Ты полюбишь вновь - Дарья Белова

— Отвыкла от меня, да?

— Не совсем… Просто немного странно… Ты вроде был всегда рядом, но засыпала я всегда одна. А так хотелось прижаться к тебе и заснуть.

— У тебя теперь есть такая возможность.

Они вошли в коридор. Полина сразу засуетилась на кухне: готовила кофе.

— Я в душ, — крикнул Саша, Полине сейчас и правда нужны были эти несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

Она так долго ждала, когда Саша приедет к ней. А когда это случилось, Полина растерялась. Ей отчего-то так хотелось, чтобы ему понравилась новая Полина. Та, которая рисует, та которая гуляет вдоль моря, та, которая научилась готовить карбонару только для него, та, которая с переменным успехом учит итальянский. Непонятное и глупое чувство.

Саша вышел из душа и нашел ее на кухне, задумчивую. Она локтями уперлась в столешницу и смотрела куда-то вдаль. Красивая.

Он подошел к ней близко и развернул к себе. Ладонью очертил овал ее лица, спустился к шее, пальцами провел по выпирающей ключице. Он видел ее реакцию на свои движения. Полина млела, закатывала глаза от его невинных ласк. Так было всегда. Каждая ее клеточка отдавалась ему полностью.

Саша нагнулся к ее губам. Остановился в пару сантиметров от них. Хочет, чтобы Полина сама продолжила, чтобы показала как скучала. Ведь все это время он горел. Заживо. При мысли, что она тут одна, засыпает без него. Во сне видел ее молочную кожу, которая манила к себе. Чтобы он покрывал ее поцелуями. Жадными, дикими. Но потом в панике открывал глаза и никого с собой не находил. Она не могла пока быть рядом. Потому что ей нужно время.

Полина смотрит на него снизу вверх и видит его глаза, в которых отражается неуверенность в своих действиях. Первый раз он боится сделать этот шаг. Просит помочь ему.

Такие боязливые, робкие движения. Она поднимается на носочки и касается его губ. Сотни маленьких иголочек вонзились в местах соприкосновения. Приятно. И тепло разливается по телу. Это ее Саша.

— Саша….

— Полинка, это я.

— Знаю.

Она повторяет его движения: пальцами очерчивает его брови, скулы, линию губ. Заново его изучает.

— Щекотно, — Саша улыбается, — проводишь по губам, и мне становится щекотно.

— Поцелуй меня. По-настоящему.

Саша зафиксировал рукой ее голову и поцеловал, как она того и просила. И как давно хотел он. Раздвигая языком губы, такие сладкие. Его сладкая малина. Сминая их, жадно, до безумия дико. Несдержанно.

Полина поддалась, как и всегда. Следовала за своим мужчиной. Саша отнес ее на кровать. Сегодня, сейчас, на кухне было бы верхом пошлости для него.

Его навязчивое желание покрыть поцелуями все ее тело исполнилось. Та же хрупкость, те же плавные изгибы, но не покидает ощущение, что перед ним уже не та Полина, что была несколько месяцев назад. Она изменилась. Или скорее вернулась к себе. Вот задорные огоньки в ее глазах, манят к себе. Улыбка ее открытая. И смех … он звонкий.

— Теперь щекотно мне, — Саша поцеловал ее за ушком, за мочкой.

— Вот так? — он повторил свой легкий поцелуй, проведя кончиком языка по чувствительному месту.

— Да, — опять улыбка.

Он перекинул ее волосы на одну сторону, открывая шею. Саша оставляет дорожку из поцелуев, чувствует, как она подается ему навстречу, открывается ему. Ее руки притягивают его еще ближе к ней, чтобы даже не вздумал отстраняться, отпускать. Хочет слиться с ним, проникнуть под кожу.

Горячие сильные руки исследуют ее тело, такое же горячее. Кожа не может не гореть от его прикосновений. Они снова наполняют жизнью.

Поцелуи становятся глубже, движения рваными. Хочется касаться везде, чувствовать своим телом его тело, кожа к коже. Если и дарить себя, то только ему. Дарить — пафосное слово. Нельзя себя подарить кому-то. Но почему-то сейчас она словно долгожданный подарок. Именно такая Полина. Ее душа на поверхности. А может быть в его руках.

Саша целует ее страстно, со всей присущей ему силой, не подавляя, а даря наслаждение, негу. Поцелуи в самую душу, в самое сердце.

Оба дышат часто, смотрят глаза в глаза. Это не бессмысленные фрикции, цель которых только кончить. Это занятие любовью. Ты снова открываешь себя другому. Такому нужному и важному человеку.

Медленно, тягуче, как патока. Медленная смерть. Когда закрываешь глаза от спазмов, которые внутри разносят желанные волны тепла, от самого центра до пальчиков на ногах. Они накрывают с головой, забирая последний вдох. Яркие вспышки, словно фейерверки за окном. А потом открываешь глаза, когда ноги сводит еще судорогой, такой приятной. Оживаешь. Маленькая смерть, после которой возрождаешься.

Его движения резкие, мощные. Саша теснее прижимает к себе Полину, забирает ее последний кусочек себе. Эгоистично. Впитывает ее эмоции, когда она кончает в его руках. Только в его. Ее тело, ее душа, ее оргазмы принадлежат только Саше.

В воздухе витает запах влажных тел, секса и удовольствия. Они лежат молча и рассматривают друг друга. Нет ни одной мысли, которой бы они хотели поделиться. Все было сказано ранее, не языком, а телом.

* * *

— Давай разожжем огонь в камине? — Полина варила очередную чашку кофе.

— Тебе холодно?

— Нет, но я так хотела сидеть у огня, и чтобы ты был рядом со мной, обнимал, что-то рассказывал. Исполнишь мое желание?

— Хорошо, Полинка. Кстати, ты сама его разжигала? — удивился Саша.

— Поначалу мне помогал Марио, но я научилась это делать самостоятельно. На самом деле, это не так уж и сложно. Практически так же, как и русская печь.

— Русская печь? И часто ты ее разжигала?

— Помогала бабушке в деревне, — улыбнулась она, осталось еще что-то, чем она может удивить Сашу.

— Тогда разжигаешь ты, — подмигнул в ответ.

Они сидели рядом, в руке у каждого по бокалу вина. Можно было бы подумать, что за окном еще холодная зима. Без снега и злого мороза, ведь они в Италии. Но на улице тепло, цветут сады, закатное солнце направляет свои яркие лучи в комнату. А у них горит камин. Потому что такого было ее желание.

— Ты так же проводил свои вечера? Здесь?

— Возможно, — он смотрел на огонь и поленья, что потрескивали в камине. — Обычно я вечерами был в ресторане у Марио. Мы часто разговаривали, он учил меня разговорному итальянскому.

— А я обычно сидела в этом кресле и листала книги. Вон те, — она указала на большой стеллаж, где было множество книг. — Заметил, что там поприбавилось?

— Да, Полинка. Любовные романы я заметил.

— Мне кажется, я теперь стала