Книги онлайн и без регистрации » Боевики » Грабеж средь бела дня - Сергей Зверев

Грабеж средь бела дня - Сергей Зверев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 110
Перейти на страницу:

– Мне ведь носить нечего! Вот ты мне… что можешь дать?

– В рыло. Сию минуту. Хочешь? – предложил Эдик, угрожающе поднимаясь из-за стола.

По глазам мужа Наташа безошибочно определила: сейчас произойдет что-то жуткое.

Будь она проницательней – то наверняка бы поняла, что за последнюю неделю Эдик изменился бесповоротно и что теперь лучше попытаться спустить ситуацию на тормозах. Однако ощущение блядской своей правоты, помноженное на веру во всемогущество Коробейника, провоцировало ее на неосмотрительность.

– Только подойди ко мне, – змеино прошипела она. – Только тронь… Завтра же будешь у меня в ногах валяться! Я тебя… опять на зону отправлю! Ты у меня…

– Ты что – еще и угрожаешь? – на выдохе прошептал Эдик, медленно наступая. – Кому? Мне?!

– Да пошел ты, уголовник несчастный, знаешь куда?! – выкрикнула Голенкова, замахиваясь на мужа.

Неожиданно на кухню влетел Мент. При виде Наташи, поднявшей руку на хозяина, ротвейлер оскалил зубы и угрожающе зарычал. Казалось, еще чуть-чуть – и он вцепится ей в глотку.

– Убери отсюда свою собаку Баскервилей! – заголосила Голенкова.

– Фу!.. – приказал бывший мент и ударом ботинка вышиб заступника в коридор.

Внезапное появление ротвейлера окончательно вывело Наташу из себя. Лицо ее передернула истерическая искра.

– Мразь, сволочь, падаль!.. – выстрелила она очередью синонимов. – Уголовная рожа!.. Петушила парашный!..

Для наследника вьетнамских сокровищ это было слишком. И Эдик с ослепительной ясностью осознал: сдерживаться он уже не будет. Да и сколько можно? Неужели никогда в жизни он не даст выхода своему желанию, раздражению, порыву? В ментуре – подавлял себя на допросах, на зоне – шестерил перед паханом, «кумом» и отрядным… А ведь он уже не мент, не зэк… не собака, которой можно приказать «фу!», а владелец подпольного монетного двора!

Схватив жену за грудки, Голенков с удовольствием влепил ей пощечину – звонкую, как футбольный мяч.

– Это тебе за молодежные джинсы!.. Это – за килограммы штукатурки, которые ты на свою старую морду намазываешь!.. Это – за трахалки на стороне! Это – за вранье про «троллейбус»!..

Каждый пункт обвинения сопровождался очередной оплеухой. Наташина голова бессильно моталась, лишь чудом не слетая с плеч.

Сперва Голенкова никак не реагировала на побои: видимо, новизна ощущений начисто подавила инстинкт к сопротивлению. И лишь когда ощущения стали слишком болезненными, она испуганно зашептала:

– Эдичка, не бей, не надо… Я все-все-все тебе расскажу… про Юру… я многое знаю…

– Да пошла ты со своим Юрой! – окончательно рассвирепел Эдичка и с наслаждением рубанул по Наташиной шее ребром ладони.

Последний удар словно пробудил в женщине жажду жизни: пронзительно завизжав, она вытянула руки, целя наманикюренными пальцами в глаза истязателя. От неожиданности тот оттолкнул от себя жертву, и Наташа, поскользнувшись на линолеуме, медленно завалилась на спину…

Падая, Голенкова с хрустом впечаталась головой в угол батареи и, нелепо взмахнув руками, свалилась на пол. Из уголка рта потекла кровь, и Наташино лицо сразу затекло меловой бледностью. Кровь сочилась и из разбитого затылка. Темная лужица, натекая на пол, постепенно увеличивалась в размерах.

Все произошло слишком быстро…

В первую минуту Эдик не понял, что же случилось. А поняв, мгновенно оледенел в параличе.

– Та-ак… – оглушенно молвил он, приседая на корточки рядом с телом.

Жертва семейной разборки лежала недвижно. Глаза ее стеклянно смотрели в потолок, на губах пузырилась кровавая пена. Видимо, при ударе о батарею Наташа проломила основание свода черепа. Так что исход мог быть только летальным…

– Наташа… – растерянно прошептал Эдик и потрепал жену по щеке. – Ты… жива?

Ответа не последовало.

– Наташа…

Наташа не отвечала.

– Неужели… убил? – в ужасе пробормотал Эдуард Иванович и сразу же утвердился в этой мысли.

Он протянул руку, чтобы пощупать пульс, но в этот самый момент по батарее центрального отопления несколько раз постучали: видимо, соседям сверху надоело слушать скандал. Голенков мгновенно отдернул руку от запястья жены.

Страх надвигался с неотвратимостью асфальтового катка. Бывший мент прекрасно понимал, что версия «непредумышленного убийства» отпадает по определению. Семейную сцену наверняка слышали не только соседи сверху, но и сбоку и снизу: панели «хрущевок» обладают отличной звукопроводимостью. Возвращаться за колючий орнамент не хотелось – слишком уж тягостные воспоминания остались у Эдика о «черной» ментовской зоне! Да и какого черта? Он ведь только теперь начинает по-настоящему жить…

Голенков довольно быстро взял себя в руки. Бывший опер всегда отличался завидным хладнокровием и потому понял: от трупа следует избавиться как можно быстрей. Конечно, песчаные карьеры – превосходное место, однако сейчас темно, дорога идет через лес, риск заблудиться очень велик.

Лучше всего сымитировать самоубийство или несчастный случай… Погрузить труп в машину, выехать в район железнодорожных путей и, дождавшись появления поезда, сбросить тело на рельсы. Даже самый продвинутый эксперт не обнаружит в месиве из мяса и костей смертельной раны. Правда, по ментовским методикам расследование таких происшествий всегда начинается с опросов членов семьи. Оставались еще и соседи, слышавшие скандал… А потому версия Эдика должна будет прозвучать так: жена в очередной раз пришла домой пьяная (что, несомненно, подтвердит патолого-анатомическая экспертиза), и он, не выдержав, выставил ее на свежий воздух – пока не протрезвеет. Так что скандал действительно имел место. А уж зачем бухая супруга отправилась на железную дорогу и как оказалась под поездом, ему неведомо. Может, поскользнулась, может, в Анну Каренину захотела поиграть. Ведь Наташина психика всегда отличалась нестабильностью из-за злоупотреблений алкоголем и внебрачными связями…

Часы в гостиной уронили одиннадцать тяжелых бронзовых ударов, и убийца понял: поездку в район железнодорожных путей лучше не откладывать. Ведь Таня могла появиться с минуты на минуту.

Эдик действовал словно на автопилоте. Секунды растянулись, сделавшись длинными и емкими. Тело стало совершенно чужим, он будто бы наблюдал за собой со стороны: вот отыскал на антресолях огромную клетчатую сумку, вот поднял труп и, сгруппировав его калачиком, погрузил внутрь, вот нашел под раковиной тряпку, открутил кран и тщательно замыл под батареей кровавое пятно…

Вспомнив, что это уже третье убийство за последние десять дней, Голенков ощутил, что рот его наполняется едкой кислой слюной.

На кухню, царапая когтями линолеум, медленно вошел Мент. Взглянув на огромную сумку, ротвейлер понюхал ее, оскалился и, запрокинув голову, тихонько завыл. И от этого воя Эдику сделалось жутко – впервые со дня возвращения домой…

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 110
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?