Рамакришна и его ученики - Кристофер Ишервуд

– Кешаб, столько людей восхищается твоими лекциями, расскажи и мне что-нибудь!

На что Кешаб ответил:

– Зачем же мне носить иголки в кузню? Ты говори, а я буду слушать. Люди больше всего восхищаются, когда я пересказываю для них услышанное от тебя.

Как-то раз Рамакришна сказал Кешабу, что, признавая существование Брахмана, одновременно необходимо признавать и существование его Энергии, при помощи которой и была создана вселенная – ибо в вечности Брахман и его сила есть одно и то же. Кешаб согласился с этим. Тогда Рамакришна сказал, что священные книги, верующий и Бог тоже есть одно. И опять Кешаб согласился. Но когда Рамакришна продолжил и заявил, что учитель, Бог и верующий тоже одно, Кешаба это смутило и привело в недоумение.

– Сейчас, – сказал он, – я не в силах продвинуться дальше. Лучше сейчас об этом не говорить.

– Очень хорошо, – согласился Рамакришна. – В таком случае остановимся на этом.

В 1878 году разразился скандал, который привел к расколу в Брахмо самадже. Махараджа Куч-Бехара попросил руки дочери Кешаба. О лучшей партии индусская девушка не могла и мечтать, поэтому Кешаб ответил согласием. Нет никаких оснований подозревать Кешаба в корыстных мотивах только потому, что махараджа был знатен и богат, – нет сомнений, что Кешаб заботился исключительно о будущем дочери. Но, к сожалению, ей еще и четырнадцати не было, то есть Кешаб, постоянно выступавший публично против детских браков, поступился своими принципами. Начался скандал, образовались две партии, одна поддерживала решение Кешаба, другая называла его поведение наихудшей формой предательства и лицемерия. Противники Кешаба вышли из Брахмо самаджа и организовали собственное общество, которое назвали Общий Брахмо самадж.

Узнав об этом, Рамакришна сильно огорчился. Он вообще не одобрял кампанию Кешаба против детских браков.

– Рождение, смерть и заключение брака – дело воли Божьей, – заявлял он. – Такие вещи невозможно подчинять строгим законам, зачем Кешаб пытается это сделать?

Тем не менее, если в присутствии Рамакришны заходила речь о махарадже Куч-Бехара и осуждалось поведение Кешаба, он выступал в его защиту:

– В чем тут вина Кешаба? Он семейный человек, почему же ему не сделать для своих детей то, что считает правильным для них? Кешаб не нарушает ни религиозных, ни моральных правил. Он выполняет отцовский долг.

Однако ничью сторону в этой ссоре Рамакришна не принимал и сохранял дружеские отношения с теми и с другими. Большую роль в среде противников Кешаба играл Виджай Кришна Госвами, который после раскола возглавил Общий самадж. Госвами часто навещал Рамакришну и уверял всех и каждого, что Рамакришна – величайший из людей в Индии, горько сетуя на ослепление тех, кто этого не понимает. Рамакришне он говорил:

– Дакшинешвар так близко от Калькутты, есть лодки, есть экипажи, мы можем бывать у вас всякий раз, как пожелаем. Если вас недостаточно понимают и недостаточно ценят, то это только потому, что вы слишком близко и слишком достижимы. Вот находились бы вы на горной вершине, чтобы нужно было сутками шагать без пищи и карабкаться по скалам, добираясь до вас, цепляться за древесные корни, рискуя сорваться в пропасть – тогда бы мы вас считали бесценным сокровищем. А так все кажется, что где-то далеко есть учителя и получше, мы носимся в поисках лучшего и попусту растрачиваем себя.

Рамакришна высоко оценивал духовное развитие Виджая.

– Виджай уже поднялся на предпоследний этаж, – говаривал он, – и стучится в дверь последнего.

До раскола общества Виджай и Кешаб близко дружили, после раскола они перестали видеться. Однако поскольку оба часто навещали Рамакришну, то встреча их была неизбежна. Махендра Натх Гупта рассказывает, как 27 октября 1882 года, под вечер, Виджай сидел в комнате Рамакришны, когда явились ученики Кешаба с приглашением – Кешаб арендовал судно, которое бросило якорь прямо перед храмовым комплексом, так не согласится ли Рамакришна спуститься с ними к реке, где они сядут в гребную лодку и подплывут к судну, где их ждет Кешаб? Рамакришна согласился, и Виджай вместе со всеми отправился на реку – с охотой или через силу, этого мы не знаем.

Едва ли что могло быть более конфузным, чем последовавшая встреча. Стоило Рамакришне ступить в лодку, как он погрузился в самадхи. На борт судна его перенесли с немалым трудом. Лишь отчасти сознавая, где он находится, Рамакришна двигался механически и скованно. Его проводили в каюту. Кешаб и другие поклонились ему, но он не отреагировал, казалось, будто он никого не узнал. В каюте его усадили в кресло, а Кешаб и Виджай расположились по обе стороны от него. Каюту до отказа заполнили сопровождающие Кешаба, рассевшиеся на полу. Кто не нашел себе места, заглядывал в окна и двери, которые пришлось распахнуть, потому что в каюте становилось нестерпимо душно. Рамакришна тем временем снова полностью ушел в самадхи. Кешаб и Виджай оказались, по сути дела, в обществе друг друга. Они восседали на креслах в окружении большой аудитории, которая, без сомнения, с любопытством наблюдала за обоими, гадая, в чем проявится их враждебность. Но оба держались с чопорной вежливостью.

Постепенно обыденное сознание начало возвращаться к Рамакришне. Он едва слышно прошептал:

– Мать, зачем ты привела меня сюда? Они замкнулись. Они не свободны. Могу я их освободить?

Один из присутствовавших стал рассказывать о человеке святой жизни, которого ученики Кешаба недавно навестили, и добавил:

– Он держит у себя в комнате вашу фотографию. Рамакришну это явно развеселило. Он указал на себя и с улыбкой пояснил:

– Это же просто наволочка!

Его подхватило потоком мыслей, и он окончательно вернулся на уровень того высшего сознания, когда он был в состоянии разговаривать как учитель. Он заговорил о душе преданного Богу, «любимой гостиной» Бога, о том сновидении, которое мы зовем нашей жизнью, о танце Матери Кали. Он сравнил Божественную Мать перед началом очередного сотворения вселенной с домашней хозяйкой, уже приготовившей в горшке семена для очередного посева. Он передразнивал английскую речь: фут-фат-ит-мит. Он пел гимны в честь Кали и Дурги. Слушатели пришли в такой восторг, что им хотелось, чтобы прогулка по реке никогда не кончалась, – и Кешаб договорился с капитаном провести судно дальше по Ганге. Было подано угощение – поджаренный рис с тертым кокосом.

Однако напряженность в отношениях Кешаба и Виджая продолжала ощущаться. Рамакришна обратил на это внимание и сказал Кешабу:

– Посмотри, вот Виджай. Ваша с ним ссора напоминает мне другую – ссору между Шивой и Рамой. Шива был гуру Рамы. Они поссорились, но скоро помирились. А вот последователи обоих, призраки Шивы и обезьяны Рамы, продолжали строить друг другу рожи и перебраниваться – эти никак не могли помириться! У тебя есть религиозное общество, и Виджай считает, что тоже имеет право основать общество. Это естественно. Когда Шри Кришна, который был воплощением Бога, веселился в компании вриндаванских пастушек, явились два скандалиста Джатила и Кутила. Зачем они явились? А затем, что без скандалистов скучно, без них невозможно настоящее веселье.