Защитник - Лоренсо Сильва

Кавано обошел вокруг нее, внимательно приглядываясь.

— Хорошо. Я бы не смог увидеть, что у тебя на поясе пистолет.

— А зачем были эти манипуляции с блейзером?

— Ты помнишь, как я учил тебя доставать пистолет?

— Мы с тобой достаточно часто тренировались.

— Тогда, я полагаю, ты сама ответишь на свой вопрос.

Джэми обреченно вздохнула.

— Хорошо, что меня сейчас не видят мои тетушки из Уэллесли.

Она откинула в сторону правый край блейзера и вынула пистолет. Поднимая его, Джэми обхватила рукоять левой рукой поверх правой, скрестив большие пальцы. Слегка согнув колени, чтобы лучше держать равновесие, она немного наклонилась вперед и прицелилась в воображаемую точку на противоположной стене спальни.

— Я в восхищении, — заявил Кавано.

— Понятно. Грузила сделали край блейзера тяжелее, и он не падает вперед, когда я его откидываю. А замшевая салфетка идеально скользит по кобуре.

— Снова пять с плюсом, — сказал Кавано, беря в руки ее ветровку и начиная производить с ней те же самые манипуляции.

— Я могу сделать это сама.

— Не надо. Этим могу заняться я, и раненое плечо не помешает. А вот тебе придется заняться другим делом.

— О чем речь? — спросила Джэми, посмотрев на Кавано с подозрением.

Надев комбинезон и перчатки, Джэми присела позади «Тауруса» и начала прикручивать к заднему бамперу противотуманные фары.

— Я бы с удовольствием сделал это сам, если бы не риск того, что эти чертовы швы разойдутся, — сказал Кавано.

— Я так и не поняла, зачем все это надо. Противотуманные фары ставят спереди.

— Во-первых, это не просто противотуманные фары, а стоваттные кварцевые галогеновые лампы, по четыреста восемьдесят тысяч свечей каждая. Мы проведем к ним провода и поставим выключатель на приборной доске. Потом мы выставим их так, чтобы они могли ослепить любого, едущего позади нас.

Открыв капот, Кавано вынул воздушный фильтр.

— Фабричный фильтр в полном порядке, но тот, который мы купили, производства «Кей энд Эн», обеспечивает более хорошие характеристики по всасыванию, — пояснил он и принялся возиться с клеммами и припоем, меняя коммутацию в системе впрыска. — Я позвонил в специализированный магазин в Дайтон-Бич и заказал у них процессор управления впрыском с повышенной скоростью работы, чтобы заменить штатный. Вкупе с увеличением количества воздуха, идущего в мотор, это позволит нам увеличить мощность.

— Нам понадобится что-нибудь еще?

— Надо поставить более мощные амортизаторы. Выключатель, параллельно ключу зажигания, чтобы мы могли завести мотор, даже если под рукой не окажется ключа. Но сначала тебе придется залезть в багажник.

— Что?

— Это не какая-то причуда. Просто нам надо кое-что померить.

— Заняться этим в багажнике. Звучит интригующе.

— Только не с моим плечом.

— Я не собиралась делать что-то с твоим плечом. Так зачем надо что-то мерить?

— Чтобы поставить на внутреннюю стенку багажника лист стали толщиной в полдюйма. Он не даст пулям, пробившим багажник, попасть в нас.

— Не двигайся.

— У тебя руки совсем холодные, — сказал Кавано.

— Прекрати ныть и расслабься. Это закончится быстрее, чем ты думаешь.

— Ты никогда со мной так не разговаривала. Вспоминаю анекдот про девочку-подростка на уроке по половому воспитанию.

— Половому воспитанию?

— Да. «Не стоит рушить себе всю жизнь ради пятнадцати минут удовольствия», — говорит учитель. «А как вам удается делать это так долго?» — спрашивает девочка-подросток.

— Не дергайся. Здесь как? — спросила Джэми.

— Ничего не чувствую.

— Вот видишь! Я поднабралась опыта.

Держа в руках стерилизованные ножницы и пинцет, она вытянула еще один стежок шва.

— На взгляд все чисто, признаков заражения нет, — сказала она, обрезая следующий узел и вытаскивая леску. — Еще один шрам в твою коллекцию.

— Шрамы украшают мужчину.

Сняв швы, Джэми стала разглядывать результаты своего труда.

— Проклятье. У меня неплохо получилось. Но рана еще не зажила окончательно, и я наложу повязку, чтобы ты вел себя поаккуратнее.

— О да, я буду очень аккуратен.

С момента пожара в бункере прошло десять дней. Предстояло сделать еще очень много, но Кавано пришлось потерпеть, чтобы дать своему телу возможность отдохнуть и выздороветь. Несмотря на то, что они перешучивались с Джэми, спасибо ей за это, настроение было скверным. Во сне, да и наяву, перед ним одна за другой вставали картины. Роберто, лежащий с проломленной головой. Чэд и Трэйси, разорванные на куски взрывом ракеты. Изуродованное лицо Дункана, в которое попало полдесятка пуль. Карен, скорчившаяся в инвалидном кресле с перекошенным от ужаса лицом. Ужаса, причина которого так и осталась неизвестной. Кавано знал одно. Во всем этом повинен Прескотт.

— Мы сделали все приготовления, какие могли. Пора воскреснуть.

Мускулистый афроамериканец свернул в сторону и чуть ускорил свой бег по тропинке пригородного парка Вашингтона. В шесть тридцать утра по дорожкам парка бегало достаточно людей, желавших лучше подготовить себя к напряжению рабочего дня. Воздух был еще достаточно прохладным, поэтому мужчина был одет в спортивные брюки цвета морской волны и куртку. Рядом с ним бежал другой мужчина, белый, в точно таком же костюме, но серого цвета.

Они пробежали мимо кустов и деревьев, окружавших пруд, в котором плавали утки. Когда стало очевидно, что белый мужчина бежит рядом дольше, чем это мог бы себе позволить незнакомый человек, афроамериканец посмотрел на него и чуть не встал на месте.

— Со мной случилось божественное откровение? Видение или послание от умершего? — спросил он.

Джон Разерфорд, так звали мужчину, вырос в набожной семье баптистов на Юге.

— Имеющий глаза да увидит, — ответил Кавано.

— Да, но был и Фома неверующий. Он не поверил, пока не прикоснулся к ранам Христовым.

— Не хочу тебя разочаровать, но мы не настолько близки, чтобы я позволил тебе себя ощупывать. Хотя рана у меня есть, правда, не в боку.

Бег по асфальту заставлял рану на плече болеть, хотя она уже практически зажила. Кавано старался не размахивать руками, чтобы не рисковать целостью шва.

— Я слышал, что ты пропал без вести, — сказал Разерфорд. — Вероятнее всего, погиб.