Сумерки Российской империи - Дмитрий Лысков

Росту партии способствовала как собственно деятельность агитаторов, так и метания других политических сил, в частности эсеров и меньшевиков, имевших большинство в Советах, и входивших в состав Временного правительства. Неудачи Временного правительства, откладывание в долгий ящик земельного вопроса, курс на продолжение войны до победного конца не добавляли им симпатий населения.

С другой стороны В.И.Ленин в «Апрельских тезисах» задал курс на перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую. Движущими силами этого процесса он определил союз пролетариата с крестьянской беднотой против буржуазии города и деревни. Новой формой государственной организации Ленин назвал Республику Советов, как государственную форму диктатуры рабочего класса.

Задачей партии ставилось получение большинства в Советах рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, что было в целом осуществлено к октябрю 1917 года.

25 октября (7 ноября по новому стилю) в Петрограде открылся Второй Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов, который принял постановление о переходе всей власти в центре и на местах к Советам. На следующий день был избран высший орган Советского государства – ВЦИК, было образовано первое Советское правительство - Совет Народных Комиссаров (СНК) во главе с Лениным.

На съезде присутствовало 649 делегатов от 402 Советов, из них: 390 большевиков, 160 эсеров, 72 меньшевика, 14 объединенных интернационалистов, 6 меньшевиков-интернационалистов, 7 украинских социалистов [221].

Первыми декретами Советского правительства, одобренными 2-м съездом Советов, стали Декрет о мире и Декрет о земле. Оба указа были приняты на основании многочисленных наказов с мест. «Еще в период подготовки ко II Всероссийскому съезду Советов, - отмечают исследователи, - на заседаниях Советов рабочих и солдатских депутатов, собраниях рабочих по предприятиям, солдат и моряков по воинским частям, на крестьянских сходах было выработано большое число наказов делегатам этого съезда. Они нашли отражение и воплощение во всех постановлениях и декретах съезда» [222].

«Таким образом, - отмечается далее, - само возникновение советского права связано с наказами избирателей. В частности, Декрет о земле, принятый съездом, опирался на 242 крестьянских наказа». При этом «В.И.Ленин неоднократно подчеркивал, что крестьянский наказ о земле не отражал большевистских требований по аграрному вопросу, но поскольку в нем была выражена воля трудового крестьянства, большевики приняли его, положив в основу Декрета о земле. Это было необходимо для обеспечения прочного союза рабочего класса с трудовыми массами крестьянства. Это определялось также тем, что Советское государство с самого начала своего существования руководствуется требованием выражения воли большинства. «...Мы,- говорил В. И. Ленин, - открыто сказали в нашем декрете от 26 октября 1917 года, что мы берем в основу крестьянский наказ о земле. Мы открыто сказали, что он не отвечает нашим взглядам, что это не есть коммунизм, но мы не навязывали крестьянству того, что не соответствовало его взглядам, а соответствовало лишь нашей программе» [223].

Интересно, что упоминаемые 242 крестьянских наказа составляли аграрную программу эсеров, которые, однако, так и не приблизились к ее реализации за все время своего большинства в советах и участия во Временном правительстве. Зато с момента ее реализации на Ленина обрушились обвинения в «похищении» программы.

Декрет о мире содержал призыв ко всем воюющим сторонам немедленно начать переговоры о подписании справедливого демократического мира без аннексий и контрибуций (провал переговоров со странами Антанты по этому вопросу стал впоследствии поводом для начала переговоров с Германией о заключении сепаратного мира).

Декрет о земле устанавливал отмену помещичьей собственности и передавал все земли в распоряжение волостных земельных комитетов и уездных Советов крестьянских депутатов. Каждой крестьянской семье выделялись дополнительные земли. Положения декрета были далее развиты в законе «О социализации земли», устранившей частную собственность на землю, переведя ее в разряд общенародной собственности.

Закон действительно более соответствовал программе Социалистов-революционеров, а не большевиков. Последние в программе 1903 года выступали за создание условий для «свободного развития классовой борьбы в деревне» и за передачу в собственность (!) земель «которые отрезаны у крестьян при уничтожении крепостного права и служат в руках помещиков орудием для их закабаления». Земли же «землевладельцев-дворян» планировалось обложить специальным налогом [224].

Трансформация идеологии большевиков, таким образом, продолжалась, партия не зацикливалась в своих доктринах, следуя реальному положению вещей, а не теоретическим установкам прошлых лет. Социалистическая революция с мощным аграрным движением требовала конкретных мер, и здесь Ленин апеллирует уже не к Марксу, а к «воле трудового крестьянства», выраженного в наказах.

Интернационализм большевиков сегодня принято рассматривать в его противопоставлении национальным интересам России. Соответственно, сами большевики представлены как "космополитическая сила", которая, опираясь на зарубежную теорию, преследовала интересы «мирового пролетариата», при полном игнорировании интересов русского народа и русского государства – «пролетариат не имеет отечества».

Вот лишь несколько типичных современных выступлений:

«Антипатриотизм и русофобия русских большевиков был не только в их пораженческой позиции в Русско-японской и 1-й Мировой войнах. Он был и в их ненависти к русской истории, традициям русского народа, его героям и полководцам, святых отцам Русской Православной Церкви ... Будучи по существу «безродными космополитами», принявшими космополитическое мировоззрение марксизма, в котором культурно-цивилизационный подход был заменен на «классовый», русские марксисты готовы были сотрудничать с кем угодно, лишь бы уничтожить ненавистную им русскую «реакционную и варварскую» цивилизацию … им была безразлична и сама Россия, как народ, как страна. Ибо для них она – лишь «слабое звено в цепи империалистических государств».

«Марксисты в целом, большевики в особенности, стремились стереть само понятие «нация». Да - классам, нет - нациям. Германский рабочий или китайский кули ближе русскому пролетарию, чем русский интеллигент или предприниматель … Большевики не только так говорили, они так делали. С легкостью расшвыривались во все стороны осколки Российской империи. Западные районы - Германии и Австро-Венгрии в уплату за «похабный» Брестский мир; Закавказье - под власть турок, Молдавию - румын, Дальний Восток – японцев».

Эти обвинения не новы, наравне с утверждениями о германском финансировании они в 1917-1920 годах составляли основу антибольшевистской пропаганды вначале Временного правительства, а затем Белого движения. С развалом СССР в 1991-м и декларативным «возвращением к истокам» российской государственности, они были извлечены из пропагандистских работ вековой давности и, на волне уничтожения «коммунистического наследия», вновь представлены общественности. Перед нами, таким образом, даже не отголоски, а в полной мере воссозданная антибольшевистская пропаганда второго десятилетия XX века - со всеми свойственными пропаганде военного времени особенностями. Причем, видим мы в ней только одну сторону, кроме того - некритично оцениваем "факты" с позиции дня сегодняшнего.