Реквием - Робин Янг

Остальное войско встало лагерем на равнине вокруг разрушенного города, а Эдуард со своими командирами занял единственное не тронутое огнем строение — монастырь доминиканцев. Уилла сняли с повозки и потащили внутрь. Заволокли на второй этаж, в одну из монашеских келий. Зарешеченное окно выходило на крытую галерею. Койку, комод и табурет воины вынесли, а напоследок не забыли снова его хорошенько избить. И оставили лежать свернувшись в луже крови под распятием на стене.

Ему казалось, это произошло два дня назад, но он не был уверен. Постоянная боль искажала восприятие времени, и его сознание медленно дрейфовало, то и дело натыкаясь на ее островки. Они были все разные. Пульсирующая боль в голове отличалась от боли в разбитых пальцах и от резких вспышек в сломанных ребрах. После еды, хотя и скудной, сознание слегка прояснилось, и боль начала чувствоваться острее. Он стал думать о Дэвиде. Прошлой ночью Уиллу удалось уцепиться за оконную решетку и подняться к окну. Он негромко позвал его, глядя в темноту, в надежде, что племянник находится в одной из соседних келий, но никто не отозвался. Уиллу, отвыкшему от одиночества, тишина казалась непереносимой. А кроме того, только что прояснившиеся мысли начали метаться и мучить.

«Племянник здесь оказался из-за меня. Я привел семью сестры в Селкеркский лес в поисках повстанцев. Я сбежал из Темпла, не сказав ни слова Саймону, моему преданному другу с детских лет. А когда он в тревоге за меня отправился на поиски и нашел, я относился к нему как к грязи на сапогах. И вот теперь, возможно, Саймон лежит на поле битвы у Фолкерка, и его тело поедают черви. А кем был этот тамплиер, которого я убил, чье лицо навсегда останется скрыто под шлемом? Он тоже остался лежать на боле битвы, или его нашли и похоронили братья? А если это был Томас, единственный английский член „Анима Темпли“, и его убил глава братства?»

Перед Уиллом возникли лица отца и Эврара. Они смотрели на него с осуждением. Он предал их дело. Нарушил клятвы, презрел долг. Бросил своих братьев и… дочь.

Дверь с шумом отворилась. Уилл едва успел вскинуть глаза, как стражник поднял его на ноги.

Вошел король Эдуард. Сейчас на нем был малиновый костюм, на голове — золотой венец. Воины выволокли Уилла в центр кельи. Свирепый удар по ногам заставил его упасть на колени. Затем, повинуясь жесту короля, они отошли в сторону.

— Оставьте меня.

— Милорд, но… — начал один.

— Он не может даже стоять. Оставьте меня.

Воины с поклоном удалились. Эдуард посмотрел сверху вниз на Уилла и прошел к окну.

Боль притупилась. Уилл почувствовал, как напряглись мускулы. Давнишняя мечта остаться с врагом один на один сбылась. Его глаза метнулись к бадье с мочой, где лежали обломки миски.

— Ты выглядывал сегодня в окно своей камеры? — Эдуард повернулся. — Если нет, то посмотри. Там соорудили кое-что для тебя интересное.

Уилл вспомнил стук молотков утром.

— Догадываешься, что это?

— Думаю, там виселица, — отозвался он хриплым шепотом.

Эдуард подошел и снова встал перед ним.

— Ты, наверное, видел, как вешают людей, Кемпбелл. Правда, зрелище не из приятных? Лицо бедолаги становится красным, затем лиловым. Оно ужасно перекашивается. Высунутый язык распухает, глаза выпучиваются, кажется, они вот-вот вывалятся из глазниц. А шея вытягивается примерно настолько. — Эдуард раздвинул руки, показывая. — Иногда это длится почти полчаса. За это время опорожняется мочевой пузырь и кишечник. А собравшаяся толпа стоит и глазеет. — Он вгляделся в лицо Уилла. — Я могу избавить тебя от такой участи.

Уилл поднял на него глаза.

— Неужели вы собираетесь оставить меня в живых?

— Нет. Но я предлагаю тебе достойную смерть. Быструю, от меча. Это много лучше пытки на виселице. Но прежде ты назовешь мне причину, по которой оказался в Шотландии?

Уилл удивился. Он был уверен, что Эдуард знает о его бегстве из Темпла. Значит, король больше не встречался с Гуго. Такое вполне возможно. Эдуард все это время был занят — то во Фландрии, то в Шотландии. Можно ли его неведение как-то использовать? Превозмогая туман в мозгах, он напряженно думал.

— Что ты здесь делаешь? Отвечай! Тебя послал великий магистр установить контакт с Уоллесом? Темпл стал моим врагом?

Уилл подавил усмешку. Выходит, Эдуард сомневается в преданности ордена. Почему? Неужели Гуго образумился? Или есть что-то еще? Он вспомнил, как равнодушно воспринял король весть о гибели Брайана ле Джея. Может быть, не всем старейшинам понравилось, что Темпл поддерживает Эдуарда в этой войне.

— Я скажу вам все, что вы хотите знать, — медленно проговорил он. — Если вы отпустите человека, который был со мной.

— Кто он? Тоже рыцарь? — Эдуард презрительно хмыкнул. — Чего ради я стану делать такую глупость? Вы оба умрете. Но у тебя есть выбор — как.

Ну что ж. Уилл стиснул зубы. По крайней мере хорошо, что Дэвид еще жив. Он вскинул голову.

— В таком случае, Эдуард, ты никогда не узнаешь причину, почему я здесь оказался. И мне известно насчет Онфлера. — Глаза короля гневно сузились — возможно, от разоблачения, а возможно, от оскорбительно-фамильярного обращения к нему на ты и по имени. В любом случае гнев Эдуарда доставил Уиллу удовольствие. — Я знаю, ты нанял разбойников, чтобы вернуть королевские драгоценности, отданные твоим отцом в залог Темплу, а потом заставил Гарина похитить «Книгу Грааля». А потом использовал Эврара, так же как сейчас используешь Гуго. Мне известно о твоем предательстве.

Эдуард махнул рукой.

— Чепуха. Твой инспектор помог мне добиться от Жака де Моле того, что я хотел и когда хотел. У Фолкерка сейчас погибли примерно десять тысяч. Так что, даже если Гуго де Пейро что-то узнает, это не имеет значения. Темпл мне больше не нужен. Я сам справлюсь с шотландцами. И бароны теперь меня полностью поддержат.

— А когда война закончится, ты думаешь, великому магистру понравится, что его оставили в дураках? Думаешь, за этим ничего не последует?

Эдуард хрипло рассмеялся.

— А что может последовать? Ведь Темпл еле дышит. Набитый дурак де Пейро чуть ли не ползал передо мной на коленях, умоляя помочь восстановить орден! Время рыцарей закончилось. Пришла пора королей. — Его глаза блеснули. — Правителей империй.

— Но даже самый великий правитель состоит из плоти и крови. И его можно прикончить.

— Ах вот оно что? — пробормотал Эдуард. — Вот почему ты здесь?

Собрав последние силы, Уилл кинулся к бадье, выхватил обломки деревянной миски и ринулся на Эдуарда. От неожиданности король попятился, зовя на помощь гвардейцев. Они ворвались в келью в тот момент, когда Уилл ударил острым концом по шее Эдуарда. Однако сказалась слабость и он промахнулся на пару дюймов. Гвардейцы уволокли его к стене.

Сломанные ребра потерлись одно о другое. Уилл вскрикнул, обломки выскользнули из пальцев. Гвардейцы принялись молотить его кулаками, и эту боль скоро сменили десятки других, более мучительных.