Новая журналистика и Антология новой журналистики - Том Вулф

Совет округа согласился, что надо переходить к решительным действиям, хотя один из его членов, облизнув зубы, усомнился: «Нечего лезть в бутылку», — по-своему объяснив причины финансовых затруднений. Всю страну поразил экономический кризис, заработная плата давно не поднималась, а на одиннадцатой миле Автострады № 71 только что открылся современный, щедро остекленный, с хромированной фурнитурой торговый центр под названием «Уголок Трумэна». Может, покупатели поедут туда?

— Может быть, — ответил облизывателю зубов Дж. М. Аллен, — но все равно они будут оставлять здесь, свои денежки, только если их перестанут доставать хиппи.

И началось весеннее наступление Торговой палаты с целью вернуть городскую площадь старым алкашам.

3 Битва за городскую площадь

Собственно, члены совета округа предприняли под руководством Дж. М. Аллена одновременно два наступления: операцию «Хиппи» и операцию «Торнадо».

Для противодействия торнадо Дж. М. Аллен решил собрать в Харрисонвилле ежегодную конференцию Ассоциации борьбы с пожарами в Миссури — то есть пригласить наблюдателей за торнадо со всего штата. Совет округа, позарившись на доходы, которые принесут городу пятьсот пожарных и их жены, одобрил инициативу Дж. М. Аллена. Конференцию назначали на пятницу, 21 апреля. В субботу утром планировалось обсудить связанные с торнадо проблемы, а днем устроить парад пожарных команд. Салон красоты Дорис объявил о распродаже шампуня для придания женским прическам особой пышности. Дж. М. Аллен отпечатал в типографии несколько сот листовок на случай ЧП и распределил их по магазинчикам на площади. В этих листовках он предупреждал: «О приближении к Харрисонвиллю торнадо оповестят трехминутным воем шесть сирен. Эта воздушная тревога будет характеризоваться короткими завываниями, в отличие от непрерывного воя при обычном штормовом предупреждении. Будьте наготове. Дж. М. Аллен, начальник пожарной команды».

Для успешной борьбы с хиппи, по мнению Дж. М. Аллена, все жители города должны были осознать опасность создавшегося положения. С помощью Киванис-клуба[103]он выписал в город «специалиста по борьбе с наркотиками». «Специалистом» был Роберт Уильяме, начальник полиции Грандвью. О наркотиках и хиппи этот видавший виды малый знал от своих друзей-полицейских из Канзас-Сити.

«Положение критическое, — убеждал киванис-клубменов Дж. М. Аллен. — Полиция не в силах даже приостановить распространение заразы. Мы все должны пробудиться от спячки и занять жесткую позицию. Нам следует активно отстаивать наши нравственные ценности, пока молодежь города не стала добычей этих мерзавцев». И Харрисонвилльский общественный совет учредил Комитет по борьбе с наркотиками.

А еще вечером 23 марта в принадлежащем Аллену Гражданском национальном банке на Уолл-стрит сам Дж. М. Аллен, делегация городских бизнесменов и члены муниципального совета встретились с руководством полиции. Полицейским представили список преступлений хиппи. Накануне ночью кто-то через окно залез в здание суда и поднялся по трем пролетам лестницы на башню. Ничто не пропало и не было повреждено, но на полу валялись три марихуановых окурка. Некоторым торговцам угрожали по телефону. Звонившие всегда употребляли слово «пидор» и грозили поджогом. В соседнем городке Арчи видели машину с тремя хиппи — Риснером, Симпсоном и Вином Алленом. И в тот же день поступили угрозы — якобы готовятся взрывы бомб в Государственном банке Арчи и местной средней школе. И всем известно, с горечью заключил Дж. М. Аллен, что по площади теперь не пройти и не проехать.

Было решено незамедлительно принять меры: кусты вокруг суда коротко подстричь, чтобы они перестали служить пристанищем для занятий сексом. Вокруг площади поставить столбы с яркими фонарями, как это делается в криминализированных районах. Начальник полиции Дэвис пообещал усилить пешее патрулирование, чтобы двое из девяти его подчиненных ходили кругами по площади весь день. На утверждение городского совета представили Указ о правилах поведения в городе. «Указ, ребята, — сказал Дж. М. Аллен. — Улавливаете?»

Употребление непристойных или грубых выражений в общественном месте наказывалось штрафом в размере 500 долларов, или 60-дневным заключением в тюрьме округа, или тем и другим вместе. Пикетирование или демонстрации допускались только с разрешения городского прокурора или начальника полиции Дэвиса. И самое главное — настоящее объявление военного положения — запрещалось собираться вместе на площади в количестве трех или более человек — под угрозой штрафа в 1000 долларов.

Дж. М. Аллен — человечек в бифокальных очках, и Альфред Е. Ньюмен — стриженный так коротко, что линия волос проходила на дюйм выше его ушей с красными прожилками, радостно потирали руки. На Дж. М. Аллене лежала ответственность как на начальнике городской пожарной команды и руководителе местной гражданской обороны, и он взялся за дело засучив рукава. «Все смотрят телевизор, — говорил он. — Раньше там показывали фильмы про ковбоев и индейцев, а сейчас только и слышно: „Мочи копов!“» Он был ветераном Второй мировой войны, вырастил четырех законопослушных детей, и, несмотря даже на то что его младшая дочка училась вместе с Риснером и Вином Алленом и симпатизировала им (отец признавал, что девочка совсем «зациклилась на этих гражданских правах»), Дж. М. Аллен твердо верил, что принятые ими тем вечером в банке решения принесут пользу не только Харрисонвиллю, но и всей Америке. «А кто не верит в Америку, — заявил он на собрании, — пусть убирается ко всем чертям».

Спустя несколько часов после окончания анти-хиппи-и-против-сексуальной-распущенности собрания кто-то разбил тридцатифунтовым бетонным брусом в банке Дж. М. Аллена большое окно стоимостью 495 долларов. Он побежал за полквартала в редакцию бюллетеня демократов Миссури и заказал Дж. В. Брауну объявление — жирным шрифтом и в рамке. Банкир просто кипел от негодования. Гражданский национальный банк обещал награду в 500 долларов за «информацию, которая приведет к аресту и осуждению лица или лиц, умышленно разбивших окно».

Что касается Райса Риснера, Гэри Хейла, Вина Аллена и Оутни Симпсона, то «посыпавшееся с неба дерьмо» в этой «дыре дырой» ничуть их не удивило.

Однажды в середине апреля, когда полицейские патрули на десять минут заглянули на площадь, туда пришел и Вин Аллен, который, как он сказал Чарли Симпсону, «весь загорелся» кое-что устроить. В следующую субботу, 22 апреля, по всей стране планировалось провести акции протеста против войны во Вьетнаме. И Вин Аллен решил устроить в Харрисонвилле собственный антивоенный марш — крошечный парадик пропахших навозом сельских ребят, которые будут выкрикивать антивоенные лозунги прямо перед носом у харрисонвилльских чернорубашечников-полицейских. В среду, 19 апреля, Вин Аллен и Оутни Симпсон, посмеиваясь и приободряя друг друга, вошли в кабинет городского прокурора и попросили выдать им разрешение на проведение марша. Им ответили, что в этом нет необходимости.