Надежда для бандита - Анетта Молли

Сел у барной, заказав виски. Сразу опустошил, попросив повторить. Боль не прошла, а с каждой секундой становилась сильнее. Понял, что уже не хочу убирать её. Эта боль нужна мне. Она отвлекает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Через час народу стало ещё больше. Одна девка начала крутить задом рядом со мной, пританцовывая. Оглянулся, оценивая. Огромные сиськи болтались в такт её движениям. Рот чуть приоткрыт. Увидела, что смотрю на неё и заулыбалась, облизав губы. Она приблизилась ещё, натирая свою задницу о мой член. Тот в долгу не остался. Я схватил её за руку, приближая к себе.

— Поехали, — сказал, показывая на выход.

Та улыбнулась, а затем кивнула. Сели в тачку, от вида которой я стал ей нравиться ещё больше. Хотела тут же мне отсосать, но остановил её. Башка и так кружилась от удара, и не был уверен, что не въебусь во что-то ещё.

— Ой, а у тебя, что, кровь? — спросила она, трогая мой лоб. — Да ты весь горишь!

Проигнорировал девку, паркуясь у хаты. Закинул её на здоровое плечо, занося внутрь. Она хохотала, чем дико раздражала. То же консьерж опять смотрел на меня с охуеванием. Снова положил ему пять косарей, по традиции.

Назойливые мысли каждую секунду подкидывали воспоминания о той, с кем оказался здесь в последний раз. Как она плакала, пытаясь во мне найти утешение. Как среди ночи начала приставать. Как стонала. Выгибалась…

Сбросил девку на диван, поняв, что безумно устал. Плечо горело огнём, заполняя болью всё моё тело. Весь мозг.

Девка начала целовать меня, засовывая руку в штаны. Закрыл глаза, представляя Незабудку. Её глаза. Нежную кожу. Её податливое тело, принимающее меня. Скромность, с которой целует…

Блядь!

Открыл глаза, отдирая с себя девку. Не хочу. Всё не то. Она попробовала ещё раз приблизиться. Смотрела на меня как на ненормального.

— Уходи, — сказал устало и достал несколько пятитысячных, протягивая ей.

Она хотела возмутиться, типа не такая, но, увидев сумму, заткнулась. Слова так и застряли в горле. Перед уходом обернулась.

— Может, отсосать хотя бы? — пискнула она, старясь хоть как-то отработать подаренную сумму.

Не ответил ей, отворачиваясь.

Хлопнула дверь. Упал на кровать, зная одно — завтра всё закончится, но не будет как прежде.

Он приказал убить нашего ребенка… Он приказал убить нашего ребенка… Он приказал…

Влетев по лестнице наверх и укрывшись в комнате, я захлопнула дверь и подперла ее спиной, словно опасаясь, что Саяр пойдет следом за мной, чтобы за руку утащить в клинику. Но он, конечно же, не пошел. Он сказал все, что хотел… На всю жизнь запомню его холодный взгляд и перекошенное яростью лицо…

«Мы просто трахались, Незабудка. Я купил тебя. И о детях уговора не было! Мне не нужны дети! Мы просто трахались, Незабудка. Я купил тебя. И о детях уговора не было! Мне не нужны дети!» — рефреном звучали в моей голове холодные, полные бешеной злобы слова.

Боль тупым ножом вонзалась в сердце, а рыдания рвались из груди, но я кусала пальцы, чтобы заглушить всхлипывания. Мне хотелось выть, как раненому зверю, попавшему в лапы хищника, но в том-то и дело, что слезами здесь было не помочь.

Сама виновата! Знала ведь, какой он… Знала, что будет в бешенстве, знала, что все закончится вот так… Но надежда… надежда все равно жила в сердце… А сейчас не осталось и ее…

А ведь я уже начала испытывать какие-то чувства к Саяру, к этому зверю, ведь он казался таким нежным, хоть и в своей грубовато-властной манере. И это дало мне право думать, что если его отношение ко мне выглядит таким собственническим, то он что-то испытывает ко мне… Но оказалось, что я была слепа, слепа с самого начала. Саяру нужно было лишь мое тело, а все остальное я придумала себе сама.

Ну и пусть… Зато теперь у меня есть — точнее будет! — ребенок. Мой секрет, моя маленькая радость, мое долгожданное счастье…

И я ни за что не позволю ни Саяру, ни кому-либо еще распоряжаться жизнью этого маленького существа! Я уже любила его, любила всем сердцем, всей душой и знала, что и он любит тоже, что полагается на меня и мою защиту. И я смогу защитить его.

Приложив руки к животу, прошептала, давая обещание самой себе и нерожденному младенцу:

— Мой малыш, никому тебя не отдам. Мой долгожданный. Мой хороший… Не бойся! На что угодно пойду, лишь бы сохранить и уберечь тебя. Ты не будешь знать своего отца, но я смогу воспитать тебя и без него. Смогу. Я знаю.

Он приказал убить нашего ребенка… Нет! Моего ребенка! Только моего!

О сне не могло быть и речи. Промучившись до утра, расхаживая из угла в угол, я сама не заметила, как наступило утро, и вздрогнула, когда в дверь постучали.

— Надежда Алексеевна, — пробасил Сергей, — вы проснулись? В клинику, кхм, ехать надо, — неуверенно закончил он.

— Скоро спущусь, — отозвалась я. Голос прозвучал каким-то чужим, ломким.

Я приняла душ, переодевшись в свои джинсы и футболку, и стянула волосы в хвост. На меня нашло странное равнодушие, будто выполняла какой-то ритуал.

Спустившись вниз, увидела Наталью, которая с помощницами убирала следы вечернего буйства Саяра. А где же он сам?.. Тряхнула головой.

«Мне теперь и дела не должно быть до него!» — мысленно укорила себя.

Тогда отчего же выискиваю знакомый силуэт глазами, надеясь, что Саяр появится и скажет, что был не прав и сгоряча сказал вчерашние злые слова…

— Наденька, завтракать будете? — спросила Наталья, подходя ближе и добродушно улыбаясь. Видимо, она еще не в курсе, что я изгнана хозяином дома.

— Н-нет, нет. Спасибо вам, Наталья. За все, — улыбнулась я домоправительнице и быстро, пока она еще что-нибудь не спросила, вышла из дома.

На подъездной аллее уже стоял джип. Я села сзади. На сиденье обнаружилась новая спортивная сумка.

— Готовы? — спросила Сергей. Наши взгляды в зеркале заднего вида пересеклись, и он смущенно умолк. — Там сумка, это вам. Саяр Давидович приказал передать.

Я кивнула, озадаченная тем, что же может в этой сумке быть. Машина тронулась, а я, вжикнув молнией на сумке, уставилась на ровные пачки денег. Столько я никогда в своей жизни не видела.