Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Московское наречие - Александр Дорофеев

Московское наречие - Александр Дорофеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 67
Перейти на страницу:

Уроки Розен-Льва

Но, увы, как хрупки, недолговечны любовь да счастье! Особенно те, что зависимы от самокруток, легко смываются холодной водой. Под душем Туз невольно задумался, так ли все хорошо, как кажется. Когда вышел в просторную гостиную, бывшие индейцы, устроившись на диване, изучали добычу. Нюхали деньги и обувь. Витас поднял голову: «Ты уже здесь? И в себе?»

«Почти, – отвечал Туз. – А какими вы судьбами?»

«Как все нормальные люди – на самолете! – подмигнул Коля-нож. – Угнали кукурузник из Ильича. Хотели в Индию, да сбились, как Колумб, с курса».

«Сроду не было в Ильиче кукурузников», – нахмурился Туз.

«Глядите-ка, поистине в себе, – сказал Витас, усаживая его на обширный, топкий, как трясина, диван. – Теперь и чистой правде вряд ли поверит»…

И вкратце изложил события анекдотического романа, в почине которого Колю-ножа в кой уж раз посетил хер с крыльями, сообщивший между прочим, что амударьинский клад зарыт посередине магического квадрата Витаса. Вместе они взялись за лопаты да и впрямь выкопали знатный македонский горшок с золотом. После чего решили не расставаться, а навестить двоюродную бабку-латифундистку. Сочинили познавательную экспедицию «Приплывут ли каракалпаки в Сальвадор?» и немедленно заказали особый карамаран из саксаула, назвав в честь архонта Ра окончанием его фамилии «Попо-рт», полезно-созвучной мексиканскому вулкану. Упрятали в корпус сокровища и отчалили из Одессы. Прошли пять морей, аки по суху…

«Какие пять?! – перебил тут Коля-нож. – Сто пять!»

Короче, долго скитались в океане, пока не наткнулись на рифы у какого-то собачьего островка. И все бы ничего, но правая часть карамарана «рт» затонула со всем золотом. А уцелевшую «Попо» прибило к Юкатану. О них много писали, пока не позабыли, как об Атлантиде.

«Натерпелись, стобля, в пути, – вздохнул Коля. – Да чем хороша большая семья, с голоду не пропадешь»…

Теперь они копили деньги на подводные работы. Перебравшись в столицу, купили старый фургон и развозили газету «Херальдо», но еле концы сводили, так что пришлось искать дело повыгоднее. Тогда-то и наткнулись на объявление – «Набираются ученики в академию экспроприации». Единственным профессором там был художник по кривым зеркалам Розен-Лев, прямой потомок Троцкого и Розы Люксембург. Начали со вскрывания машин и мелкого уличного разбоя, но уже перешли на вторую ступень.

«Вот сегодня выполняли домашнее задание – ограбление магазина, – сказал Витас. – Пока присматривал, какой брать, гляжу – ты слоняешься по улицам. Ну, дай, думаю, совместим приятное с полезным, повеселимся!»

Чем дальше, тем нелепее, однако правдивей звучал рассказ, поскольку Туз уже курил новую самокрутку. На стене он заметил очень кривое зеркало, а на полу в центре гостиной – большой черный магический квадрат, выложенный кафельной плиткой с буквами самых разных алфавитов – латинского и арабского, кириллицы и глаголицы, шумерской клинописи и пиктографии индейцев. Квадрат был огорожен, как в музее, канатиками на стойках.

«Если пройтись по клеткам, сложив нужное слово, вроде адреса, попадешь туда, куда заказывал, – пояснил Витас. – Всего двести сорок букв, по числу дней в ацтекском году. Хотя важен, конечно, не сам квадрат, а ты в нем. Когда двуединство, все отлично работает».

«А наука превышает свою потенцию, не веря в чудо!» – высказался Коля-нож.

«Это чьи же такие слова?» – спросил Туз.

«Да разве на мои не похожи? – насупился Коля. – Вообще опасная хреновина – такое невзначай соврешь всего из трех буковок, что черти куда заносит. Был со мной случай»…

«Именно! – перебил его Витас. – Туда ссылаем провинившихся. Многие по сию пору не вернулись».

