Русалку за хвост не удержать - Наталья Александрова

Сейчас она приняла ее зверскую гримасу на свой счет и резво скакнула в сторону.

Когда Леня вернулся домой, на лице его было такое выражение, как будто он только что по душам побеседовал с тенью отца Гамлета или с другим столь же авторитетным призраком.

Чтобы повидаться с Иваном Игнатьевичем, он отправился в клуб «Армагеддон», однако у старика сегодня оказался выходной и он проводил свободное время в Екатерининском садике за игрой в шахматы. И это в первых числах апреля, когда в скверах и парках вовсю лежит снег, Нева скована льдом и солнышко греет лишь изредка, да и то несильно!

Но любителям шахмат ничто не мешало. Они сидели на скамейках, одетые, как рыбаки для подледного лова – в шапках-ушанках, полушубках и унтах. Пока Леня нашел среди шахматистов-любителей Ивана Игнатьевича, пока ждал окончания партии, пока слушал обстоятельный рассказ старика, он так замерз, что зуб на зуб не попадал. А вредный старик только посмеивался, видя Ленины мучения, и ни за что не хотел пройти хоть к машине, хоть в соседнее кафе – у него, дескать, место занято и партнер давно ждет…

Всю дорогу домой Леня всерьез опасался за свое здоровье.

– Ну, Ленечка, – встретила его Лола на пороге, – расскажи скорее, что тебе удалось узнать. Кто такой Фортель? Знаменитый шпион? Джеймс Бонд на пенсии? Мишка-Япончик? А твоя бабулька? Она Сонька Золотая Ручка? Или они работали на пару, как Бонни и Клайд?

– В этом доме можно получить чашку чаю? – произнес Маркиз вместо ответа. – Я промерз как собака и, кажется, уже заболеваю… по-моему, у меня температура, а ты, вместо заботы и ухода, набрасываешься на меня с порога со своими вопросами!

– Все понятно, тебе просто хочется меня помучить! – Лола дотронулась до Лениного лба. – Нет у тебя никакой температуры! Прекрати симулировать!

– Ну конечно, у тебя не рука, а термометр. Ты определяешь температуру с точностью до десятых! Хоть градусник-то у нас в доме есть?

Вместо ответа Лола удалилась в свою комнату и через полминуты вернулась с градусником. Ни слова не говоря, она протянула его Маркизу. Он с озабоченным видом сунул термометр под мышку и снова повернулся к Лоле:

– Но все-таки могу я рассчитывать на чай? Кажется, я не так много прошу – всего лишь чашку чая с медом и лимоном!

– Когда меряешь температуру, нельзя пить горячее! – отрезала Лола. – Намеряешь слишком много. Сначала температура, потом чай…

Маркиз надулся и уселся в углу кухни, мрачно уставившись в одну точку.

– Ну, все, можешь вынимать! – объявила наконец Лола, взглянув на часы.

Маркиз достал градусник и взглянул на него. На его лице появилось недоверчивое выражение.

– Наверное, градусник неисправен! – заявил он после короткой паузы.

– Ну-ка, дай… – Лола забрала у него термометр и с сарказмом проговорила: – Знаешь, какое у меня в детстве было любимое стихотворение?

– Понятия не имею!

– Я опять лежу в постели, не велели мне вставать, а у меня на самом деле тридцать шесть и пять!..

– Там не тридцать шесть и пять, а тридцать шесть и семь! – обиженно поправил ее Леня.

– Это совершенно нормальная температура! – отрезала Лола. – Чаю хочешь?

– Что-то мне расхотелось… – проворчал Маркиз. – Может быть, чашечку кофе… с коньяком или ликером… У нас, кажется, где-то был «бейлиз»…

– Так и быть, сварю тебе кофе! – смилостивилась Лола. – Только все же расскажи, что тебе удалось узнать от Ивана Игнатьевича. И прекрати капризничать, ты совершенно здоров! Просто ты мнителен, как все мужчины!

Убедившись, что температуры у него нет, Леня действительно приободрился и приступил к рассказу.

– Представляешь, Лолка, – начал он, поставив локти на стол, – этот Фортель и правда легендарный тип. Один из последних настоящих уголовных авторитетов…

– Ну как же, сейчас их тоже много…

– Вот именно – много! Развелось их, понимаешь, черт знает сколько. Каждый хулиган, ограбивший ларек, норовит объявить себя авторитетом. А раньше их были единицы, и каждый действительно пользовался в уголовном мире большим уважением. Так вот и слово Фортеля было законом…

– Ладно, не увлекайся, – остановила его Лола, – что-то подобное мы и подозревали, так что никакого открытия ты не сделал.

– Подожди, Лолка, будет тебе и открытие! А как там насчет кофе – ты же мне обещала!

Лола что-то проворчала, но насыпала в турку молотый кофе, залила водой и поставила на плиту.

Леня продолжил:

– Так вот, самое знаменитое дело Фортеля – это дело о перстне Александра Великого…

– Чего?!. – переспросила Лола, отвернувшись от плиты. – Это еще что такое?

– Александр Великий, он же Александр Македонский – величайший завоеватель древности, завоевавший империю персов и практически всю Азию, дошедший до Индии… – вдохновенно начал Леня.

– Слушай, не зли меня! Конечно, я знаю, кто такой Александр Македонский! Что за история с его перстнем?

– У одного частного коллекционера имелся перстень, – заговорил Леня нормальным голосом. – Перстень с виду довольно простой – золотое кольцо с черным камнем, на камне вырезана печать. Так вот, ученым удалось установить, что эту самую печать Александр Македонский ставил на свои письма и приказы. То есть это была его личная печать! Представляешь себе?

– Ну да… – протянула Лола неуверенно.

– Да ничего ты не представляешь! – возбужденно воскликнул Маркиз. – Мало того, что этому перстню две с половиной тысячи лет, так даже тогда, в те времена, это был самый важный предмет в империи Александра! Можешь себе представить, какой он бесценный? Может быть, это вообще самая дорогая вещь на земле!

– Да… – Лола задумалась. – А какое отношение к этому перстню имеет Фортель?

– Самое прямое! Тот коллекционер, которому принадлежал перстень, был человек уже старый. Он написал завещание, и перстень Александра завещал Эрмитажу. И вскоре после этого умер. Но перстень забрать в музейное хранилище не успели, потому что как раз в это время квартиру покойного обворовали.

Леня сделал эффектную паузу.

– Что самое интересное, почерк был определенно Фортеля. Но у Фортеля было надежное алиби. То есть такое, что надежнее не бывает – он в это время сидел в тюрьме, в знаменитых Крестах…

– Ничего не понимаю! – проговорила Лола. – Значит, это не он…

– Вот и тогда никто ничего не понял, и Фортелю этот эпизод не предъявили, несмотря на несомненное сходство почерка… А только в криминальных кругах ходили достоверные слухи, что это его работа.

– Что же он, прямо из Крестов сбегал на дело, ограбил квартирку и вернулся к ужину в тюрьму?

– Не совсем так, – Леня придвинулся поближе. – Сбежать из Крестов очень трудно, почти невозможно. Тюрьму окружают шестиметровые стены, поверху которых пропущена колючая проволока под током. На вышках по углам – прожектора и пулеметы. За всю историю тюрьмы было всего два успешных побега. Один – знаменитого бандита времен НЭПа Леньки Пантелеева, второй – некоего грабителя и насильника, сбежавшего из тюрьмы в шестьдесят девятом году прошлого века. Фортелю, в то время человеку уже сильно немолодому, это было явно не под силу.