Лицо в темной воде - Антон Грановский

А затем человеческие голоса, напевающие свои тихие, печальные песни слились в один тоскливый, страшный вой, и Дина поняла, что это воют волки. Она резко отскочила от дерева и вытерла рукавом куртки вспотевший от ужаса лоб.

– Что ты слышала? – спросил Пакин, внимательно глядя на нее.

– Так… – ответила она, не глядя ему в глаза. – Ничего особенного. Какой-то свист.

Пакин хотел еще что-то спросить, но вдруг напрягся, прислушался к чему-то и осторожно втянул ноздрями воздух. А затем прошептал Дине:

– Стой, не шевелись.

Она испуганно замерла. Совсем рядом хрустнул сук. Потом послышался шорох, будто кто-то задел ствол дерева и зашуршал корой. Пакин, уставившись на что-то позади Дины, бесшумно скинул с плеч рюкзак и поставил его на землю. Потом снял ружье с предохранителя и взял его на изготовку. Лицо его стало собранным и хмурым, а голубые глаза потемнели и стали темно-синими.

– Что там? – испуганно прошептала Дина.

Пакин приложил к губам палец, призывая ее к молчанию. И тут страшный рев потряс тишину леса. За спиной у Дины захрустело, зашумело, затопало. Пакин схватил девушку за плечо и резко толкнул ее в сторону, а сам вскинул ружье и выстрелил.

От грохота у Дины заложило уши. Лицо ее обдало волной звериного зловонного жара. Пакин снова нажал на спусковой крючок, но курок лишь сухо щелкнул в ответ. Краем глаза Дина увидела что-то огромное и темное, ринувшееся на Пакина.

Пакин отшвырнул ружье и молниеносно выхватил из-за пояса длинный нож. На лицо Дине брызнула жаркая кровь. Она осознала, что происходит что-то ужасное, и отчаянно закричала. А в следующую секунду потеряла сознание.

* * *

– Очнись! – услышала она хриплый голос Пакина. – Очнись!

Дина открыла глаза. Пакин склонился над ней и вглядывался в ее лицо.

– Ты жива, – улыбнулся он. – Я так рад.

– Что… – тихо пробормотала Дина. – Что произошло?

– С тобой все в порядке? – тем же хриплым голосом спросил Пакин. – Он тебя не задел?

«Кто?» – хотела спросить Дина, но осеклась на полуслове, увидев, что лоб Пакина расцарапан, а из рваной раны на виске капает кровь. Глаза Дины расширились от ужаса, и она резко села на земле.

– Пакин, ты ранен?

– Немножко. – Пакин поднял руку и осторожно ощупал пальцами голову Дины, ее плечи, руки, грудь. – Нигде не болит?

– Нет, – сказала Дина. – Что произошло?

Пакин кивнул подбородком на что-то справа от нее. Девушка повернула голову и увидела огромную бурую тушу, размером больше быка, лежащую на вытоптанной просеке.

Повсюду валялись сломанные сучья, жухлая трава была забрызгана кровью. Шерсть чудовища была всклокочена, пасть приоткрыта, огромные клыки торчали из пасти, как гвозди, и были испачканы кровью.

– Что это? – спросила Дина севшим от страха голосом.

– Кодьяк, – ответил Пакин. – Хозяин леса.

– Он на нас напал? – не веря своим глазам, произнесла она.

Пакин кивнул:

– Да. Не знаю, почему он это сделал.

Взгляд синих глаз Пакина был спокойным, словно не было смертельной схватки, но по лицу его разлилась странная бледность, и даже его темные губы стали серыми.

– Он ведь мог тебя убить, – пробормотала Дина.

– Мог, – спокойно проговорил Пакин. – Но не убил. Моя первая пуля попала ему в самое сердце. Я лишь добил его ножом. А теперь вставай. Нам надо идти дальше.

Пакин выпрямился и протянул Дине руку. Она вдруг заметила, что замшевая куртка у него на боку порвана и вокруг дыры расползлось темно-красное пятно. Пакин проследил за ее взглядом.

– Это всего лишь царапина, – сказал он. – В вор-коле есть нитки и игла. Когда придем – я ее зашью.

Дина взялась за протянутую руку Пакина и поднялась на ноги. Пакин нагнулся за рюкзаком, но вдруг покачнулся. Дина заметила, что парень прикусил губу, чтобы не застонать от боли.

– Пакин, ты…

– Помоги мне надеть рюкзак, – попросил он Дину.

Она не стала возражать, поскольку он все равно не стал бы ее слушать. Девушка помогла Пакину надеть на плечи рюкзак.

– А теперь подай ружье, – снова попросил он.

Дина подняла с травы ружье и надела его Пакину на плечо.

– Ты сильно ранен, – тихо проговорила она.

– Нет. Это царапина. – Пакин ободряюще ей улыбнулся. – Теперь идем. Все будет хорошо.

«Киношники» побросали рюкзаки на траву и с наслаждением растянулись рядом.

– Ноги гудят, – пожаловалась Алевтина.

– Блин, я так не уставал с тех пор, как копал картошку у бабки! – пожаловался Мишутин, поправляя темные очки.

– Мы прошли за день больше двадцати километров, – сказал на это Игорь. – И это по лесным тропам. Если вдуматься, неплохо для новичков.

– Неплохо? Да я завтра с постели встать не смогу, – уныло произнес Виктор. – Ты не говорил, что придется идти целый день. Как мы завтра встанем?

– Нормально встанете, – заверил его Игорь. – У вас было три привала по полчаса. Этого вполне достаточно. Вот Килимка вообще не отдыхает!

Коротышка охотник не растянулся на траве, как остальные, он стоял посреди лужайки, задрав голову и прислушиваясь к лесу.

– Килим, ты чего? – окликнул его проводник Игорь. – Килим!

Охотник вздрогнул и опустил взгляд. Лицо его было серьезным и сосредоточенным. Его серьезность передалась и Игорю.

– Ты что-то чувствуешь? – осторожно спросил он у Килима.

– Сорни-Най недовольна, – отозвался тот таким же негромким голосом. И вдруг твердо заявил: – Килим дальше не пойдет.

– Как не пойдет? – поднял голову с травы Мишутин.

– Как не пойдет? – спросили хором Алевтина и Виктор.

– Почему не пойдешь? – обратился к охотнику удивленный Игорь. – Мы ведь договаривались, что ты проведешь нас по всему маршруту.

– Договаривались, – согласился коротышка охотник. – Но Килим дальше не пойдет. Сорни-Най гневается, хочет крови. А Килим не хочет умирать.

– Между нами говоря, я тоже не горю желанием умирать, – недовольно проворчал Мишутин, садясь на траву и поправляя на больных глазах затемненные очки.

– Тогда не умирай, – добродушно сказал Килим. – Уходи из леса со мной.

– Вот еще! – фыркнула, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны Алевтина. – Не выдумывайте, Килим! Никуда он с вами не пойдет! У нас договоренность!

– Тогда не ходи, – согласился охотник. – Может быть, Сорни-Най вас не убьет. А если убьет, то я скажу людям в поселке, где вас искать. Не переживайте.