Они просидели до ночи, вспоминая межпустынье и тупик времени, закусывая лимоном текилу, облизывая соль с кулаков и слезы от смеха. Спал Туз без задних ног до самого тардеса, который ознаменовался еще одним нежданным поворотом событий.

В гостиной на диване устроился сугубый старец, состоявший из белоснежных сапог и косоворотки. Он то ли сухо кашлял, то ли черство похихикивал, пил чай и жадно курил, жуя папиросу.

«Наш сосед и учитель Розен Львович, – представил его Витас. – Сегодня теоретические занятия перед выпускным экзаменом»…

Розен-Лев был из тех стариков, что не горбятся, однако стан его уходил в таз по самые плечи, и голова располагалась поблизости от зада. Такое впечатление, будто сложенная подзорная труба. Все, впрочем, примечающая. «Бремя жизни! – развел он руками, объясняя свое устройство. – Люди и годы»…

Туз съел банан, выпил чая и, ощутив славную пустоту в голове, спросил: «А что это за табачок мне вчера подсунули?»

«Да Розен Львовича изобретение», – кивнул Витас.

Тот оживился: «Сигареты “де риса”, а в просторечии “хохотушки”, на основе здешних сморчков и поганок. Когда, знаете ли, круглый год лето, фрукты шалеют, в особенности грибы. Они тут с большими причудами! Местные до них не охотники, а наши, простите, соотечественники очень любят собирать. У подножий Попо знатные места. Есть одна заветная полянка, так вся в грибах! На ней испокон веков назначали свидания ваши, пардон, разведчики. Якобы по грибы, да всем известно, что к чему, – вот, мол, опять шпионы с лукошками»…

Коля-нож меж тем поглощал бананы. Сара еле успевала сдирать кожуру.

«Банановый наркоман!» – усмехнулся Витас, а Розен-Лев добавил как строгий педагог: «В них мало белков, так что следует закусывать пауками. Но, по словам Карла Маркса, человек, питающийся бананами и пауками, по определению не может быть богатым».

«Да у меня с ними чисто платонические отношения, – смутился Коля. – Тутошние бананы так и кличут – “платано”». Он с трудом выговаривал имя-отчество учителя, и называл упрощенно «хозяином», а по-здешнему совсем удобно – амо. Вообще на испанском говорил куда отчетливей, чем на русском. Даже свою кличку «нож» сменил на звучно-размашистую «наваху».

«А в Амстердаме ваши студенты не практикуют?» – спросил Туз и поведал, как обчистили такси.

«Сработали на троечку, – поморщился Розен-Лев. – Хотя почерк схож. Но перейдем к уроку. – И значительно кашлянул, поглядевшись в кривое зеркало, где отражался красавцем, точь-в-точь Давид-псалмопевец. – Зачем нам экспроприация – изъятие чужой собственности? Дело ведь не в деньгах. Их у меня, например, больше, чем секунд жизни, и это пугает до окоченения. – Померк на миг. – Даже если каждую секунду тратить десять долларов, вовек не израсходую! Хоть помогай внеземным цивилизациям, затыкая черные дыры деньгами, а они все равно липнут, как говно к подошве. Вот, отправляю с помощью магического квадрата и торсионных полей баскам на сепаратизм. В парижских каменоломнях под Люксембургским садом у нас штаб-квартира. Оттуда их везут в Бильбао»…

«Будду не купите ли?» – встрял Туз.

«Даром не нужен, – отмахнулся Розен-Лев. – Недавно приобрел портрет Троцкого кисти Риберы за три миллиона. Вот кто непризнанный пророк! Ах, чистый пламень, а его ледорубом! Сволочи! Заживо с них шкуру драть!» Было не совсем ясно, в каком родстве он с Троцким, но говорил о нем со слезами. Черные, глубоко сидящие глаза смотрели, точно волки из оврага, горя жизнью и яростью. В какой-то миг Туза посетила мысль, не сам ли это Троцкий, выживший после ледоруба?

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 67
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?