиться. Первые пару наших совместных ночей, увлеченная моими рассказами, она порождала во мне единственное чувство – старшего брата, который рассказывает младшей сестренке сказки на ночь. Однако вчера ночью я вдруг понял, что ее близость, запах и тонкие теплые руки, обнимающие меня, стали будить отнюдь не братские чувства. И сейчас, ощущая мягкое и податливое тело, вдруг почувствовал, что хочу ее. Будто прочитав мои мысли, Дина еще плотнее прижалась ко мне, да так, что мне стало… неудобно сидеть.
– Так на каком языке человеки говорить в Шартане больше всего? – По-эртазански спросил Цепалу Беркут. Он никак не мог разобраться с местными падежами, склонениями и родами, поэтому речь его, местами, звучала очень забавно.
– Хой, тут на многих языках говорят, – купец любил жестикулировать, когда что-то рассказывал. – Большинство неплохо говорит на эртазанском, и все хорошо знают имперский. Понимают адостанский и эдемский, можно встретить тех, кто говорит на лирданском.
– Адостанский – это что? – спросил Андрей.
– Это язык шодов, – ответил я ему по-русски.
– А лирданский?
– Лирданский Халифат – это чудесная страна, с ней Эртазания граничит на юго-востоке. Там говорят по-лирдански. Очень красивый, но трудный для понимания язык, – пояснил купец.
– А скажите, уважаемый Цепала, если это не быть секретом, что вы делать затем как мы расстанемся? – спросил Беркут. – В Эртазании быть война, как дальше быть ваша торговля?
– Хой, не знаю, командир, – горестно покачал головой купец. – Продам вот товар, а потом буду думать, с людьми говорить. Война сильно испортила торговлю.
С тех пор, как мы подрались с шодами, Цепала именно так стал называть Беркута. Словом, которое на русский я переводил как «командир», здесь называли воинов, возглавляющих небольшие отряды наемников.