Скифы - Алексей Смирнов

Скифы не оставили прямых потомков, но искусство их оказало влияние на многих. Одними из наследников являемся и мы. При оценке роли скифов не следует забывать, что именно они впервые вовлекли многочисленные древние народы нашей страны в русло единого развития и приобщили их к передовым культурам своего времени.

В 60-е годы, в связи с проектированием и началом сооружения гигантских мелиоративных систем на степных просторах юга Украины, перед археологами встали задачи срочного исследования памятников в зонах будущего обводнения. Среди них были и сотни скифских курганов, из коих некоторые, судя по размерам, могли быть «царскими». Для археологических спасательных работ в зонах новостроек Институт археологии Академии наук УССР создал экспедиции, объединившие специалистов разного профиля. Одной из таких экспедиций была Северо-Рогачикская, которую возглавил А. И.Тереножкин. Экспедиции было поручено исследование курганов в Запорожской области. Здесь, у села Балки, было зафиксировано около 20 курганных групп. Особое внимание привлекла одна, состоявшая из 46 небольших насыпей, среди которых одиноко возвышался восьмиметровый исполин с загадочным названием Гайманова могила. В 1967 г. А. И.Тереножкин приступил к раскопкам малых курганов. В следующем году руководство экспедицией было поручено В. И. Бидзиле, киевскому археологу, научные интересы которого до этого были весьма далеки от скифской тематики.

Василия Бидзилю еще с университетской скамьи интересовали древние славяне. Однако свою кандидатскую диссертацию он посвятил галлам, следы обитания которых обнаружил у себя на родине, в Закарпатье, проводя там раскопки совсем еще молодым археологом. Скифами он никогда не занимался. Но когда бурно развивающиеся стройки требуют безотлагательного и срочного проведения огромного объема археологических исследований, чтобы спасти, возможно, уникальные памятники, которым грозит уничтожение, нередко многих археологов бросают «на прорыв», и им приходится по «археологической мобилизации» иногда на время, а порою и надолго переквалифицироваться. В. И. Бидзила был уже опытным археологом, которому можно было спокойно доверить исследование памятников любых эпох. И он со свойственной ему добросовестностью, но без особого энтузиазма принялся за выполнение возложенного на него поручения.

Летом 1969 г. он принялся сначала за исследование малых курганов и, приближаясь к Гаймановой могиле, раскопал 22 небольших кургана. Все они оказались ограбленными. Это не вселяло больших надежд и по отношению к Гаймановой могиле. Горький опыт показывал, что особой приманкой для грабителей всегда и везде были именно большие курганы, где сама логика подсказывала им надежду на богатую добычу. Здесь же, где и малые курганы привлекли к себе их внимание, едва ли можно было надеяться, что стоявший рядом исполин был обойден. Гайманова могила и манила к себе археологов, и отпугивала: раскопки кургана требовали огромной затраты сил, а успех был весьма сомнителен. Правда, опыт подсказывал, и это прекрасно подтвердили последние раскопки Мелитопольского и Пятибратнего курганов, что до тех пор, пока курган не снесен и не раскопан полностью, любые заключения о нем будут преждевременными и опрометчивыми.

И вот В. И. Бидзиля приступил к исследованию Гаймановой могилы. Курган представлял собой огромное конусовидное сооружение высотой более 8 метров; диаметр же его превышал 70 метров. Слой за слоем снимали бульдозеры землю с огромной шапки кургана, археологи же тщательно фиксировали все, что попадалось на пути.

На глубине 4 м от вершины кургана показалась каменная крепида — огромная кольцевая стенка, сооруженная для предотвращения оползания насыпи из огромных, вертикально вкопанных в землю белых известняковых плит. Еще ниже стали открываться следы заупокойной тризны: огромное количество лошадиных и овечьих костей, раздавленные амфоры, остатки уздечных наборов, наконечники стрел.

Обнаружили и грабительский лаз. Как выяснилось несколько позднее, он вел прямо в погребальную камеру. Археологи же все дальше углублялись в землю и наконец, на глубине 8 метров от уровня древнего горизонта, через две входные ямы вошли в эту камеру. Во входных ямах лежали остатки деревянной погребальной повозки. В наиболее опасных местах на помощь археологам приходили опытные шахтеры: они надежно крепили кровлю от опасности обвала. На долю шахтеров пришлась и первая важная находка: в стенке камеры они обнаружили пустоты и открыли хозяйственную нишу, заполненную разнообразной утварью. Сюда были положены большой медный котел для варки мяса, крюк, бронзовое блюдо, большой поднос, на котором лежали кувшин для вина (ойнохоя), килик, ситечко для процеживания вина, небольшая ажурная жаровня и железные щипцы. Рядом с подносом — бронзовое ведерко (ситула), железный черпак для вина. В передней части ниши стояли греческие глиняные амфоры, а под ними — железная жаровня. В нише лежал также скелет удушенного повара или виночерпия. Можно себе представить, какие сокровища должны были находиться в погребальной камере, если достаточно ценные предметы в нише не привлекли внимания грабителей.

Сама погребальная камера была полностью ограблена. Несколько сот оброненных грабителями мелких золотых украшений да золотой перстень, хотя и не давали возможности восстановить обряд погребения, свидетельствовали об огромных богатствах, бывших в камере. Удалось установить, что в ней были похоронены четыре знатные особы, вероятно двое мужчин и две женщины. Большего, к сожалению, из-за полного ограбления сказать было невозможно.

Казалось, что исследование погребения завершено и можно готовиться к дальнейшей работе. Ведь открытое погребение было лишь одним из боковых погребений кургана под его северной полой. Предстояло снять всю южную половину насыпи кургана, под которой должно было быть центральное погребение, а возможно, и еще другие боковые. Но пошли осенние дожди, и было принято решение отложить дальнейшее исследование Гаймановой могилы на следующую весну.

Перед отъездом наводили лоск на раскопанные объекты для их детального фотографирования и зарисовки. И вот тут-то археологов ждал большой сюрприз. Один из сотрудников экспедиции, Борис Мозолевский, с которым нам еще предстоит познакомиться поближе, осторожно зачищал плотную земляную стенку катакомбы. Вдруг под ножом кусочек глины легко поддался. «Здесь что-то есть! — крикнул Мозолевский Бидзиле. — По-моему, здесь тайник». Однако в это время позвали обедать, и археологи поднялись на поверхность.

Кладоискатель, конечно же, немедленно стал бы рыться в земле, чтобы поскорее удовлетворить свою алчность. Иное дело — археолог. Археологи — народ хладнокровный. Порою они нарочито подчеркивают это, особенно перед новичком. Торопливость несвойственна настоящему археологу. И хотя все мысли Бидзили и его сотрудников безусловно целиком были заняты предположением Мозолевского, они как ни в чем не бывало не торопясь сели обедать, шутливо обсуждая, что же в этом тайнике может быть скрыто, если, конечно, он существует. А если существует, то никуда не денется, подождет еще немного. Пообедали, перекурили и снова спустились в глубокое подземелье. Чутье, помноженное на опыт, не обмануло Мозолевского, оно и в будущем не раз приносило ему удачу. В стене действительно был тайник.