Доводы рассудка - Джейн Остин

— Я очень рада, что все это узнала, — сказала Энн после недолгого раздумья. — Мне будет труднее сносить его общество, зато я знаю теперь, как мне поступить. Я знаю, как вести себя с этим человеком. Мистер Эллиот — хитрый, суетный светский притворщик и все готов принести в жертву своему себялюбию.

С мистером Эллиотом, однако, еще не было покончено. Миссис Смит отвлеклась в сторону от первоначального предмета, и Энн, занятая интересами собственной семьи, позабыла, какие тяжкие грехи могли скрываться за намеками подруги; но теперь миссис Смит принялась их разъяснять, и Энн со вниманием выслушала повесть, каковая, ежели и не совсем оправдывала горячность миссис Смит, поведение мистера Эллиота рисовала бесчувственным и непростительным.

Энн узнала, что женитьба мистера Эллиота не повредила дружбе, они по-прежнему были неразлучны с мистером Смитом, и мистер Эллиот вовлекал приятеля в непосильные траты. Миссис Смит никак не желала счесть и себя виноватой и с большой неохотою признавала кое-какую вину в своем муже; но Энн заключала, что они и всегда жили не по средствам и вели вместе жизнь самую расточительную. По рассказу жены догадалась она, что мистер Смит был человек чувствительный, покладистый, но чересчур беспечен и прост; он был куда добрей своего приятеля и ничуть на него не похож, а тот помыкал им, быть может его презирая. Мистер Эллиот, зажив со всею пышностью вследствие женитьбы, склонен был потакать собственным прихотям, какие только можно удовлетворить, не роняя себя в глазах света (ибо при всем себялюбии своем он сделался осмотрителен), и, разбогатев именно тогда, когда друг его обеднел, он вовсе не заботился о средствах своего друга, но, напротив, вовлекал его в траты, которые неминуемо вели к разорению. И в самом деле, Смиты разорились.

Муж умер вовремя, так и не узнав всей печальной правды. Они и прежде попадали в тяжелые переделки, принуждены бывали испытывать терпение друзей, имели случай убедиться, что терпение мистера Эллиота испытывать не следует, но только уже после смерти мистера Смита открылось, до какой же степени расстроены дела его. Доверяя мистеру Эллиоту (что более делает чести сердцу его, нежели уму), мистер Смит назначил его своим душеприказчиком; но мистер Эллиот отказался исполнять его последнюю волю, доставя и без того несчастной вдове такие страдания, о которых нельзя было рассказывать без горечи и слушать без гнева.

Энн показали письма мистера Эллиота, писанные по этому случаю, и во всех видна была твердая решимость его не обременять себя пустыми хлопотами и за холодной учтивостью сквозило жестокое безразличие к судьбе миссис Смит. Черствая и неблагодарная душа неприглядно в них открывалась, и кое-какие пассажи наводили Энн на мысль, что прямое вопиющее злодейство, пожалуй, не было бы страшней. Многое пришлось ей выслушать; о последних неприятных свиданьях, о всех неисчислимых своих бедах, обо всем, чего прежде коснулась она лишь намеком, миссис Смит наконец позволила себе распространиться.

Одно обстоятельство в особенности ее удручало. У нее были основания полагать, что часть состояния покойного мужа в Вест-Индии можно было бы вернуть, если умело за это приняться; и, хоть состояние было невелико, оно доставило бы ей средства жить безбедно. Но никто не хотел этим заняться. Мистер Эллиот не желал себя утруждать, а сама она ничего предпринять не могла, ибо не имела ни сил действовать, ни денег, которые бы ей позволили обратиться к посторонней помощи. Родных, которые бы помогли ей советом, у нее не было, и ей нечем было купить участие адвокатов. Все это усугубляло и без того тяжелое положение. Мысль о том, что судьба ее облегчилась бы, если б только вовремя похлопотать где следует, и страх, что промедление окажется непоправимо, терзали ее.

Потому-то и решилась она прибегнуть к помощи Энн. Она было уж заране готовилась потерять подругу; но поняв, что едва ли мистер Эллиот будет стараться их разлучить, раз он и не знает, что она в Бате, она подумала, что можно будет использовать влияние женщины, которую он любит, насколько позволят кое-какие хорошо ей известные свойства мистера Эллиота, да сразу и взялась за дело. Но как только Энн объяснила ей всю неосновательность предположений ее о помолвке, все тотчас и переменилось; но, обманувшись в своих надеждах, она уж не могла отказать себе в удовольствии разоблачить мистера Эллиота.

Ознакомясь с подробным сим его портретом, Энн не могла, однако, не выказать удивления, что миссис Смит в начале беседы отозвалась о нем столь лестно. Она ведь буквально его превозносила!

— Милая моя, — отвечала ей миссис Смит. — А как еще могла я себя вести? Я считала, что ваш брак дело решенное, пусть предложения он покамест и не делал, но он был в моих глазах все равно что ваш муж, и я не могла говорить о нем правду. Сердце мое обливалось кровью, пока я толковала о вашем счастье; но ведь он и в самом деле умен; и в самом деле он приятен; а с такой женщиной, как вы, он еще мог бы исправиться. С первой женой обращался он дурно. Они были оба несчастны. Но она была легкомысленна и невежественна, он не мог ее уважать, и он никогда не любил ее. Я тешилась надеждою, что ваша участь будет завидней.

Энн подумала о том, что вдруг бы ей пришлось стать его женою, и содрогнулась при мысли о несчастьях, какие могло бы это повлечь. Вдруг бы она склонилась на доводы леди Рассел! И узнала бы правду слишком поздно!

Оставалось поскорей развеять заблуждения леди Рассел; и в конце важного сего совещания, длившегося чуть не до самого обеда, Энн взяла у миссис Смит позволение рассказать своему дорогому другу обо всех невзгодах, в которые ввергло ее поведение мистера Эллиота.

Энн отправилась домой обдумать все, что она услышала. Лишь одно обстоятельство ее радовало. В сердце ее не осталось добрых чувств к мистеру Эллиоту. Он был полная противоположность капитану Уэнтуорту с непрошеной своей навязчивостью; зло, которое причинил он ей вчера своими любезностями, непоправимый вред, какой мог он ей нанесть, она видела теперь со всей беспощадностью. С жалостью было покончено. Но лишь одно это и радовало ее. Многое в настоящем и будущем ее пугало. Она огорчалась тем разочарованием и болью, какие предстояло испытать леди Рассел; унижением, которое витало над отцом и сестрой, и мучилась, предвидя все эти беды и не имея средства их отвратить. Слава Богу, хоть сама она все узнала про мистера Эллиота. Она никогда не считала, что достойна награды за то, что не отвернулась от прежней подруги своей миссис Смит в ее беде, но вот она, однако, — награда! Миссис Смит рассказала ей такое, чего больше никто бы не мог рассказать. Надо ли стараться, чтобы прозрело все семейство? Праздный вопрос. Надо лишь поговорить с леди Рассел, все ей поведать, спросить у нее совета, а затем ждать исхода, набравшись терпения; но ведь всего трудней ей будет даваться терпение в том как раз, чего не узнает и сама леди Рассел; ибо главные страхи и тревоги будут секретом и от нее.

Придя домой, Энн обнаружила, что избежала общества мистера Эллиота, как и намеревалась; что он нанес им утренний визит и долго у них оставался; однако едва успела она себя поздравить и облегченно вздохнуть, тотчас она узнала, что его снова ждут вечером.