Бенвенуто Челлини - Нина Соротокина

К ее дому и полз Бенвенуто. Во дворце было всегда много приехавших из Флоренции его друзей. Он был уверен, что там папа его не тронет. Но он не дополз до дворца Борго Веккио. «…так как то, что я сделал до сих пор, было слишком чудесным для человеческого тела, то Бог, не желая, чтобы я впал в такое тщеславие, ради моего блага захотел мне послать еще большее испытание, чем было прежнее». Его, окровавленного, на четвереньках, увидел на улице слуга кардинала Корнаро. Слуга тут же доложил об этом хозяину. Кардинал сказал: «Немедленно несите его в дом!» О горестной судьбе Бенвенуто знал весь Рим, кардинал хотел ему помочь. Со временем мы узнаем, что из этого получилось.

У Бенвенуто были основания доверять кардиналу Корнаро. В его доме он нашел убежище после убийства Помпео. На этот раз он был тоже хорошо принят. Бенвенуто поместили в потайную комнату, пригласили врача. Хирург «удивительно соединил кость», перевязал ногу и сделал раненому кровопускание – верный способ лечения в то время. «…а так как жилы у меня вздуты были гораздо больше, чем обычно, а также потому, что он (врач. – Авт.) хотел сделать надрез немного открытым, то хлынула такой великой ярость крови, что попала ему в лицо». Врачу эта «ярость крови» не понравилась, он сказал, что это плохое предзнаменование, но не оставил заботу о больном.

На утро замок Святого Ангела окружило огромное количество зевак. Все показывали на висящие на стене импровизированные веревки, судачили о небывалом побеге. Бедный кастелян совсем потерял голову и рвался «лететь» за Бенвенуто, его удержали силой. Папа, на удивление, отнесся к побегу спокойно и даже с некоторым самодовольством сказал губернатору:

«– Вот храбрый человек и вот изумительное дело; однако, когда я был молод, я тоже спустился с этого самого места».

Павел III говорил правду. Молодость его, тогда Александра Фарнезе, была бурной. Он был членом коллегии аббреавиторов, то есть составителей папских булл и прошений при папе Александре VI. Бес попутал молодого Фарнезе, и он подделал нужную бумагу. По законам того времени ему грозила смертная казнь. Папа Александр VI долго держал его в тюремной камере, размышляя, что с ним делать. Так и не успев придумать кару, папа неожиданно умер (случайно отравился). В недолгое папство Иннокентия III будущий Павел III и задумал обрести свободу. Его побег не был столь трудным и экзотическим, как у Бенвенуто, но ведь и на него надо было решиться. Он подкупил стражу, и его спустили вниз в корзине для белья. Внизу беглеца ждали друзья с лошадьми. Бенвенуто пишет с обидой: «Словом, он хотел похвастать губернатору, что и он в своей молодости тоже был мужественным и храбрым, и не заметил, что открывает великие свои негодяйства».

К папе в большом количестве приходили просители, среди них и кардинал Корнаро: «Как милости, просим освободить Бенвенуто, потому что он за свои дарования заслуживает особого отношения». Папа откровенно сказал, что держит ювелира в замке, «потому что он немножечко слишком смел» и о его пленении ходатайствовали «несколько своих» (читай Пьеро Луиджи, жестокий сын и его окружение), и что он, папа, хочет удержать Бенвенуто, как даровитого человека, у себя, создав ему такие хорошие условия, что он забудет о желании ехать во Францию. Вряд ли папа дал просителям такой развернутый и откровенный ответ, но суть дела Бенвенуто пересказал правильно.

Кастелян настаивал на расследовании дела: «Если кто-то из моих людей Бенвенуто помогал, то я хочу его повесить за горло на том зубце, откуда Бенвенуто сбежал». И повесил бы, можно не сомневаться, но тщательные допросы не обнаружили помощников.

