Мир красного солнца (журнальные иллюстрации) - Клиффорд Саймак

Световые щупальца плавно опустили нас на пол, и Создатель проводил нас в наши апартаменты. Это оказалось смежное с лабораторией помещение, куда вел широкий и высокий арочный проем. Хотя наше новое жилище никак нельзя было назвать уединенным, оно было красиво. Оформленное в пастельных тонах, оно радовало глаз и успокаивающе действовало на нервы.

Мы как можно четче вообразили себе кровати, стулья и столы. Мы описали пищу, которая нам требовалась, и ее химический состав. В описании воды необходимости не возникло. Создатель мгновенно понял, что мы имеем в виду. Похоже, вода была единственной частью нашего мира, которая была в ходу в этой высшей Вселенной, куда мы спроецировали себя.

Мы получили все необходимое удивительно быстро. Вскоре у нас уже была еда, одежда и мебель. Все это Создатель, очевидно, синтезировал в своей лаборатории.

Позже мы узнали, что подобный синтез — комбинирование химических элементов и придание формы конечному продукту — здесь никого не удивляет. Этим занималась огромная, но отнюдь не сложная машина.

Скотт заказал Создателю также сталь, стекло и инструменты. Все это было доставлено в мастерскую по соседству с лабораторией, где уже трудились над своими машинами трое наших соседей по Вселенной.

Механизм, над которым трудилось долговязое существо (мы со Скоттом прозвали его человек-трость), внешне напоминал своего изобретателя. Это была пирамида, состоящая из сотен длинных стержней.

Машина «слонолюдей» выглядела совершенно прозаически: топорный короб, сделанный из какого-то упругого материала, однако ее внутреннее устройство было очень сложным и, на наш взгляд, не имело ничего общего с какими-либо плодами технического прогресса на Земле.

Человек-трость с самого начала игнорировал нас, за исключением тех случаев, когда мы пристально разглядывали его. Слонолюди, напротив, держались дружелюбно. Едва нас представили друг другу в мастерской, как они тут же выразили желание завязать знакомство. Мы попытались заговорить с ними, но они лишь стояли перед нами и бессмысленно моргали. Затем они стали прикасаться к нам своими длинными хоботами, отчего мы почувствовали легкие покалывания электрических разрядов, различающихся по силе, словно бы через наши тела пытались передать телеграмму.

— У них нет органов слуха, — сказал Скотт, — Они общаются при помощи электрических импульсов, которые испускают их хоботки. Говорить с ними без толку.

— Возможно, лет через тысячу мы расшифруем их электрический язык, — согласился я.

После нескольких тщетных попыток наладить общение Скотт решил вплотную заняться строительством темпорального генератора, а слонолюди вернулись к своей работе.

Я подошел к человеку-трости и попробовал завязать разговор с ним, но получилось не лучше, чем со слонолюдьми. Раздраженный, что его отрывают от дела, он принялся бешено жестикулировать. Губы его при этом активно шевелились, но я ничего не услышал. В отчаянии я понял, что человек-трость пытается что-то сказать мне, но звуки, которые он издает, слишком высоки для моего слуха. В этой мастерской собрались представители трех разумных рас, причем все мы обладали высокоразвитым интеллектом, иначе просто не смогли бы попасть в эту высшую реальность. Однако мы были начисто лишены возможности поделиться друг с другом мыслями. И даже если бы нам удалось наладить обмен идеями, вряд ли мы смогли бы найти общий язык.

Тогда я стал рассматривать машины. Они резко отличались друг от друга и не имели ничего общего с нашей. Без сомнения, принципы их работы тоже были совершенно разными.

В этой мастерской, смежной с лабораторией Создателя, представители трех различных рас трудились над тремя различными механизмами. Однако все три машины были предназначены для одного и того же, и все три расы преследовали одну и ту же цель!

Поскольку я не мог ничем помочь Скотту, собиравшему новый темпоральный генератор, большую часть времени я проводил, слоняясь по лаборатории и наблюдая за работой Создателя. Порой мы с ним разговаривали. Иногда он объяснял, чем занимается, но, боюсь, из его объяснений я понял немногое.

Однажды он позволил мне рассмотреть в микроскоп частицу материи, которая, по его утверждению, содержала в себе нашу Вселенную.

То, что я увидел, совершенно ошеломило меня. Невероятно сложный механизм показал мне протоны и электроны! По моим земным представлениям, они были сгруппированы довольно странно, почти в точности изображая модель нашей Солнечной системы! У меня возникло подозрение, что супермикроскоп каким-то образом искажает пропорции и создает иллюзию, будто расстояния между частицами меньше, чем на самом деле. Должно быть, это делалось, чтобы вся группа протонов и электронов помещалась в поле зрения.

Но это же невозможно! Ведь линзы, через которые я смотрел, сами состояли из протонов и электронов! Откуда же в них могла взяться такая фантастическая сила?

Создатель прочел мои мысли и попытался объяснить, но его объяснения содержали лишь туманные интервалы, загадочные математические уравнения и пирамидальные нагромождения гигантских формул. По сравнению с ними уравнения Эйнштейна казались простейшими, и я подумал, что самые сложные математические формулы, придуманные человечеством, для Создателя столь же элементарны, как для нас — обычное сложение.

Должно быть, он тоже это понял, потому что больше не пытался мне ничего объяснять. Однако Создатель дал понять, что по-прежнему не против, если я буду навещать его за работой. Со временем он так привык к моему присутствию, что почти перестал замечать меня.

Тем временем в умелых руках Скотта строительство нового темпорального генератора успешно продвигалось вперед. Я видел, что другие две машины тоже почти готовы, однако мой друг работал гораздо быстрее. Я подсчитал, что все три механизма будут закончены примерно одновременно.

— Мне здесь не нравится, — сказал как-то Скотт, — Я хочу поскорее собрать генератор и убраться отсюда. Слишком уж Создатель не похож на нас. Его мышление и эмоциональные реакции могут не иметь с нашими ничего общего. Он стоит на гораздо более высокой ступени развития, чем мы. И я не настолько глуп, чтобы тешить себя иллюзией, будто он воспринимает нас как равных. Он утверждает, что создал нас. Так это или нет, не знаю. Лично я в это не верю, зато верит он. А раз так, то ему ничто не мешает считать нас собственностью, которой он может распоряжаться по своему усмотрению. Я хочу удрать, пока ничего не произошло.

Пока мы разговаривали, к нам подошел один из слонолюдей. Он легонько постучал меня хоботом по плечу и остался стоять, бессмысленно вытаращившись на нас.

— Забавно, — хмыкнул Скотт, — Этот парень пристает ко мне весь день. Похоже, он хочет что-то сказать, да не знает как.

Набравшись терпения, я попробовал объясниться с ним на языке жестов, но «слоник» только молча