Кровавое наследие - Ричард Кнаак

— Мой друг… затронул… интересный вопрос. Ты… став нашим…добрым союзником… наверняка… захочешь получить… назад… кинжал… а? — И когдадевушка не ответила, Трист добавил: — Не та сделка… при которой… мы проживём…долго… если ты понимаешь… что я имею… в виду.

Кара прекрасно понимала. Кинжал не только давал им властьнад ней, но и поддерживал их существование на уровне смертных. Ритуальныйклинок вызвал фантом Фаузтина, и забрать кинжал у него означало бы, что обатела просто рассыплются в прах и мстительные тени вернутся в загробную жизнь навсегда.

Парочка этого не желала.

— Ты поможешь нам… если потребуется. Ты будешь служить…прикрытием… как плащ… заслоняя правду… от того… с кем мы… встретимся. Тысделаешь… то… что мы… не сможем… при свете дня… когда все видно…

И в третий раз моргнул Фаузтин — весьма печальный признак.Никогда ещё он не проявлял так заметно своего интереса к их беседам,предпочитая, чтобы все исходило от его более разговорчивого компаньона.

Трист поднялся с неизменной улыбкой на губах. Чем большеКара Ночная Тень думала об этом, тем больше осознавала, что улыбка никогда непокидала лица хитрого покойника, разве что он сам насильно сгонит её, кактогда, когда еда раздосадовала его. То, что она принимала за весёлый нрав, былопросто застывшим отпечатком смерти на лице Триста. Мертвец наверняка будет воттак же улыбаться, вырывая сердце из груди своего предателя-компаньона Норрека.

— А так как нам надо… чтобы ты сотрудничала… мой другпредложил… сделать тебя… ещё больше… послушной.

Сэдан и Вижири приблизились к девушке. Кара спрыгнула скровати.

— У вас есть кинжал. Других оков не требуется.

— А Фаузтин… считает… наоборот… Извини.

Несмотря на малую вероятность того, что кто-то услышит её,девушка открыла рот, собираясь закричать.

Маг моргнул в четвёртый раз — и с губ колдуньи не слетело низвука. Собственная беспомощность испугала и разъярила бледную девушку. Каразнала, что многие практики, сведущие в её искусстве, могли бы обратить нежить вмолчаливых покорных слуг. Ещё несколько лет, и она сама была бы способна натакое. А вместо этого эти упыри превращают её в куклу — и теперь намерены ещёкрепче опутать невидимыми цепями.

Зловещая ухмылка Триста застыла, его бельма уставились наКару. Смрад разложения ударял в ноздри всякий раз, когда гниющая нежитьпроизносила слова:

— Дай мне… твою левую… руку… будет… не очень… больно.

Выбора у неё не было — против своего желания Караповиновалась. Сэдан Трист взял её руку своими заплесневелыми пальцами такласково, будто они с юной волшебницей вот-вот станут любовниками. При этоймысли по спине Кары побежали мурашки. Она слышала такие истории раньше…

— Я потерял… вместе с жизнью… многое… женщина… очень многое…

Тяжёлая рука упала ей на плечо. Трист кивнул, насколькопозволяла свороченная шея, и отступил на шаг. До боли сжимая руку девушки, онразвернул её ладонью вверх.

И Фаузтин погрузил в неё мерцающий кинжал.

Кара задохнулась — и поняла, что хотя и ощущает некотороенеудобство, настоящей боли не чувствуется. Она ошеломлённо смотрела, не вполневеря своим глазам. Изогнутое лезвие вышло с тыльной стороны ладони дюйма надва, но ни капли крови не брызнуло из раны.

Кинжал засветился ослепительно жёлтым, купая ладонь всиянии.

Вижири, наконец, попытался что-то сказать, но толькотихонько вздохнул.

— Позволь… — прорычал Трист. Буравя взглядом пленную, онзаговорил словно нараспев: — Наши жизни… твоя жизнь… Наши смерти… твоя смерть…Наша судьба… твоя судьба… связаны этим… кинжалом и твоей… душой…

Тут Фаузтин выдернул клинок и поднёс его к лицу Кары,показывая, что кровь не запятнала кинжал. Потом он указал на её руку.

Девушка изучила свою ладонь, не найдя на ней ни малейшегошрама. Маг-нежить призвал могущественное колдовство для своего жуткого деяния.

Трист подтолкнул её к кровати, ведя молодой женщине сесть.

— Теперь мы… одно. Если мы… проиграем… проиграешь… и ты.Если мы погибнем… или ты предашь нас… тебя ждёт… то же… самое… помни об этом…всегда…

Кару трясло мелкой дрожью, и она ничего не могла поделать.Теперь они привязали её к себе куда надёжнее, чем прежде. Если что-то случитсяс нежитью прежде, чем они завершат свою жуткую задачу, душа Кары будетповергнута в преисподнюю вместе с ними и будет обречена вечно скитаться, незная покоя.

— Не нужно было этого делать! — Она искала проблесксочувствия, но не находила. Для них ничто не имеет значения; кроме мести. — Ябы и так помогла вам!

— Теперь… мы будем уверены… что ты поможешь. — Трист и Фаузтинвновь отступили в дальний угол. Ритуальный кинжал засветился золотым. — Теперь,мы не будем бояться… фокусов… когда ты встретишься… с колдуном.

Несмотря на то, что с ней только что сделали, при последнемслове Кара насторожилась:

— С колдуном? В Лат Голейне?

Фаузтин кивнул. Сэдан Трист пригнул голову к плечу — или еёвес просто оказался слишком велик для остатков шеи.

— Да… Вижири… как мой друг… здесь… старик… много знает…известен… под именем… Дрогнан.

— Меня зовут Дрогнан, — представился, вступая в покои, маг.— Пожалуйста, присядь, Норрек Вижаран.

Солдат обвёл взглядом пристанище Вижири, и прежнеебеспокойство Норрека увеличилось тысячекратно. Этот древний, но такойвнушительный и пугающий старик не только с лёгкостью увлёк опытного бойца засобой, но и прекрасно знал, что произошло с Норреком — включая и поиск чёртовыхлат.

— Я всегда знал, что проклятие Бартука не получитсясдерживать вечно, — сообщил он Норреку, когда солдат присел на старое потёртоекресло. — Всегда знал.

Они пришли в эти мрачные покои после короткого путешествияпо ещё менее привлекательным районам этой богатой империи. Дверь, войдя ккоторую они попали сюда, казалось, вела в заброшенное здание, населённое развечто крысами; но чуть только пара оказалась внутри, интерьер поменялся…превратившись в древнее, роскошное строение, в котором, как сообщил Дрогнан,когда-то жил Горазон, брат Кровавого Полководца.

После исчезновения брата Бартука здание покинули, нозаклинания, оберегающие его от любопытных глаз, продолжали действовать, покаДрогнан не снял их, когда разыскивал гробницу наложившего заклятие.