Седьмое Правило Волшебника, или Столпы творения - Терри Гудкайнд

Сознание Дженнсен после молитвы было настолько ясным, словно она долго проспала и полностью отдохнула. Эта необычайная бодрость позволила ей принять быстрое решение.

Дженнсен отправилась назад, тем путем, каким пришла сюда. Терять время теперь было нельзя. Люди, живущие в Народном Дворце, с любопытством разглядывали с балконов толпу тех, кто пришел полюбоваться великолепным сооружением. Дженнсен старалась не обращать внимания на окружающих, сосредоточившись на том, чтобы держать себя в руках.

Себастьян предупреждал ее, чтобы она ни в коем случае не бежала и не привлекала к себе внимания. Однако опасность оказалась столь велика, что его схватили, хотя он вел себя очень осторожно. Если поведение Дженнсен вызовет у кого-то подозрение, солдаты наверняка остановят ее. А если солдаты остановят ее и поймут, кто она такая…

Дженнсен всем сердцем хотела, чтобы Себастьян вернулся. Подстегиваемая страхом за него, она быстро шла через зал. Она обязана вызволить его до того, как с ним сделают что-нибудь ужасное. Она понимала, что Себастьян сейчас пребывает в смертельной опасности.

Если его начнут пытать, он может не выдержать пыток. Если он скажет им, кто с ним пришел во дворец, его предадут смерти. От одной мысли о том, что Себастьяна могут казнить, колени у Дженнсен подкашивались. Под пыткой люди могут признаться в чем угодно, оговорив и себя, и всех остальных. Если его решат пытать, он обречен. И представив на миг, как Себастьяна пытают, Дженнсен почувствовала подступившую тошноту и головокружение.

Нет, она просто обязана вызволить его!..

Но для этого ей необходима помощь волшебницы. Если Алтея наложит на Дженнсен защитное заклятие, можно попытаться освободить Себастьяна. Алтея должна помочь. Дженнсен ее убедит. Ведь жизнь Себастьяна висит на волоске…

Она добралась до знакомой лестницы. Поток людей все еще вливался во дворец. Некоторые шли, шумно отдуваясь от усилий при подъеме. Но кое-кто уже спускался. Стоя на верхней площадке, Дженнсен оперлась рукой о мраморную балюстраду и осторожно огляделась, проверяя, не идет ли и не наблюдает ли кто за ней. Некоторые люди посматривали на нее, но не дольше, чем на других Делающие обход стражники находились на значительном расстоянии.

Дженнсен ступила на лестницу.

Она полагала, что спускаться будет легко, но уже после ста ступенек обнаружила, что это очень утомительно. Ноги заныли. Она решила, что если уж нельзя бежать, то не стоит и останавливаться — только таким образом она сможет сберечь время.

На площадках между пролетами она срезала углы. Когда никто не смотрел, она перешагивала через две ступени. Когда ей надо было миновать боковые коридоры, она старалась спрятаться за соседями — в этих местах располагались караулы стражников. Люди сидели на скамейках, ели хлеб и пироги с мясом, пили эль, разговаривали с друзьями…

Им и в голову не могло прийти, что рядом находится сводная сестра лорда Рала.

Дженнсен продолжала шагать. Ноги ее дрожали от безостановочного спуска. Мышцы уже горели огнем, но она не давала себе отдыха. Наоборот, добавляла шагу, как только возникала такая возможность. На пустой лестничной площадке между двумя пролетами, где ее никого не оказалось, она даже побежала. Но сразу замедлила ход, когда мимо прошла молодая пара, держась за руки, склонив друг к другу головы, перешептываясь и пересмеиваясь.

Наконец Дженнсен добралась до очередной площадки и устремилась дальше. Воздух становился все холоднее. Площадку густо облепили стражники — словно мухи в хлеву весной. Один из них посмотрел Дженнсен прямо в глаза и улыбнулся. Поразившись, она на мгновенье замешкалась, но тут же поняла, что он улыбается ей, как мужчина — приглянувшейся женщине, а вовсе не как убийца — жертве. И улыбнулась в ответ, вежливой, радушной улыбкой, однако не настолько открытой, чтобы создалось впечатление, будто его поощряют к ухаживанию. Дойдя до следующей площадки, она оглянулась. Стражник стоял, опершись на перила, и наблюдал за ней. Он снова улыбнулся и на прощание помахал рукой.

Дженнсен, не в силах больше сдерживать свой страх, рванулась вперед, перепрыгивая сразу через две ступеньки, а потом побежала по очередному залу, мимо небольших лавок, где продавали еду, броши и кинжалы, украшенные изящным орнаментом. Она бежала мимо сидящих на каменных скамьях, установленных возле мраморной балюстрады, дальше, к следующей лестнице, пока не осознала, что люди изумленно смотрят на нее. Тогда она с невозмутимым видом перешла на шаг, пытаясь создать впечатление, что мчалась только из-за свойственной юным живости. Эта тактика сработала. Люди, мгновение назад разглядывавшие ее, приходили к выводу, что мимо них пронеслась не беглянка, а девушка, у которой просто чудесное настроение. Они отворачивались и возвращались к своим делам. Обрадованная удачей, Дженнсен периодически использовала этот прием и сумела выиграть еще немного времени.

Тяжело дыша, она, наконец, добралась до похожего на пещеру входа, где, потрескивая, горели факелы. Здесь было слишком много стражников, поэтому она замедлила шаг и пристроилась вплотную за немолодой четой, чтобы ее приняли за их дочь. Пара бурно обсуждала шансы приятеля заняться во дворце распродажей париков. Женщина считала это многообещающей задумкой. Мужчина полагал, что не найдется достаточного количества желающих продать свои волосы, и все закончится полным крахом.

Дженнсен не могла представить себе более бессмысленного разговора в ситуации, когда в плен захвачен человек и его скоро начнут пытать…

Никто из супругов не заметил ее. Они шли, склонив головы, совсем медленным шагом. Цепкие взгляды стражников скользнули по их фигурам. У самого выхода ветер задувал так сильно, что у Дженнсен перехватило дыхание. После длительного пребывания в помещении она была вынуждена зажмуриться от яркого дневного света. Как только они очутились на рыночной площади, она свернула в сторону и пошла искать Ирму, торговку колбасой.

Вытягивая шею, она старалась обнаружить красный шарф в рядах прилавков. Все, что казалось ей раньше великолепным, теперь, после посещения дворца, выглядело откровенно убогим. За всю свою жизнь Дженнсен не видела ничего подобного Народному Дворцу. Ей трудно было понять, как в этом прекрасном месте могло существовать такое уродство как Дом Рала.

К ней приблизился какой-то уличный торговец.

— Не интересуют ли леди заклинания? Удача-то наверняка требуется.

Дженнсен продолжала идти.

— Есть особые магические заклинания. За пенни серебром плохого не предложат.

У торговца дурно пахло изо рта.

— Не надо, спасибо.

Он отодвинулся в сторону, но совсем недалеко.

— Всего одно серебряное пенни, миледи.

Дженнсен подумала, что еще чуть-чуть, и она отдавит ему ноги.

— Спасибо, не надо. Оставьте меня в покое, пожалуйста.

— Тогда одно медное пенни…

— Нет!

Дженнсен отпихивала торговца локтем всякий раз, когда он, беспрерывно твердя о заклинаниях, пытался схватить ее за руку. А потом, шаркая ногами, забежал вперед, оглянулся и скривил физиономию в ухмылке.