Подозреваются все - Светлана Алешина

– Есть за что. Хотя бы за взрыв в Марксе.

– Мы тут ни при чем! – заволновался Звягинцев. – Вы не знаете подробностей!

– Мы знаем ровно столько, сколько нужно, чтобы надолго прервать вашу деятельность помощника депутата! – отрезал майор. – На даче работает бригада? – обратился он к Нечипоруку.

– Да, товарищ майор, опергруппа уже там. У задержанных изъято оружие – пистолет «ТТ».

– Чувствую, что это тот самый «ствол», из которого прострелили руку водителю Загоруйло, – задумчиво сказал майор. – Впрочем, экспертиза покажет. Кстати, когда из Маркса нам сообщили, что произошел взрыв в кафе «Очаг», поступили ориентировки на две машины – на депутатский джип и на вашу, Ольга. Но тогда мы не связали взрыв с вашим появлением в городе, подумали, что вы, как всегда, пытаетесь переплюнуть милицию. Мне и до сих пор многое неясно.

– Зато мне теперь ясно многое! – победно сказала я. – Вы еще не задержали джип депутата?

– Пока нет, но из города он не выйдет, – пообещал Нечипорук. – Уже сообщено всем постам ГАИ.

– Что, разве кто-то скрылся? – недоуменно спросил Здоренко.

– Да, и полагаю, что это главный виновник торжества, – высказала я предположение. – Вы не могли бы, товарищ майор, послать людей в больницу к некому Афанасию Михалычу Ильинцеву, смотрителю водных горок?

– Что еще за Ильинцев? – удивился майор.

– Это важный свидетель, надеюсь, что он уже выздоровел. Можете также пригласить следователя, который ведет дело инкассаторов и понятых.

– Что вы тут командуете? – возмутился майор. – Я сам знаю, кого и когда приглашать!

Все же Здоренко послал за Михалычем и за следователем. Его заинтриговал мой загадочный тон, видно было, что его покинула первоначальная уверенность в абсолютной ясности этого дела. Меня же будто осенило еще на даче, и многие неясности вдруг показались простыми. Я увидела то, что связывало все произошедшие события между собой. Жаль, что это случилось так поздно, но ведь я всего-навсего журналистка, а не Шерлок Холмс.

Но, как верно заметил Здоренко, многое еще оставалось неясным. Надеюсь, что скоро и эти тайны откроются нам.

Меня, Виктора и Марину выпустили из-за решетки, а Степана, Дениса и Полину пока оставили в камере – они были задержаны с оружием в руках. Степан попросил сделать один звонок, и вскоре в комнату вбежал депутат Кузнецов собственной персоной.

– Почему вы посадили моего помощника в камеру? – начал возмущаться он с порога. – Кто дал вам право?

– У нас были на то основания, – спокойно ответил Здоренко.

– Вы ничего не знаете, Степан проводил расследование по моему указанию!

– Подождите, господин Кузнецов, – успокоил его майор, – сейчас приедет следователь из ГУВД, и вы ему все объясните.

Вскоре кабинет стал наполняться людьми – прибыл следователь, привели понятых. Люди, посланные за Михалычем в больницу, к счастью, прибыли не с пустыми руками – они ввели в кабинет аккуратно поддерживаемого с обеих сторон бледного смотрителя горок.

– Насилу выпросили его у врачей, – пояснил один из них, – отпускать не хотели – говорят, еще не прошел период реабилитации.

– Надеюсь, – майор строго посмотрел на меня, – мы не зря тащили больного человека через весь город?..

Все напряженно ждали. Наконец на столе зазвонил телефон, майор взял трубку.

– Хорошо, ведите сюда, – коротко бросил он. – Взяли вашего старика, – пояснил Здоренко, – на Вольском тракте задержали.

Вскоре ввели Кабальцева, он был бледен, под глазами резко обозначились тени. Руки его были покорно сложены за спиной – я разглядела поблескивающие наручники.

– Чуть, гад, нашего сотрудника не сшиб! – пояснил один из провожатых. – Несся как угорелый, хорошо, что дальше патрульная машина стояла – прижали его к обочине. С ним сумка была, – он положил спортивный баул на стол, – и помповое ружье.

– Заберите вещдоки, – сказал следователь, – надеюсь, вы зафиксировали акт изъятия?

– Конечно, все чин-чином, сделали как надо, – словоохотливо объяснил гаишник.

– Оленька, – кинулся ко мне Кабальцев, – объясните этим людям, как все было. Я же спасал ценности от этих грабителей! – Он кивнул на Степана. – Вы же все видели!

– Я действительно все видела, – произнесла я холодно. – Сейчас я и в самом деле все объясню. Слишком долго вы прикидывались другом, Никифор Олегович.

– Кстати, – встрял капитан Нечипорук, – наши ребята проверили – дача, на которой все происходило, принадлежит этому человеку. Ведь он Кабальцев Никифор Олегович?

– Да, – сказала я, – и теперь мне еще яснее видятся особенности этого дела. Товарищ следователь, – обратилась я к милиционеру из ГУВД, – разрешите задать свидетелю Ильинцеву вопрос?

– Задавайте, – сказал следователь. – Кстати, я не представился – следователь ГУВД Сапоненко Дмитрий Сергеевич, веду дело об ограблении инкассаторской машины.

– Афанасий Михайлович, – повернулась я к смотрителю горок, – взгляните внимательно – присутствует ли среди собравшихся человек, который утопил мужчину в тот самый день, когда вы отравились?

Михалыч обвел присутствующих своими немного хитроватыми глазками и уверенно ткнул пальцем в Кабальцева:

– Вот этот!

– Не верьте этому алкоголику! – закричал Никифор Олегович. – Он не помнит, как родную маму зовут, не то что…

– Скажите, Афанасий Михайлович, – не обратила я внимания на крики, – а что вы показывали мне тогда, в больнице? Помните? Какие-то знаки на ноге чертили?

– Я хотел показать, что у убийцы на ноге была наколка в виде русалки. В тот день, – продолжил Ильинцев, – компания весело плескалась на горках, а этот человек, – он снова кивнул на старика, – покатился вслед за мужчиной с черными волосами. Он нагнал его и навалился сверху. Потом они оба упали в воду. Я не обратил внимания – подумал, что это игра. Потом старик подошел ко мне и дал бутылку водки – сказал, что благодарен мне за развлечение. Этой водкой я и отравился.

– Чушь! – заявил Кабальцев. – Этот пьянчужка сам не знает, что говорит. Я действительно плавал со своим зятем, но потом он сказал, что хочет это делать один. А насчет водки – вы что, еще не поняли, что этот мужик пьет все, что горит? Вот и траванулся какой-то дрянью!

– Этот тип меня потом и в больнице хотел укокошить, – невозмутимо продолжал Михалыч, – выдернул у меня капельницу! Не вышло, гнида!

– Товарищ Кабальцев, – внезапно произнес следователь, – засучите, пожалуйста, ваши брюки.

– Зачем? – удивился старик.

– Так надо.

Тот закатал брюки, и нашим взорам открылась татуировка на его правой ноге чуть выше колена – русалка с большим чешуйчатым хвостом и голой грудью. Как я могла забыть про нее… И все присутствующие с сожалением посмотрели на престарелого Кабальцева: стало ясно, что старик всеми силами пытается отвести от себя обвинения.