Губернатор сам навестил беглеца и сказал такие слова:

«– Мой Бенвенуто, хотя мое звание такое, что пугает людей, я прихожу к тебе, чтобы тебя успокоить, и это я имею полномочие обещать тебе по особому распоряжению его святейшества, каковой мне сказал, что он и сам бежал оттуда, но что у него было много помощи и много товарищей, потому что он иначе не мог бы этого сделать. Я клянусь тебе благодатью, которая на мне, потому что я сделан епископом два дня тому назад, что папа тебя освободил и простил и он очень сожалеет о твоей великой беде, но старайся поправиться и считай, что все к лучшему, потому что эта тюрьма, которая, разумеется, была у тебя совершенно безвинная, станет твоим благополучием навеки, потому что ты попрешь бедность и тебе не придется возвращаться во Францию, мыкая свою жизнь то там, то сям. Так что скажи мне откровенно все дело, как оно было и кто тебе помог; затем утешайся, и отдыхай, и поправляйся».

Бенвенуто подробно рассказал про свой побег, и, кажется, ему поверили и перестали искать пособников. Все складывалось вроде бы благополучно. В папском дворце подробно обсудили эту тему. Губернатор обнародовал рассказ Бенвенуто, потом слово взял «обвинитель» Пьеро Луиджи:

– Всеблаженный отче, – обратился он к папе, – «если вы его освободите, он вам покажет дела еще побольше, потому что эта человеческая душа слишком уж предерзкая».

Дальше Луиджи рассказал такую историю. Бенвенуто повздорил с неким дворянином из прихода Санта-Фиоре. В свою очередь дворянин пожаловался на дерзость ювелира кардиналу собора, а тот пообещал, что «если он попадется ему в руки, то он выкинет дурь из его головы». А у Бенвенуто в мастерской была наготове пищаль, и когда кардинал пришел под его окна, негодяй чуть было не убил вышесказанного кардинала. По счастью, кардинал успел спрятаться за выступ стены, и это спасло ему жизнь. Но Бенвенуто все равно выстрелил и для отвода глаз убил голубя. Чем не причина, чтобы опять упрятать Бенвенуто в темницу?

– Послушайте, ваше святейшество, – сказал Пьеро Луиджи в заключение, – он еще и в вас выстрелит. «Эта душа слишком свирепая и слишком самонадеянная».

В свите «обвинителя» ту же нашелся вышеописанный дворянин, который подтвердил слова Пьеро Луиджи. Бенвенуто не было на этом судилище, но в книге он не преминул сообщить правду. Да, была размолвка с дворянином. Тот принес испачканное ртутью золотое колечко, оно требовало чистки. Чтобы кто-то, с улицы, вот так уверенно, да еще со словами «И поживей!» требовал у Бенвенуто такой пустяковины, когда он и так был занят по горло! Бенвенуто «вежливо» заявил, что он занят: мол, ищите другого ювелира, на что дворянин обозвал его ослом. Бенвенуто ответил… ну и так далее. Про кардинала он вообще ничего не знал, Бенвенуто не только в него не стрелял, он его и не видел. Дикая голубка сидела себе на яйцах, в нее стреляли по очереди все подмастерья (зверье! – Авт.), и никто не попал, а Бенвенуто поспорил и попал прямо в голову несчастной птице. Спорили «на кувшин греческого, того хорошего, от Паломбо-трактирщика». Вот и вся история.

Папа так никогда и не узнал правды, но он был умным, нельзя осудить человека за то, что он хотел выстрелить в кардинала и не выстрелил. Но он знал, что любимый сын от него не отвяжется, уж слишком тот был зол на Бенвенуто. Пока папа размышлял, как поступить, сами «злосчастные звезды» Бенвенуто вмешались в дело и решили его судьбу.

Сам Бенвенуто пишет, что его продали за венецианское епископство. Кардинал Корнаро радел о некоем дворянине Андре Чентано, может быть, он был его родственником, неизвестно. У папы Павла III освободилось епископство, и он обещал дать его этому Чентано. Кардинал направился к папе напомнить об обещании, и тот сказал: да, помню, будет ваш Чентано епископом, но вы мне должны оказать любезность.