Правая рука дьявола - Лилит Сэйнткроу

Долгое время я смотрела в глаза Джафримелю. Я была рада, что все еще могу это делать, несмотря на их зеленое радиоактивное свечение.

— Выходи на улицу, Джаф. Двигайся медленно и тихо. — Я подумала об этом несколько секунд. — Я убью любого, кто двинется на нас, — рассудительно добавила я.

— Конечно. — Он звучал достаточно спокойно, но знак на моем плече снова загорелся, бархат погладил мою кожу, когда новая волна демонической энергии запульсировала в воздухе между нами.

«Мне действительно хотелось признать, что мне это нравится».

Несколько капель дождя упали на землю, когда мы медленно шли по тротуару, направляясь назад в отель через узкие шумные улицы Старо Месте. Я хотела дать остальным побольше времени, что бы они смогли выбраться из отеля, и не хотела, что бы кому-нибудь достался предназначающийся мне удар.

Именно поэтому я работаю одна. Я не хочу, что бы кто-нибудь другой расплачивался за мои действия. Черт, да я сама не хочу расплачиваться за свои действия.

Очень жаль, ведь это часть жизни.

Я бы предпочла долгий, спокойный обед с мясным супом, но этому не суждено случиться. Мы были на полпути к отелю, когда я остановилась посреди тротуара, воздух поднимался по моей обнаженной шее. Что-то было не так, но я не могла понять что, пока инстинктивно не посмотрела вверх, проверяя воздушную дорогу.

Большая, удивительно тихая, серебряная машина спускалась прямо на нас.

«Ну, разве это не изобретательно. Размазать нас машиной».

Потом я подумала о кое-чем еще – бес кричит, превращаясь в булькающую лужу, расплываясь в реактивной краске. Что сделает с Джафом толстый блестящий слой реактивной краски на поверхности транспорта?

Мое сердце глухо стукнуло в горле, поселяясь там. Я снова взглянула на Джафримеля, который смотрел вверх с удивленным выражением на лице. Он открыл рот, что бы что-то сказать, когда я сжалась и прыгнула, мои сапоги соединились, ударяя его в спину. Он отлетел в сторону, когда плазменный выстрел попал в машину, и беззвучный белый реактивный огонь взорвался около моих век.

Взрыв прошел через все мое тело. Надеюсь, я оттолкнула Джафримеля достаточно далеко, что бы реактивный огонь не задел его.

Серое. Все серое. Пронизано жилами белого пламени.

Пожар. Везде, пожар. Ползущий огонь. Каждый дюйм кожи, веки, чувствительные каналы моих ушей горят, горят, мой рот горит. Зубы превращаются в расплавленные обломки.

Пожар.

Крик. Грубый отчаянный голос, который я едва узнала, ломающийся на высокой ноте страдания. Мой собственный.

Щека в огне. «Изумруд. Мой изумруд». Но нет голубого огня нависшей смерти.

Я умерла? Наконец?

— Держи это. — Тихий, мужской, незнакомый голос прорвался через мой мучительный плач. — Черт побери, держи это, она не мертва. Не знаю где она, но еще не умерла.

Энергия отнимает у меня контроль. Звук бьющегося стекла. Нет голубого свечения. Только неровная песня, возвращающая меня в мое тело, голос, который я не знала.

Забавно, всякий раз, когда я была так ранена, я отправлялась к смерти и умоляла бога забрать меня.

Как сильно я ранена?

Это больно. Это больно. Оно разрывает каждый нерв, работает внутри, ползет по моим рукам и ногам, как медленный холод смерти. Но что-то борется с этим – моя левая рука, на которой одет браслет, и плечо разрываются в агонии, испуская волны холодного пламени, борются с другой болью за контроль надо мной. Назад и вперед, терзают меня, пока я не закричу, бьют.

Захват. Захват, мои ноги и руки вытянулись, когда я снова забилась в судороге.

— Остановись. — Голос Джафримеля срывался. — Дай мне еще немного.

Брызги около моей кожи. Коллективное затрудненное дыхание.

— Еще. Как твои боги любят тебя, если ты не желаешь моего гнева, еще.

Пение, песня некромантов; я не могла узнать этот голос. Но я не умерла. Нет голубого огня, нет бога смерти. Ничего, кроме неровного, задыхающегося, мужского поющего голоса и агонии, терзающей мою кожу, работают внутри, проникая в каждую клеточку и разрывая предложенные ткани. Движение, покалывающий воздух ползет по моим нервам, меня куда-то несли. Или просто мир подо мной исчезает?

Плоть двигается по моим костям, буквально ползет. Ползет, словно песня и энергия объединились вместе и жгли кожу и мышцы. Потом тепло бежит по моему горлу. Кто-то массирует мне шею. Заставляет меня глотать. Оно горит, теперь огонь внутри горел так же, как и на коже.

— Еще, — снова сказал Джафримель. Его голос успокоился. Он больше не звучал так, словно готов убить кого-нибудь. Это хорошо, я почувствовала странную неподвижность, не могла говорить, что бы успокоить его.

Ощущение сильной влажности дождя. Я снаружи? Нет, воздух был слишком неподвижен. Надвигается еще один шторм?

«Они здесь всегда». Глубокий голос поднимался через мой сохранившийся разум. Голос моих инстинктов, тихий и уверенный.

— Она будет жить. — Бесцветный голос, который пел, теперь был медленным и невнятным. Уставший, усталость спускалась по костям.

— Помоги ему, Тьенс. МакКенли? — Голос Джафримеля, холодный и жуткий, которого невозможно ослушаться. Он никогда не говорил так со мной, и я была благодарна.

— Здесь. — Голос МакКенли, тихий и почтительный.

— Опроси людей. Получи даже малейшие крупицы информации. Не подведи меня.

— Конечно, нет. — Тихий голос МакКенли.

Я боролась, боролась слабо, рука сомкнулась вокруг моего запястья. Резко вдохнула. Мое тело тряслось, слабый звук сорвался с моих губ.

— Маги. Что у него есть?

— Он сказал оно близко. Это все. — Дрожащий голос Бэллы.

«Она звучит такой юной. Я когда-нибудь звучала так же? Какое она принимает в этом участие?»

— Этого не достаточно. Возвращайтесь к работе.

— Ему нужно поспать, он истощен. Контрмеры…

— Делай все необходимое, но будь осторожна. Время не имеет значения. Иди. — Пренебрежительно. Снова голос, который он не использовал со мной.

Удаляющиеся шаги.

— Боги. — Я услышала свой хриплый сорвавшийся голос, хриплый и разрушенный. Он звучал так, словно принадлежал кому-то другому. — Боги. Что случилось?

— Впервые вижу женщину, бросающуюся на машину, — сказал Лукас, его голос был хриплым и ужасным, с долей насмешки. — Она была нагружена реактивной краской. Очаровательно. Скоро за нами придут жители свободного города.

— Ущерб был возмещен, — прорычал Джафримель. — Чего они еще хотят?