Библия - это не миф - Томас Трибелхорн

на мертвом языке, и с помощью старомодных и высокопарных выражений создать у непосвященного читателя впечатление безыскусственности и архаизма давно прошедшей эпохи. Тот, кто знает язык, пытается при чтении такого перевода сознательно или бессознательно восстановить оригинал. За исключением самых простых документов, невозможно перевести на современный язык аккадский текст достаточно близко к оригиналу, передав содержание, стиль и возникающие при чтении ассоциации1.

Мэттьюз и Бенджамин ссылаются на это высказывание Оп-пенхейма в предисловии к своей книге «Ветхозаветные параллели: законы и истории древнего Ближнего Востока»2 — эту книгу я рекомендую слушателям моего курса по Ветхому Завету. «Ветхозаветные параллели» — чрезвычайно полезная книга, с четкой структурой изложения и на доступном языке. Мэттьюз и Бенджамин выбрали и перевели некоторые известные истории, песни и законы из небиблейских источников древнего Ближнего Востока, а затем изложили их в хронологическом порядке вместе с ветхозаветными текстами3.

В предисловии к своей книге Мэттьюз и Бенджамин пишут, что постарались выполнить то, что Оппенхейм считал невыполнимым. И действительно, их труд достоин всяческих похвал. Однако и он не исключает толкования со стороны переводчиков. Сами они утверждают: «Наши переводы не буквальны и не ориентированы на сохранение внешней формы. Это тщательно взвешенные пересказы, созданные с целью быть понятными читателю. Выбранные нами английские слова и идиомы подчеркивают связь между древней ближневосточной культурой и Библией»4 (курсив мой. — Т. Т.). То есть авторы говорят, что слова и идиомы в их переводе были подобраны намеренно, с целью подчеркнуть любые возможные сходства между древними ближневосточными текстами и традициями израильтян, представленными в Библии. В то же время, к моей радости, их материал организован таким образом, что наряду со сходствами студенты также могут ясно увидеть отличительные черты ветхозаветных повествований.

Археологические открытия последних полутора веков дали нам доступ к древним ближневосточным текстам и радикально преобразили ветхозаветные исследования. Теперь они не могут считаться полными и надежными без учета этих открытий.

Если вы, в отличие от большинства современных студентов, еще не слышали о том, как велико языковое сходство между Библией и небиблейскими текстами, предупреждаю: не стоит поражаться. Этого и следует ожидать. Лично я больше бы волновался, если бы сходства не было — это дало бы повод усомниться в том, что библейский текст действительно древний.

Иврит относится к семитской группе языков и является близким родственником других северо-западных семитских языков. Поэтому языковые сходства неизбежны. Авторы Ветхого Завета использовали общепринятые религиозные выражения, стилистические фигуры и образы; они писали о социальных институтах (таких как царская власть — которой, кстати, потребовали сами израильтяне, см. 1 Царств, 8:5), правовых обычаях (таких как заключение завета) и других реалиях жизни на древнем Ближнем Востоке — точно так же, как авторы Нового Завета писали без отрыва от своего культурного контекста, иудаизма первого века н. э.

Давайте рассмотрим некоторые языковые сходства.

Эпос о Гильгамеше

История о Гильгамеше дошла до нас в виде цикла эпических стихов, написанных клинописью на глиняных табличках. Они были найдены на территории древней Месопотамии (современный Ирак) больше столетия назад. Считается, что клинописным записям более трех тысяч лет.

Поскольку мы располагаем списками различного времени, по табличкам можно проследить за развитием этой поэмы с XVIII в. по I тысячелетие (до н. э.). Насколько мне известно, у нас есть одиннадцать фрагментов, датируемых старовавилонским периодом, и восемнадцать фрагментов конца второго тысячелетия до н. э. (средневавилонский период). На основании лишь этих двадцати девяти древнейших фрагментов невозможно правильно воссоздать и интерпретировать сюжет произведения. Однако в этом помогают 184 более поздних фрагмента, датируемые первым тысячелетием до н. э. Они были найдены в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанапала, правившего в VII в. до н. э., и происходят из Вавилона и Уруке.

Принято считать, что наиболее полная версия эпоса о Гильгамеше является результатом кропотливого редакторского труда ученого Син-Леке-Уннинни (в период 1100-612 гг. до н. э.). Ученые предполагают, что в своей работе он пользовался источниками IX или VIII века до н. э. Последний датированный текст записан ок. 130 г. до н. э., примерно в то же время, когда и библейские тексты из свитков Мертвого моря.

Ученые верят, что самые ранние стихи о Гильгамеше были сложены ок. 2600 г. до н. э. Произведение содержит размышления о смерти и загробной жизни, а также повествование о потопе — эти вопросы были актуальны для древних народов долины Тигра и Евфрата. Центральная тема, красной нитью проходящая через семьдесят два более или менее полных стихотворных текста, — настойчивый и отчаянный поиск человеком бессмертия. По этой причине многие находят, что данный эпос пессимистичен и пронизан ощущением безнадежности.

Сюжет строится на описании героических подвигов Гильгамеша, правителя древнего города Урука, и его товарища Энкиду, который сначала был дикарем и жил в лесу. В поисках вечной славы, они вместе сражаются с чудовищами и злыми духами. После того как мстительная богиня Иштар убивает Энкиду, сраженный горем Гильгамеш отправляется в подземный мир, чтобы встретиться с Энкиду и разобраться в вопросах смерти и бессмертия.

Особенно интересен для нас рассказ о потопе, приведенный на 11-й табличке. Первый значительный труд, который стоит процитировать по этому поводу, — «Эпос о Гильгамеше и ветхозаветные параллели» Александра Хейделя5. В девятой главе этой книги Хейдель пишет:

Наиболее примечательные параллели между Ветхим Заветом и эпосом о Гильгамеше — по сути, наиболее примечательные параллели между Ветхим Заветом и всем корпусом клинописных текстов Месопотамии — можно провести между историей о всемирном потопе у вавилонян и ассирийцев, с одной стороны, и евреев — с другой. Изучая этот материал, мы вступаем в ту область исследований, которая априори должна оказаться наиболее плодотворной для раскрытия генетических связей между месопотамскими хрониками и нашей ветхозаветной литературой. Если где-то можно найти доказательства или опровержения того, основана ли хоть какая-то часть Библии на вавилонских источниках, то именно здесь. Поэтому данный материал заслуживает особого внимания6.

Со скрупулезностью и мастерством ученого (которые он показал еще в предыдущей своей книге «Вавилонское Бытие») Хейдель разбирает историю потопа из эпоса о Гильгамеше, сравнивая многочисленные детали этой истории с соответствующими фрагментами Ветхого Завета. Тщательно проанализировав параллели между месопотамской и еврейской версиями потопа, Хейдель делает вывод: «Остается решить вопрос об их историческом и генетическом родстве. <…> То, что вавилонская и еврейская версии генетически связаны, слишком очевидно, чтобы требовать доказательств; единственный вопрос для обсуждения — это степень связи»7.

Согласно Хейделю, ученые выдвигали три возможные объяснения исторической связи между еврейской и месопотамской историями о потопе:

Вавилоняне частично заимствовали еврейскую историю.

Евреи частично заимствовали вавилонскую историю.

Обе