Золотая лисица - Ксения Вавилова

– Тебя так напугали покойники? В морге на них не насмотрелась?

– Нет, не покойники. Сама смерть. Такая быстрая и… – она запнулась, – как бы это сказать… – избегая взгляда Зэвана, она принялась вытирать разводы со стола влажной от чая салфеткой. – Люди умирали на операционном столе, когда я ассистировала, и это совершенно не то же самое, как такая быстрая и… – вновь запнулась, – бескомпромиссная смерть.

– Интересно, а каким ты видишь развитие событий, если бы я не пришел? – наклонив голову, спросил он.

Закинув ногу на ногу, он баюкал бокал, а Лисара невольно засмотрелась на его руки, исписанные шрамами и татуировками, без выпирающих, как у Руда, мышц, но чудовищно сильные.

– Я не обвиняю тебя в убийстве, – подняв взгляд, посмотрела в глаза цвета винного янтаря. – При мне раньше людей не убивали, и нужно как-то осмыслить этот опыт.

– Или можно просто надраться, – пружинисто поднявшись, он принес графин воды и квадратный бутыль с чем-то зеленым.

– Абсент? – узнав запах, переспросила она.

– Ого, а наша скромница-магистр не такая уж и скромница, – развеселился он, ставя на стол две стопки. Порцию Лисары он смешал с водой.

«Скромница? – удивилась девушка, беря стопку. – Я произвожу впечатление скромной особы? Быть может, стоит обновить гардероб?»

Осушив стопку, Лисара иронично скривила губы:

– Напиток художников и поэтов. Легко творить, когда мозги превращаются в кисель.

– Это не доказано.

– Еще пара стопок, и мы пойдем в музей морга, я покажу на натуре.

Зэван клыкасто улыбнулся в ответ и наполнил стопки. Выпив еще, Лисара с прищуром посмотрела на сидящего напротив мужчину, решая, достаточно ли она выпила, чтобы залезть ему в пасть и посчитать клыки. Не показалось же ей, что там было четыре клыка.

– Должна предупредить. Моя доза опьянения очень маленькая, а после я становлюсь невыносимо нудной.

– Отчего это?

– В обычной ситуации из-за того, что нужно следить, как бы друзья чего не учинили, – посмотрев на стопку, девушка развеселилась. – Эй, мы ломаем устоявшуюся традицию!

Засмеявшись, он повторил манипуляции с водой и абсентом. Чувствуя легкое головокружение, Лисара отодвинула стопку.

– Еще рано. Мы ведь не хотим заблевать все это безвкусное великолепие.

Потерев лицо, она посмотрела на противно трезвого Зэвана, которого явно забавляло все это действо.

– Даже дети так быстро не напиваются, – смеясь, он опрокинул в себя стопку абсента и запил коньяком, Лисара скривилась.

Закинув ноги на диван, девушка с удовольствием растянулась на подушках.

– Зэван, а Зэван?

– М?

– Ты кто такой? – отпивая содержимое третьей стопки крохотными глотками, поинтересовалась она.

– А какие есть предположения?

Четвертый бокал улетел, его и не заметили.

Встав, она попыталась обойти стол, запнулась об него и повалилась на диван. Зэван было качнулся, чтобы поймать, но видя, что она сама справляется, остался на месте.

– У тебя не асовские глаза! – заявила она. – Такие я видела у пиросов, но для пиросов ты слишком мелкий и хилый.

– Спасибо, – отсалютовал он бокалом.

– Но сильный! – не унималась Лисара.

Пройдясь по столику, забралась на соседний диван с ногами, бесцеремонно вцепилась в лицо собутыльника и раздвинула пальцами губы.

– А зубы?! Это что за безобразие? Зубы тонкие, как у хищника, как у фрида, но ты не фрид! Как такое возможно?

Наконец высвободив лицо, он несильно отпихнул Лисару и, сделав большой глоток коньяка, прополоскал рот. Укладываясь на диван, она уткнулась ногами в его бедро и, уложив голову на подлокотник, прикрыла глаза.

– Даже для скромницы-магистра это как-то быстро.

– Я предупреждала. Я ведь магистр. Быстрый метаболизм, манипуляции с энергией и укороченный всем этим жизненный цикл.

Чувствуя, как он передвинулся, Лисара ощутила мягкое прикосновение к плечу.

– Не сплю. Голова кружится.

– Тогда пойдем в спальню.

Приоткрыв один глаз, она отметила, что он свой коньяк до сих пор не допил.

– Я еще не настолько пьяна, – садясь, заявила она и тут же пожалела о резком движении. Мир попытался совершить кувырок, и только руки Зэвана удержали ее от падения. – Ты не пьешь!

– Пью, – в доказательство он осушил бокал.

– Значит, не пьянеешь. Давай еще.

Отпивая, Лисара следила за собутыльником, которому пришлось наверстать упущенное, плюс штрафные.

– Ты умеешь пользоваться граммофоном?

Обернувшись, он посмотрел на огромную латунную трубу, что торчала над кадками с засыхающими цветами. Пока Зэван настраивал граммофон, Лисара пила чай. Встав коленями на диван, она подняла руку и, едва касаясь пальцами кожи на его шее, сконцентрировала немного энергии на кончиках пальцев. Тело Зэвана немедленно отреагировало, покрывшись крупными мурашками. Дернувшись, словно от удара током, он вмиг отскочил в сторону, разворачиваясь.

– Чего это ты делаешь? – потирая шею, хмуро поинтересовался он.

Вместо ответа Лисара засмеялась самым глупым смехом, какой могла выдать. Краснея, уткнулась в подушку, не в силах прекратить пьяный смех.

Комнату наполнили звуки вальса, и Лисара немедленно поднялась на ноги, подхватив рюмку абсента. Закружилась на открытом пространстве, да так увлеклась, что упала бы, не подоспей Зэван.

– За вальс! – объявила она и поднесла стопку к губам партнера по танцу.

Зашвырнув пустую стопку за спинку дивана, она обняла Зэвана и повисла на нем.

– Чем приличнее с виду девушка, тем хуже она ведет себя, пьянея, – поделился он житейской мудростью.

– А ты вообще не пьянеешь?

Устроив голову у него на плече, Лисара смотрела в темноту за окном и думала, как незаметно влить в него побольше алкоголя и развяжет ли это ему язык. Размышления прервал Зэван, несильно похлопав по спине.

– Спишь.

Позволив телу чуть расслабиться, промычала отрицательный ответ.

– А по-моему, спишь.

«А по-моему, ты что-то знаешь, но молчишь».

Расслабляя тело, она не ответила.

Мягко перехватив, он поднял ее на руки, вздохнув, унес в спальню. Уже приготовившись выпалить самую страшную из угроз, какую знала, Лисара неожиданно для себя была накрыта одеялом и оставлена в комнате одна. Граммофон затих. Зазвенела убираемая посуда.

Перевернувшись, Лисара вытащила руку с зажатыми в кулаки красными бусами. Ощупала деревянный лотос и вырезанный на нем знак, чувствуя, как с каждым штрихом холодеет в груди и цепенеет тело.