Шура. Париж 1924 – 1926 - Нермин Безмен

– Ты и правда беременна, Мюрвет, – сказал доктор. – Как ты и предполагала, прошло где-то четыре месяца. На таком сроке от ребенка не избавляются, он слишком большой. У тебя есть единственный выход – подождать пять месяцев и родить его.

Слова доктора долетали до нее словно через какую-то преграду.

– Если бы ты пришла в конце первого месяца или начале второго, мы могли бы что-то придумать. Но даже тогда не знаю, решился бы я на такое. Ты молодая, здоровая женщина, и ты носишь крепкого ребенка, погубить которого было бы очень жалко.

Одевшись, Мюрвет вышла из-за ширмы.

– Но Сеит будет очень зол, Бесим-бей. Он не хочет второго ребенка.

– Тебе придется поговорить с ним. С ребенком уже ничего не сделать. Может быть, твой муж зол не из-за твоей беременности, а из-за того, что ты утаила эту весть от него. Добрым словом ты можешь смягчить его.

– Вы уверены?

– В чем? Что ты ждешь ребенка?

– В том, что… с этим нельзя ничего сделать?

– Нет, доченька. Тебе остается только родить его, – сказал он, мягко похлопав Мюрвет по плечу, а затем строго добавил: – Смотри не натвори бед! Внимательно меня слушай! Если кто-то будет убеждать тебя в обратном, не слушай его! Ты умрешь сама и потеряешь ребенка, поняла?

Мюрвет испугалась его слов и торопливо закивала.

– Давай, – сказал доктор, – теперь иди домой, отдохни. У тебя был тяжелый день. А потом поговори с мужем. Заходи ко мне, когда захочешь. Береги себя.

Когда Мюрвет вышла из больницы, то впервые за много месяцев почувствовала себя и вправду беременной. Больше не нужно было гадать о своем положении, точка невозврата уже пройдена. Ее тело словно отяжелело. Живое существо, растущее в ее животе, сегодня впервые заявило о своем намерении родиться. Живое существо, которого не хочет муж…

Тем временем пошел дождь. Мюрвет не захотела садиться на трамвай. На душе было неспокойно. Она продолжила идти, подставляя лицо мелким каплям.

Зайдя по дороге за продуктами, она вернулась домой.

– Не расстраивайся, милая девочка, – сказала пожилая хозяйка. – Все будет хорошо. Время все расставит на свои места.

– Спасибо, тетушка, – ответила Мюрвет. – Спасибо и за то, что посидели с Леман.

– Не за что, не за что! Мы отлично провели время, она очень сладкая девочка… но уже проголодалась. Накорми-ка ее, я, правда, дала ей немного молока.

Мюрвет взяла дочь на руки. Та, прищурившись, улыбалась. Женщина завидовала ее беззаботной детской радости.

Когда пожилая женщина собралась уходить, она повернулась к Мюрвет и сказала:

– Послушай, девочка моя. Если станет совсем невмоготу, мы что-нибудь придумаем. У меня есть знакомая, она охладит пыл твоего мужа с помощью колдовства. Как надумаешь – дай знать. Сходим к ней вместе, я все устрою.

Мюрвет вздрогнула. «Магия» и «колдовство» всегда были для нее явлениями из сказок, которые ей рассказывали в детстве. Она никогда не думала, что столкнется с этим в реальной жизни. Верила она во все это или нет, обращаться к колдунье Мюрвет не собиралась и даже испугалась от мысли, что оставила ребенка с человеком, который водится с такими людьми.

Искупав и уложив Леман, она вернулась на кухню. Мюрвет не знала, вернется ли сегодня Сеит, и не могла подобрать нужные слова для того, чтобы обо всем ему рассказать. Ее жизнь будто запуталась, загнала ее в ловушку, и, когда мужа не было рядом, молодая женщина испытывала настоящее отчаяние. Она изо всех сил пыталась доказать себе, что брак с Сеитом – это посильная для нее ноша.

Пока она готовила, тяжелые мысли не оставляли ее в покое. Когда раздался звонок в дверь, Мюрвет испуганно подскочила, но уже спустя секунду вымыла руки и поспешно подошла к двери. Позвонили еще раз. Она открыла дверь и увидела перед собой Сеита. Увидев силуэт мужчины, освещенный дрожащим светом уличного фонаря, она не могла не вспомнить теплый летний вечер, навсегда изменивший ее жизнь пару лет назад.

Она подумала о буре, которую лунной летней ночью 1923 года пробудил в ее сердце этот красивый мужчина. Поправив под мышкой завернутый в бумагу подарок, он подмигнул ей и украдкой поцеловал в макушку. Мюрвет тогда взволнованно вскрикнула и побежала на первый этаж, преисполненная радости. До помолвки она ни разу не видела его, но с трепетом хранила под подушкой его фотографию. Она помнила, как с тревогой ждала одобрения семьи, с нетерпением считала дни до свадьбы – а что происходит с ними сейчас?

Глядя на свою жену, робко обнимавшую живот руками, Сеит вспоминал ее детское лицо, которое впервые увидел в ту лунную ночь. Она была одета в длинную ночную рубашку с рюшами, смотрела на него чистым невинным взглядом и была невероятно красива. Ее хотелось любить и одаривать подарками.

– Добрый вечер! – пробормотал Сеит, отогнав от себя видение того летнего дня. Его голос звучал уставшим.

Мюрвет очнулась и пропустила его в дом. В нос женщине ударил сильный запах керосина.

– Добро пожаловать! – сказала она, наблюдая за мужем.

– Можешь подогреть немного воды? – попросил Сеит. – Эту вонь холодной водой не отмоешь.

Она не осмелилась спросить у Сеита, в чем дело, а лишь молча пошла на кухню, чтобы выполнить поручение. Пока муж мылся, она накрыла на стол и достала ракы. Вскоре муж и жена сидели друг напротив друга за обеденным столом. Наблюдая за бледным усталым лицом Сеита, Мюрвет гадала, кто же из них начнет разговор первым. Какое-то время они молча жевали. Сеит выглядел так, будто