Карамболь - Хокан Нессер

— Хм… — произнес Юнг. — Мы привыкли ждать, так что не волнуйтесь.

Морено размышляла, записывая что-то в блокнот.

— А вы как думаете? — спросила она. — Как вы расценили слова Веры Миллер? Не бойтесь ввести нас в заблуждение, лучше скажите, каким было ваше спонтанное впечатление.

Эдита Фишер прикусила губу, посмотрела на лежавшие на коленях руки и заерзала:

— Мне показалось, что это было нечто большее, — в конце концов сказала она. — Да, я вспоминаю, что действительно так подумала.

— Вам известно, что она была замужем? — спросил Юнг.

— Конечно.

— Но вам не кажется невероятным, чтобы… что она встретила в Румфорде врача, перед которым не устояла?

«Не устояла? — подумал он. — Я выражаюсь, как второразрядный артист. Наплевать». Эдита Фишер пожала плечами.

— Не знаю, — сказала она. — Откуда мне знать, ведь это были просто слова… и то, как она их произнесла…

— А больше это никогда не всплывало? — спросила Морено. — Например, еще каким-нибудь таким намеком?

— Нет, — ответила Эдита Фишер. — Ничего подобного. Поэтому-то я и говорю, что это пустяк.

Юнг ненадолго задумался.

— Ладно, — сказал он. — Спасибо за желание нам помочь. Можете приниматься за работу.

Эдита Фишер поблагодарила и вышла. Юнг встал, сделал два круга по комнате и снова сел.

— Ну? Вот и все. Что ты думаешь? — спросила Морено.

— Думаю? Я, по крайней мере, знаю, что станет нашим следующим заданием. Сотня новых врачей. Работы хватит до Рождества… впрочем, надо радоваться, что нам не придется сидеть сложа руки.

— Это слова настоящего полицейского, — сказала Морено.

28

Когда он выходил из отделения банка на Кеймер Плейн с 200 000 гульденов в карманах, часы показывали без двадцати три. Заявив, что хочет получить все наличными, он встретил слегка удивленные взгляды. Речь идет о покупке яхты, объяснил он, эксцентричный продавец захотел получить деньги именно таким образом. Иначе продавать отказывается.

Интересно, купились ли они на это. Может, да, может, нет. Все едино, без разницы. Главное, что он получил деньги. Когда придет время начинать выплачивать заем, его уже здесь не будет. В какой именно точке мира он окажется, пока неясно. До передачи денег оставалось всего двенадцать часов, а у него еще не было стратегии.

«Я чересчур спокоен, — подумал он, садясь в машину. — Перебрал таблеток, это меня отупляет».

Домой он поехал обычной дорогой. Вчерашняя мягкая погода не изменилась, и он двигался с непривычно низкой скоростью, поскольку сообразил, что, возможно, в последний раз совершает этот путь. Который проделывал тысячи раз… да, должно быть, тысячи. Он переехал в кондоминиум вместе с Марианной пятнадцать лет назад и теперь намеревался его покинуть. «Поистине, самое время», — думал он.

Поистине.

Возможно, именно из-за низкой скорости и ощущения, что совершает последнюю поездку, он и заметил мотороллер.

Обыкновенный красный мотороллер стоял припаркованным перед одним из подъездов многоквартирного дома, совсем рядом с его собственным кондоминиумом. На самом деле, всего метрах в двадцати пяти от его собственного дома.

Красный мотороллер.

Мысль поразила его, словно молния. Мотороллер.

Мотороллер.

Он, как всегда, припарковался на въезде в гараж. Вылез из машины и медленно пошел обратно по улице. Мысли фейерверком разрывали голову, и ему пришлось собрать все силы, чтобы не остановиться и начать пялиться на сверкающий в лучах слабого солнца мотороллер.

Он прошел мимо. Дошел до киоска и купил газету. Еще раз миновал магическое двухколесное транспортное средство и вернулся к своему дому. Бросил взгляд через плечо и обнаружил, что может видеть мотороллер с той позиции, где находится. От въезда в гараж. Он быстро прикинул и затем проверил, так же ли хорошо видно из машины.

Оказалось, нет — поначалу, но когда он сдал машину назад и развернул, то смог без проблем вести наблюдение, сидя на водительском месте. Он вспомнил, что у него есть бинокль, и сходил за ним.

Снова сел в машину, но, прежде чем начать караулить всерьез, вылез обратно и еще раз прогулялся к киоску. Купил две бутылки пива, к которым не собирался притрагиваться; на обратном пути приостановился перед многоквартирным домом и запомнил регистрационный номер.

Потом уселся в машину с биноклем в руках. В течение сорока пяти минут сидел, караулил и пытался выбросить из головы сомнения. Проверить выводы, пришедшие в голову за какие-то несколько секунд и казавшиеся железными, точно аксиома.

Все сходилось. В тот вечер мимо проезжал мотороллер, направлявшийся в сторону Бооркхейма. Он уже вычислил, что шантажистом должен быть кто-то, знавший его раньше, знавший, кто он такой… значит, ответ прост: это кто-то из соседей. Не из тех, с кем он ежедневно здоровается — он вообще здоровается только с живущими по обе стороны от него, с господином Лантбергом и семейством Клюме.

Значит, кто-то из многоквартирного дома.

В доме всего три этажа. Вероятно, не более десяти — двенадцати квартир. Три подъезда. И красный мотороллер возле ближайшего к его собственному дому.

Ясно как день. Бооркхейм — район небольшой, и все друг друга знают. По крайней мере, в лицо. Он сомневался в том, что здесь есть еще мотороллеры. То, что он прежде не видел этот — или не обращал на него внимания, — связано, наверное, с тем, что владелец обычно парковался позади дома. Он понял, что противник не знает о том, что транспортное средство может его выдать; иначе просто невероятно, чтобы тот проявил такую небрежность именно сегодня, поставив мотороллер прямо у него перед глазами.

Сегодня. Когда осталось несколько часов.

Он посмотрел на часы. Около четырех. Осталось одиннадцать часов.

Почувствовал, что руки покрываются гусиной кожей.

Почувствовал, что вот теперь у него появляется стратегия.

Итак, сорок пять минут. Столько времени он сидел в машине, ждал и планировал. Затем появился владелец. Владелец красного мотороллера. В бинокль его лицо, казалось, было буквально в метре от его собственного. Угрюмое, довольно обычное лицо. Примерно его возраста. Он узнал его.

Один из сотрудников больничной мастерской по изготовлению протезов. Ему подумалось, что он с ним даже разок разговаривал, но они никогда не здоровались.

Его имени он не помнил. Ну и не надо. Стратегия выстраивалась с рекордной быстротой. Гусиная кожа не проходила.

Поначалу ужин с Марлен Фрей получился довольно напряженным. Ван Вейтерен уловил ее волнение, уже когда открывал ей дверь, а его неловкие попытки заставить ее чувствовать себя желанной гостьей едва ли улучшили ситуацию.